приводили жен и детей, а потому паства Петра росла. Теперь они постоянно собирались во дворе. Даже зимой и то порой яблоку негде было упасть – столько набивалось людей, чтобы послушать проповеди Петра. Иногда и Павел проповедовал, но выступления Петра люди любили больше, потому как он свидетельствовал. А Павел, хоть и оказался неплохим оратором, не мог похвастаться личным опытом и участием во всех событиях, о которых велась речь, но и его люди любили – за то, что после собрания к нему всегда можно было подойти за советом. И если перед Петром благоговели, то к Павлу часто обращались, чтобы решить бытовые споры, крупные конфликты. И всех он пытался рассудить по совести и по учению Господа.
На собрании о Великом Храме было шумно. После того как Павел в сдержанных красках поведал о событиях паломничества к Первому Колизею, среди учеников поднялось возмущение.
– Свергнуть властолюбцев! – кричали одни.
– Да как они смеют идти против воли Верховного? – роптали другие.
– Господь являет волю свою через Петра… Как можно не узреть?.. – вопрошали третьи.
– Братья! Братья мои… и сестры, – Петр повысил голос, и наступила тишина.
Павел заметил, что друг всегда поминал женщин с заминкой и долей неприязни. Он старался и общаться с ними поменьше. Вначале Петр убеждал ученика, что женщинам нужно запретить посещать собрания, но Павел смог убедить его, что так они потеряют большую часть паствы. Люди создавали семьи, это повсеместно и привычно. Никто не пойдет за пастором, который не допускает к учению добрую половину мира. Скрепя сердце Петр согласился.
– Братья и сестры, – снова начал он, и в этот раз сказал ладно и без заминки. Павел порадовался этому. – Мы должны сохранять спокойствие. Сейчас мы слишком слабы, чтобы сражаться со служителями, погрязшими во грехе. Но наше время настанет. Сейчас же нам нужно возвести оплот нашей веры – церковь Господню.
– Брат Петр, – из толпы поднялась рука. Это был Юрий, один из первых прихожан. Петр благодушно кивнул, молодой мужчина шагнул вперед и несмело продолжил: – А что, если нам перебраться из Столицы в регион Геры…
– Что ты имеешь в виду? – непонимающе спросил Петр. – Для чего?
Юрий прокашлялся.
– В чем, собственно, дело, – начал он уже увереннее. – Гера ведь была женой Верховного Бога. И если люди в Столице отвернулись от него, прельстившись властью и богатством, то где же нам искать сторонников, как не у верной спутницы нашего Господа? Люди в провинциях верные и долго помнят своих богов. Да, Гера мертва, но они будут рады поддержать посланника ее божественного мужа. Там паства сможет окрепнуть и возвести Великий Храм.
– Юрий! – с чувством ответил Петр. – Что за чудесную идею Господь поселил в твою голову!
– Это все моя София, – смущенно забормотал мужчина.
Он протянул руку и вытащил из толпы простоволосую девушку. Она несмело улыбалась, бросая осторожные взгляды на Петра. Тот еле заметно поморщился, словно съел что-то кислое. Павел от всей души понадеялся, что никто не заметил.
– Чудно, София, – процедил Петр. – Ты очень помогла, и Господь ценит твою помощь. Но впредь покрывай голову. Приличная женщина не должна выставлять себя напоказ.
И хотя голос Петра был ровным, все головы вскинулись, взирая на него с изумлением. Мужчины хмурились, женщины были готовы возмущаться.
– Друзья мои, – Павел бросился спасать положение. – Скромными одеждами, покрытыми головами у женщин и, возможно… длинными волосами у мужчин мы можем различать среди других братьев и сестер по вере. Вскорости паства наша разрастется, и было бы неплохо понимать, кто твой друг и всегда окажет помощь…
Люди забормотали, обсуждая предложение. В конце концов оно пришлось по вкусу. Отличительный знак, причастность к тайному знанию – это люди принимали с охотой.
– Итак, – Павел подвел итог собрания. – Все, кто готов сняться с места и двинуться в сторону земель Геры! Я составлю для нас план. Мы с Петром пойдем вперед, чтобы разузнать, примут ли нас там. А после пришлем вам весть, и те, кто решит последовать за Господом нашим, присоединятся к нам.
Так они и поступили.
Строительство первого Храма новой веры заняло три года. И потом, много лет спустя, Павел вспоминал об этом времени с теплотой.
Милая София оказалась права. В регионе Геры посланников Верховного Бога приняли с распростертыми объятиями. Эти земли уже какое-то время страдали от все возрастающих налогов, многие семьи голодали (и это в регионе с благодатными почвами!), но все пашни занимали лишь прядильные культуры, потому что в Столице требовали всё больше и больше тканей. У людей просто не хватало места и сил выращивать еду.
Петр обещал им новую лучшую жизнь, и народ, включая старейшин региона, с радостью пошел за ним. И символично, что первый Храм, обещавший стать Великим, начали возводить в бывшем Колизее. Его, предназначенный для кровавых зрелищ, закрыли, а всех гладиаторов распустили.
– Мы очистим это место от скверны, – говорил Петр Павлу, и тот кивал в ответ.
