Я молча покачал головой.
— Ведь его работа в том и заключается, чтобы нападать на позиции обвинения. Так он бросает семена сомнения, — продолжила Люси.
— А что, его работа заключается в том, чтобы лгать?
— Нет. Ведь ты только предполагаешь, что это ложь. Здравомыслящие люди могут расходиться во мнении и по-разному интерпретировать одни и те же факты. Работа Джонатана как раз заключается в том, чтобы представить интерпретацию, выгодную для его клиента. Ничего другого от него и нельзя ожидать. — Люси произнесла это резко, с вызовом, словно мы с ней ссорились.
— Что случилось? — спросил я.
— Ничего.
— Ты злишься на меня за то, что нам пришлось уйти?
— Что ты ко мне пристал? Я же тебе сказала, что все в порядке.
— Замечательно.
— Замечательно.
Я включил радио, но, похоже, музыку не слушали ни я, ни Люси. Никто больше не произнес ни слова.
Черный «рейнджровер» Питера Алана Нильсена стоял напротив моего дома.
— Похоже, они уже вернулись, — заметил я.
Люси по-прежнему молчала.
Я поставил машину на стоянку, и мы вошли в дом. Питер и Бен сидели на диване и смотрели по видео «Столкновение миров». В воздухе пахло воздушной кукурузой.
— Прячь красоток, Бен! — заорал Питер. — К нам нагрянула полиция!
Питер любит выкрикивать подобные вещи.
— Привет, мама, — сказал Бен. — Знаешь, как было здорово на съемках у Питера!
— Малыш, ты расскажешь мне все завтра утром.
Люси быстро прошла через гостиную в свою комнату и закрыла за собой дверь. Бен и Питер вопросительно посмотрели на меня.
— Наверное, она устала, — пожал я плечами.
— Да-да, — поспешно подтвердил Питер. — Я так и понял по ее виду.
Бросив на него хмурый взгляд, я поднялся к себе в спальню.
Еще один веселый вечер в Городе мишурного блеска.
Глава 20
Где-то перед самым рассветом кошачий люк хлопнул, затем через несколько минут хлопнул опять. Пришел и снова ушел.
Когда небо на востоке окрасилось золотом и высокий стеклянный шпиль напротив наполнился расплавленной медью, я натянул шорты и бесшумно спустился по лестнице. Дверь в комнату для гостей была закрыта. Выйдя на террасу, я вдохнул полной грудью прохладный утренний воздух и на глазах у внимательных воробьев, зябликов и двух пересмешников сделал двенадцать салютов солнцу из хатха-йоги. Каньон, неподвижный и притихший, только начинал заполняться светом. Я выполнил сто отжиманий и сто приседаний, наслаждаясь равномерным ритмом и ощущением чего-то совершенного, пришедшим вместе с физической нагрузкой и по́том.
Кот поднялся на террасу и наблюдал за мной из-за угла дома. Вид у него был недовольный.
Я выполнил более сложные упражнения, начав с половинной позы «саранчи», затем сделав «полную саранчу», «скорпион» и «фазан». Воздух прогрелся, и пот с меня лился рекой. Затем я увидел в стеклянных дверях Бена, задумчиво наблюдающего за мной.
— Ты сегодня встал рано, — заметил я.
Бен молча кивнул. Наверное, был расстроен по поводу вчерашнего вечера.
— Выходи сюда.
Бен вышел на террасу. Он был в мешковатых пижамных брюках и белой футболке. Увидев его, кот прижал уши и зарычал.
— Он меня не любит, — пробормотал Бен.
— Дело не в тебе. Он никого не любит.
— Тебя он любит.
— Точно. Он любит меня и Джо, очень любит, но всех остальных терпеть не может. Почему, я не знаю, — кивнул я.
Утробное ворчание переросло в боевой клич, и я начал опасаться, что кот набросится на Бена. Мне уже приходилось это видеть, зрелище было не для слабонервных.
— Ну-ка, прекрати, — сказал я. Громко.
Рычание стихло.
— Вот так-то оно лучше.
Уши кота оставались прижатыми, но, по крайней мере, он не ушел.
Бен прошел к перилам, с опаской поглядывая на кота, затем посмотрел на каньон. Опираясь на перила, он перевесился вниз.
— Ястребы, — произнес он.
