– Серьезно, Деймос? – насмешливо пробормотала ты. – Из-за Ореста?
– Помимо прочего, – буркнул он в ответ, возвращаясь взглядом к сцене на пляже, где накал эмоций немного схлынул и парочка продолжила беседу уже куда как спокойнее.
– Тебе вообще не стоит переживать из-за Ореста, – хихикнула ты.
– С чего ты взяла?!
Наш удивленный одновременный возглас прозвучал слишком громко. Ирида и Орест завертели головами вокруг, всполошившись. Но мы трое успели скрыться за скалой.
– Вы что, идиоты? – зашипела ты, и я впервые слышал столь грубое слово от тебя.
– Что ты имеешь в виду? – обескураженно спросил Деймос.
– Почему? – одновременно потребовал ответа я.
– Оттуда, очевидно, что за все годы я ни разу не слышала, чтобы он был хотя бы с кем-то. А вы? – спросила ты шепотом, и мы удивленно кивнули. – И разве вы никогда не замечали, что он даже прикосновений не выносит?
Все знали про то, кто с кем сейчас состоит в связи: в таком маленьком сообществе мало что можно скрыть. Но на отношение Ореста к прикосновениям я не никогда не обращал внимания, хотя ведь только что он и правда отскочил от Ириды, будто ее объятия обожгли его. А еще ты говорила все это новым снисходительным тоном, и я подивился, откуда у тебя он, но следующие твои слова повергли меня в шок:
– Ну, последнее, может, не настолько явно, если не смотреть внимательно. Но мне стало любопытно, и я спросила его. А он сказал, что так и есть. Ему не нравится, когда его трогают.
– Чего? – я снова чуть не свалился со скалы от изумления, а Деймос со смешком глянул в мою сторону. Внутри меня заворочалось что-то темное. Желание разорвать Ореста голыми руками: оторвать сначала каждую его мерзкую руку, потом выдавить ему глаза…
– Ты глухой? Оресту не нравится близость. – Деймос, казалось, пришел в себя, вернув самодовольный и наглый вид. – Так что остынь, ревнивец.
Ревность?.. Я растерянно выдохнул, пытаясь разобраться с эмоциями, что пронеслись через мое тело табуном за несколько секунд. Мог ли я… ревновать?
Твой озорной и слишком довольный взгляд сказал мне, что мог. Именно это я и делал – ревновал, как глупец.
– Хорошо-о, – примирительно начал я, протянувшись через Деймоса, чтобы быть поближе к тебе. – Когда ты говорила с ним так долго, что он сообщил тебе столько личного?
– Я вам не мешаю, голубки? – протянул Деймос, придавленный моим телом, но я только цыкнул на него, чтобы помалкивал.
– Мы часто говорим с Орестом, – как ни в чем не бывало заявила ты, и я снова начал закипать. – Каждый раз, когда залезаю в окно твоей спальни.
– Каждый раз? – эхом повторил я, а Деймос сдавленно засмеялся. – Так вы с Орестом, можно сказать, друзья?
– Нас сложно так назвать, – как будто всерьез задумалась ты. – Он совершает набеги на винный погреб Верховного Жреца… Довольно часто, полагаю. И мы с ним сталкиваемся порой, когда я крадусь к тебе. Вино делает его… разговорчивым.
– Я одного не пойму, – вдруг вклинился Деймос, и тон его потерял насмешливость. – Как Орест выносит поездки в Столицу?
– Именно поэтому он почти всегда пьет, – грустно ответила ты.
– Прям всё про него знаешь!
Я снова слышал в своем голосе ревность, хотя понимал, что она безосновательна.
– Ведь ты тоже общаешься с Деймосом, – резонно заметила ты, а этот подхалим согласно закивал. Он потешался надо мной.
– Но ты не рассказывала мне про Ореста, – обиженно пробормотал я.
– Ты тоже много чего не рассказываешь мне, Пирр, – приподняв брови, заметила ты, и я не нашелся, что возразить.
– Ты такой тупой, малыш, – засмеялся Деймос, стряхивая меня с себя с такой силой, что сразу стало понятно: он гораздо крепче, чем кажется.
Я разомкнул пальцы, что секунду назад хватались за уступ, и воспользовался его толчком, чтобы спрыгнуть на землю. Хотел немного покрасоваться и сделать все эффектно, но Деймос пихнул меня слишком сильно, и я не успел сгруппироваться. Мокрый песок погасил падение, но все равно удар больно отозвался в пятках и прострелил до самой поясницы.
– Кто бы говорил, – пробормотал я. – Не я годами пялюсь на девчонку, боясь заговорить с ней.
– Я не боюсь говорить с ней, – с достоинством ответил Деймос, спустившись со скалы последним. Ты, как всегда, была проворнее и уже стояла на песке рядом со мной. – Просто это не имеет смысла.
– Почему? – с любопытством спросила ты, но я уже знал, что он скажет, а потому, сделав страшные глаза поверх твоей макушки, безмолвно приказал ему молчать.
– Все, что я могу сделать для Ириды из любви, – упрямо продолжил Деймос, послав тебе темный мрачный взгляд, – дать ей быструю смерть на Игре. Другой судьбы нам не уготовано.
Ты ничего не сказала в ответ, и я не видел твоего лица. Лишь напрягшиеся на мгновение плечи. Слова Деймоса повисли между нами страшным предзнаменованием.
И с того самого утра неудачи следовали за нами по пятам. Словно сын бога Смерти дал начало чему-то темному, что непременно должно было прийти в нашу жизнь. Року, от которого не скрыться.
Через несколько дней после утреннего разговора на пляже ты ворвалась в мою комнату днем, не заботясь о скрытности. Я так опешил, что не сразу заметил мертвенную бледность твоего лица. Побросав простыни, которые перестилал, я бросился к тебе и испуганно спросил:
– Что стряслось?
– Талия, – почти беззвучно выдавила ты, и вид у тебя был испуганный, но покорный. – Я проспала дежурство на кухне из-за недомогания… Она пришла ко мне в комнату, чтобы устроить выговор и отвести к Жрецу, но…
– Но? – нетерпеливо продолжил я, когда молчание затянулось.
– Она нашла меня спящей, конечно же, – снова принялась рассказывать ты, отводя глаза. – А потом увидела кровь на простынях…
Я похолодел, все звуки исчезли, остались лишь твои распахнутые в испуге глаза. Я скорее прочитал по твоим губам, чем услышал в действительности:
– Прости…
– За что ты извиняешься? – просипел я, понимая, что это конец. – Нам и так удавалось дурачить их достаточно долго.
– Это значит, – спросила ты, – что я теперь отправлюсь в Столицу?
Я неопределенно пожал плечами.
– Давай поглядим, что скажет Верховный Жрец.
Но за завтраком все было как обычно, лишь Талия сидела, низко опустив голову, словно увидела что-то занимательное в своей миске. Ты беспокойно ерзала весь завтрак, и, не выдержав, я дотронулся своей ногой до твоей под столом, пытаясь успокоить. Именно в эту самую секунду Верховный Жрец пронзил меня многозначительным взглядом. Он знал. И время моей расплаты пришло.
Но ты ничего не заметила, и я был благодарен за это. В остальном – все как обычно. Тренировки, обязанности по хозяйству и вечерняя баня. В этот день недели мы всегда мылись. Но, вернувшись в комнату незадолго до отхода ко сну, я заметил на кровати нарядный хитон, расшитый золотыми нитями. И золотой венец. Это была старая и нелепая церемониальная одежда. Никто не носил такое. Только сандалии были более или менее привычными, хотя слишком высокими. Такое количество ремней было просто-напросто непрактичным. После нашей удобной повседневной одежды – штанов и просторных рубах, в которых удобно тренироваться, – я вообще не представлял, как носить такое. Но понимал, что эти одежды не для удобства, а чтобы подать товар, которым я был, в лучшем виде. Скрипя зубами, я принялся облачаться. Хитон был до неприличия коротким, я даже не хотел думать зачем и ощущал себя практически обнаженным. И молился всем богам, а не только отцу, чтобы ты задержалась у себя, но иногда ты была настолько нетерпеливой, что пробиралась ко мне, едва лишь все расходились по своим комнатам.
Но сегодня боги были благосклонны, и стук в дверь я услышал раньше, чем скребущие звуки в створку окна. Почти с облегчением рванул открывать. Верховный Жрец собственной персоной.
– Я знал, мой мальчик, что эти одежды украсят тебя, – пробормотал он, лоснясь довольством. Мне хотелось ударить его. Но я поспешно перешагнул порог комнаты, отрезая от него захлопнувшейся дверью наш с тобой безопасный мирок.
За спиной Жреца стояли Кирос, Орест и Деймос. Все одеты, как я, но цвета хитонов отличались. Йоргоса нигде не было. Деймос невесело усмехнулся мне, Кирос и Орест не смотрели на меня вовсе.
Едва покинув виллу, Верховный Жрец протянул каждому из нас по плащу, и я с облегчением закутался. Если бы мог, укрыл бы плащом и голову, но капюшона не было. Да и металлические листья венца торчали во все стороны. Свет лампад у дверей виллы отбросил на камни легкую тень, и я подивился, как странно выглядит моя голова – будто крошечные рога выросли со всех сторон. Но стоило сделать шаг от двери, как тень исчезла, а за ней и все беззаботные мысли.
За Верховным Жрецом мы проследовали к небольшой бухте, что располагалась неподалеку. В ней швартовались суда, на которых прибывала наша провизия и новые наставники. Эту бухту знали все: отсюда мы таскали тяжелые ящики с продуктами и бутылками вина для запасов Верховного Жреца, здесь же раз в шесть месяцев знакомились с новыми тренерами и стражниками. Для тайных встреч и веселья мы, Чемпионы, выбирали отдаленные уголки острова и никогда не ходили сюда ранним утром или в предрассветные часы. Бухта принадлежала Верховному Жрецу и использовалась как официальная пристань нашей обители. Сам я бывал здесь только днем, а потому удивился, как хорошо освещено это место ночью.
У небольшого причала стоял необычный корабль. Он не походил на судно, что доставляло нам провизию, но и на военный корабль Ареса смахивал лишь отчасти – как минимум, был в два раза меньше. Словно привычную триеру переделали для патриция. Очень-очень богатого патриция.
Зато гребцов, что сидели друг за другом, было в два раза больше, чем на тяжелом торговом судне, и вообще-то, кроме места для них и скамеек на носу, обитых мягкими тканями и заваленных пузатыми подушками, больше не было ничего.
Деймос подтолкнул меня за Орестом и Киросом, которые, негромко беседуя, уже устремились на нос. Верховный Жрец, только ступив на корабль, куда-то исчез. Едва мы уселись на подушки, судно плавно отчалило от берега и понеслось на неимоверной скорости в открытое море. Меня замутило: я уже и забыл, как это – бывать в море.