Вдалеке от Столицы Петр, казалось бы, позабыл о неудаче в Храме Жрецов, стал больше смеяться и даже потеплел к ученицам. Лишь темноволосую и ясноглазую Софию он недолюбливал. Но девушка взяла на себя заботу о многочисленных ребятишках, организовав что-то вроде детского сада и школы, где родитель всегда мог оставить чадо, пока занят на строительстве, так что с Петром пересекалась нечасто. Павел не понимал природу этой неприязни, ведь к остальным девушкам наставник не был так строг. София была скромна, но озорство, мелькающее в ее глазах, заставляло Петра говорить с ней резко и отрывисто, словно она в чем-то провинилась.
– Почему ты так суров с ней, брат? – спросил однажды Павел.
– В ней живет опасный огонь, – недовольно ответил Петр, на что Павел недоверчиво хохотнул. – Смейся-смейся, но я знаю таких женщин. Сущая ведьма!
– Кто? – опешил Павел.
– Та, что владеет колдовством, – нехотя ответил Петр, будто бы пожалел о своей откровенности. – Волшебница… Магичка… Как они у вас называются? Те, что умеют управляться с магией.
– С магией умели обращаться лишь боги и Чемпионы, – Павел почувствовал чудной разговор и попытался успокоить друга. – Но ведь все они мертвы…
– Ну-ну… – Петр снова принял благодушный вид, но вдруг встрепенулся и схватил Павла за предплечье, зашептав возбужденно: – Таких, как София, они бы и подсылали, чтобы шпионить… Чтобы следить за нами.
– Кто? – Павел, конечно же, забыл за все эти годы, что есть силы, которые противостоят им. И куда могущественнее алчных жрецов Первого Колизея.
– Со временем узнаешь и поймешь, – пробормотал Петр и больше не отвечал на вопросы, как бы Павел его ни пытал.
В остальном, не считая некоторой подозрительности Петра, три года были наполнены счастьем, покоем и созиданием. Прослышав о посланнике Верховного Бога, в регион Геры приезжали другие жители Империи. Кто-то оставался, другие не задерживались, убежденные, что новая религия ничуть не лучше прежней. Но население росло, и Храм строился. Невысокий, из белого камня, с разноцветными стеклянными окнами и росписями на стенах. А наверху сверкал крашенный в золото купол с символом новой веры – крестом.
Теперь крест объединял их всех. Это была первая и главная притча, которую Павел рассказывал новоприбывшим. Петр, будучи свидетелем событий, не любил говорить об этом, а потому доверял Павлу рассказ о том, как подлые предатели распяли сына Господа – Иешуа – на кресте, мучая и пытая его и остальных учеников. И Петр вынужден был смотреть, как умирает его друг, а ближе Иешуа никого не было у Петра. И сегодня крест – память о том, какие муки вынесли ученики Верховного Бога, чтобы принести новую веру в мир.
Каждый, кто желал следовать за Господом, омывался водой, чтобы очиститься от жизни прежней, и вешал на шею символ жизни новой и праведной – маленький деревянный крест.
Паства жила скромно и просто. Каждый прихожанин много трудился, большие дела совершались сообща, соседи помогали друг другу, и дела в регионе пошли на лад. Ко второму году строительства Храма, несмотря на большие затраты на камень и стекло, налоги для Столицы собрали уже на девятый месяц. Это было неслыханно: никогда еще не удавалось региону Геры добиться такого процветания после разрушения Игры.
Петра уважали и советовались с ним по всем вопросам даже старейшины, а Павел всегда был рядом, чтобы разделить тяжелое бремя наставника. Они погружались в хлопоты и решали проблемы, обсуждали новые проекты и писали книгу учений, расширяя версию первого года. Наставляли тех мастеров, которые прибыли издалека, чтобы приложить руку к созданию Храма Господня. Порою Павла переполняли такие счастье и мир, что он мечтал о том, чтобы время остановилось и тихие покойные минуты в компании Петра никогда не заканчивались. Здесь, окруженный всеобщим почтением и восхищением, Петр забыл о своих страхах и подозрениях, не тревожился и почти не рассматривал прозрачные кристаллы, что покоились теперь на дне старого заплечного мешка Павла. И тот мечтал, чтобы так все и оставалось. О жизни, наполненной благодатью и покоем, о службе Господу плечом к плечу с Петром – только об этом и просил Павел в своих молитвах.
5
1918–1919 годы от возведения Первого Колизея
Храм новой веры простоял всего лишь год после торжественной службы в честь открытия, когда Петр завел разговор, которого Павел всеми силами желал избежать. Наставник хотел паломничества в Столицу, к диктатору. Павел помнил, к чему привело их путешествие к Первому Колизею, и старался оттянуть этот момент как мог. Он еще не ведал, что покою и миру их новой жизни пришел конец.
Несколько месяцев ему удавалось придумывать отговорки, почему визит к диктатору стоит перенести, но Петр был упрям, а Павел слишком любил своего друга, чтобы обманывать открыто. А потому они пустились в путь. Павел молился о благополучии и здравии своего наставника, но все было зря.