Над каньоном кружили два краснохвостых сарыча.
— Это краснохвостые сарычи. У них гнездо в каньоне.
Бен оттолкнулся от перил.
— Кажется, ночью я слышал вой койотов. Это действительно были койоты?
— Ага. Семейство койотов живет у водохранилища.
Бен несколько раз оттолкнулся от перил, затем сместился пониже и оттолкнулся снова. Нервничает. Я понял, что он вышел не просто поглазеть на сарычей.
— Бен, мы с твоей мамой как-нибудь разберемся. Все нормально.
Перестав отталкиваться от перил, Бен бросил на меня тот самый взгляд, что я хорошо запомнил с нашей первой встречи: взгляд восьмилетнего мальчика, переживающего за свою мать.
— Она плакала.
Я сделал глубокий вдох. Прищурившись, посмотрел на каньон, затем снова повернулся к Бену.
— А сейчас она плачет?
— По-моему, сейчас она спит, — покачал головой Бен.
— Что-то ее очень беспокоит, но я не знаю, что именно.
Бен оставил в покое перила, но вид у него оставался напряженным.
— А что она говорит? — Бен уставился в пол, похоже, чувствуя себя еще более неуютно.
— Все было хорошо до тех пор, пока не позвонила Дарлен. — Я внимательно наблюдал за Беном. — Разговор с Дарлен чем-то ее расстроил.
Бен посмотрел на кота. Кот уже поднял уши торчком. Похоже, успокоился.
— Мама воюет с моим отцом, — сказал Бен.
Воюет.
— А-а…
— Отцу не нравится, что мы живем у тебя. Он сказал, что мы должны остановиться в гостинице.
— Понятно.
Сарычи показались снова, направляясь к своему гнезду. Самка что-то держала в когтях.
— А ты, Бен, ничего не имеешь против? — спросил я.
Он молча пожал плечами, не глядя на меня.
Подойдя к ограждению, я перевесился через перила рядом с ним.
— Это очень плохо, когда родители воюют. Ты оказался меж двух огней, и, что бы ты ни делал, у тебя всегда будет такое чувство, будто ты предал одного из них.
— Мама действительно тебя любит, — сказал Бен.
— И я тоже ее люблю. Я очень рад, что вы здесь.
Похоже, Бена это нисколько не тронуло, но тут уж ничего не поделаешь.
Набрав полную грудь воздуха, я вышел на середину террасы и выполнил несколько простых упражнений из тэквондо под названием «журавль». Приходится много выгибаться, размахивать руками и вращаться вокруг себя, но ничего сложного тут нет. Я выполнял «журавль» медленно, пройдя от одного конца террасы к другому и тщательно следя за своими движениями. Дойдя до края террасы, я развернулся и направился обратно, но только уже гораздо быстрее, со скоростью, составляющей три четверти от нормальной.
— Что это такое? — спросил Бен.
— Балет.
— Не-ет, — улыбнулся Бен. Повернувшись к ограждению спиной, он скрестил руки на груди. — Это каратэ?
— Что-то вроде. Корейская разновидность. Называется тэквондо.
Я снова повторил «журавль». Слева направо, справа налево.
— То же самое делают в «Могучих рейнджерах», — сказал Бен. — Когда они сражаются с монстрами.
— Ну, это действительно искусство единоборства, но только если смотреть на него так. Выбирать тебе самому. Можно также смотреть на тэквондо как на упражнения, которые помогают стать сильным, гибким и здоровым. И еще это очень здорово. — Я опять выполнил «журавль», наблюдая за тем, как Бен наблюдает за мной. — Хочешь, я покажу тебе, как это делается?
Бен подошел ко мне, и я показал ему упражнение. Помог принимать нужные позы, проработал вместе с ним все движения.
— Ты только не торопись. Чем медленнее, тем лучше.
— Понял.
Мы выполнили «журавль». Затем я показал «тигр». Сняв футболку, Бен отбросил ее в сторону. Обливаясь по́том, мы выполняли упражнения вместе, а тем временем солнце поднялось над горами на востоке и воздух прогрелся. Вдруг я заметил Люси, которая смотрела на нас, стоя за стеклянной дверью. Я улыбнулся.
— Доброе утро.
— Привет.
— Мама, ты только посмотри! — радостно воскликнул Бен. — Это называется «журавль». