Но состязаться с ним было весело, и, возможно, именно искры радости в его необычных глазах заставляли меня с охотой отзываться на детские подначки. Вода в озере успокоилась, пока я недвижимо застыла под водой, и теперь лучи скупого мидгардского солнца пробивались сквозь прозрачную толщу. Вокруг никого. Мелких рыбешек мы распугали, а ничего крупного, боюсь, в этом озере отродясь не водилось.
Я сделала несколько осторожных гребков, продвигаясь ближе ко дну, чем к поверхности. Давящее чувство в груди доставляло неудобство, и я знала, что совсем скоро легкие начнут гореть, требуя выдохнуть и вдохнуть снова. У меня не так много времени, чтобы поймать этого мальчишку. Но его нигде не было.
Проплыв под водой небольшой круг, я разочарованно рванула на поверхность. И в ту же секунду, как моя голова показалась над гладью, а в грудь хлынул спасительный воздух, я почувствовала, как тиски сжимаются вокруг моей лодыжки, пытаясь снова утянуть в глубины. Да, в водных забавах с Хелле я никогда не могла одержать верх. Как и в любых других.
Я лягнула скользкое от воды тело, сопротивляясь погружению, но он был упорным. Смех мешал мне нормально вдохнуть, чтобы притворно сдаться, а потом показать ему, что почем. Но очень быстро Хелле оставил попытки, подплыл под меня и, выныривая, приподнял мое тело, а после легко отшвырнул от себя. Крича и смеясь, я полетела в воду, как большой камень, подняв кучу брызг.
Мы играли, пока губы не посинели от холода. Даже самые теплые деньки в Мидгарде не дадут слишком много солнца. Выбираясь из воды, мы еще вяло брызгались. Но, оказавшись на суше, закутались в покрывало, которое всегда покоилось в моем заплечном мешке, и дружно затряслись, пытаясь усесться вместе на поваленное у воды бревно.
– Знаешь, – стучал зубами Хелле, – мы могли бы разжечь костер.
– Пф-ф-ф, – отфыркивалась я, пока с моих волос капала вода. – Через пять минут тебе станет жарко, ведь ты никогда не мерзнешь.
– Но ведь тебе – нет, – резонно заметил он и, откинув покрывало, вскочил. Он укутал меня освободившимся концом ткани, которая успела нагреться от его тела, и рысцой убежал в пролесок.
Меня поражало, каким теплокровным он был. Может быть, его люди и были исконными жителями нашего мира? Кому еще могло быть вообще комфортно в такой холодрыге? Может быть, светловолосые и белокожие вроде меня и моих родных – пришельцы здесь, поэтому мы так сильно мерзнем и поэтому нам так тяжело дается эта суровая жизнь. Хелле вот не прекращал бегать в набедренной повязке в любую погоду, его не смущал ни дождь, ни холодные ветра. Казалось, ему здесь самое место. Вот бы увидеть его родных. Все ли они такие?
Пока я размышляла и гадала, Хелле натащил веток и вереска столько, что костер можно было жечь всю ночь.
– Ты что, собрался остаться здесь жить? – шутливо спросила я.
– Мне бы хотелось, – невнятно пробормотал он, косясь на меня, пока сооружал домик из крепких ветвей над кучей вереска. Затем споро выбил искру, раздувая пламя, и не успела я оглянуться, как веселый огонек лизнул сухой кустарник и пламя костра занялось.
– У-у-ух! – обрадовалась я, поднимаясь с бревна.
Мне хотелось быть поближе к огню, чтобы погреть закоченевшие ладони. Мы еще никогда не купались в озере так запоздно и обычно успевали просушить одежду на солнце, прежде чем наступал вечер. Но сегодня последние лучи солнца светили, когда мы только еще боролись в воде. Сейчас небо заволокло тучами, и, хотя ветра не было, я озябла.
– Давай просушим твою одежду, – предложил Хелле, с жалостью смотря на меня.
– Да брось, – смущенно отмахнулась я.
– Давай-давай! – шутливо прикрикнул он. – Не прощу себе, если ты снова заболеешь.
– Разве у тебя больше нет волшебного мела, чтобы вылечить меня? – хитро улыбнулась я.
– Это не мел, дуреха! – захохотал этот остолоп. – Это лекарство.
– Выглядит как мел, – заворчала я, растерянная оттого, что он смеялся надо мной.
Под его полустрогим-полунасмешливым взглядом я отошла за дерево и стянула все мокрое, снова завернувшись в покрывало, которое тоже, к слову, было каким-то отсыревшим. Вернувшись к Хелле, протянула ему одежду и, когда он потрепал меня по влажным волосам, не выдержала и пнула его. Но он проворно отскочил и засмеялся, пританцовывая. Я раздосадованно затянула узел покрывала вокруг плеч с такой силой, что ткань затрещала. Ничего, я еще найду возможность отомстить.
Пока Хелле развешивал мою одежду на ветках, я села поближе к костру, ощущая, как сырость уходит из ткани покрывала и оно начинает согревать меня сухим теплом. Я подтянула заплечный мешок, чтобы разделить с этим несносным Хелле то, что стащила утром из кухни. Закончив с одеждой, он подошел и сел прямо на голую землю, ничуть не заботясь о холоде или неудобстве.
– Может, хотя бы мешок подстелешь, чтобы не сидеть прям так? – проворчала я.
– Шутишь? От костра земля просто-таки горячая! – воскликнул он.
– Еще бы! – фыркнула я, не веря ни секунды.
– Давай, что там твоя матушка нам приготовила сегодня? – он шутливо толкнул меня в бок, придвигаясь.
Мое голое предплечье соприкоснулось с его горячей кожей, и на секунду я забыла, о чем он спрашивал. Еле сдержавшись, чтобы не отпрыгнуть, и стараясь вести себя как ни в чем не бывало, я протянула Хелле кусок мясного пирога.
– Вот, – просипела я.
Он опять делал это… Заставлял меня желать убежать или подвинуться к нему так близко, чтобы между нами не осталось преград. Бр-р-р-р, я вспомнила родительские нежности, и меня чуть не стошнило. Это что… вот так разжижаются мозги? Нет, не может быть…
– Ты чего? – внезапно спросил Хелле, схватив кусок пирога из моих пальцев и пытливо заглядывая мне в глаза.
– А? – глупо переспросила я.
– Ты и так бледная, а сейчас стала почти синей, – озабоченно пробормотал он, придвигаясь еще ближе. – Ты не заболеешь?
– Нет! Я в полном порядке!! – почти выкрикнула я, схватила свой кусок пирога и разом запихнула в рот почти половину.
Глаза Хелле удивленно расширились, он немного отодвинулся, и я снова смогла дышать. А это было не лишним, потому что кусок, который я забросила в рот, оказался слишком большим. Пока я, выпучив глаза, пыталась прожевать влажное тесто и кусочки мяса, Хелле кусал понемногу и, проглотив порцию, бросал на меня обеспокоенный взгляд. Милосердная Фригг, мне хотелось провалиться сквозь землю. Наверное, он подумал, что у меня от переохлаждения ум за разум зашел.
Пока мы доели, костер разгорелся вовсю, и мне стало душно в коконе покрывала. Опустившиеся сумерки будто налились жаром огня, я и не думала, что у костра может быть настолько тепло. Хелле, схватив мой питьевой рог, отправился к ручью, в котором мы всегда набирали воду. Я же, воспользовавшись одиночеством, поднялась с земли и, путаясь в концах покрывала, прошла к деревьям, где висела моя одежда. Теплые волны воздуха высушили штаны и рубаху, только шерстяной жилет оставался сырым, но я решила, что и этого достаточно. Довольно я находилась в этом покрывале. Мне еще необходимо устроить трепку Хелле, но как же я это сделаю, когда на мне тряпка, завязанная на манер женского платья?
Я уже скинула колючую ткань и поспешила облачиться в штаны, когда за моей спиной хрустнула ветка.
– Эй, Хельга, – раздался голос Хелле слишком близко, – ты знаешь, что твой рог лопнул?..
Я обернулась, сама того не желая, больше от неожиданности, так как не думала, что он вернется так быстро. Хелле застыл по другую сторону костра с глупо распахнутым на полуслове ртом, его глаза блеснули, отражая всполохи огня, и поползли по моему наполовину обнаженному телу. Время замедлилось – будто я снова падала со скалы. Совершенно запоздало я вскинула руки, прикрывая грудь, но это было уже неважно. Он увидел меня.
Мама, узнав об этом, упала бы в обморок. Единственная дочь ярла опозорена на всю оставшуюся жизнь! После этого ни одна приличная семья не примет меня. Но… но здесь никого не было. Только я и Хелле. И томительное напряжение, замедляющее время, между нами. Не в силах сопротивляться, я впервые позволила и себе увидеть Хелле. Я обвела взглядом всю его фигуру, от крепких плеч до мускулистых икр. Я не торопилась, рассматривая с любопытством то, насколько сильно он отличается от меня и всех, кого я видела прежде. Его тело казалось гибким, не таким массивным, как у мужчин моего народа, но оно было сильным – я знала это по себе. Вспомнила, сколько раз его шершавые ладони касались меня в детских играх, которые нам были не по возрасту, и по телу прокатилась запоздалая дрожь. Сладкая и пугающая одновременно. Я вздрогнула, мечтая о хотя бы еще одном прикосновении. О самом небольшом, лишь бы ощутить эту магию снова.
Я судорожно вздохнула, пытаясь утихомирить громко бьющееся сердце, мне казалось, что грудную клетку распирает, таким большим стало чувство внутри меня. Потребность, которую я игнорировала и так хотела удовлетворить.
В ответ на мой вздох Хелле, словно отражая меня, вздохнул тоже. Я медленно и лениво вернулась взглядом к его лицу. Время не желало возвращаться к привычному ритму, сердце словно увеличилось от предвосхищения и сладкого ужаса.
Как только наши глаза встретились, Хелле вздрогнул, словно просыпаясь от забытья, каждый его мускул сократился, перекатываясь под кожей, он подобрался, словно зверь, а после… прыгнул. То, как он преодолел разделяющее нас расстояние одним большим рывком, выглядело немного пугающе и нереально, но я не успела ничего сказать и никак среагировать, потому что в следующий миг он дал мне то, чего я хотела больше всего на свете.
Он прикоснулся ко мне.
Не мягко и нежно – он сграбастал меня за плечи, сжимая в руках. Воздух с присвистом вырывался из его легких, а наше прикосновение разжало пружину времени, и все завертелось с бешеной скоростью. Его ладони гладили мои плечи, спину, безвольно опустившиеся руки, зарывались в мои распущенные волосы, а глаза жадно блуждали по моему телу.
Я никогда еще не чувствовала себя настолько живой и правильной, как в этот самый момент единения. Все здравые мысли улетучились, и я схватилась за Хелле в ответ, совершенно бездумно потянувшись губами к его губам. Он протяжно застонал и принялся целовать мое лицо везде, куда удавалось дотянуться. Наверное, со стороны мы напоминали пару безумцев, что хватались друг за друга в спешке, хотя никто никуда нас и не подгонял. Но это было похоже на ураган, на стихийное бедствие, и ни один из нас не желал, чтобы это заканчивалось.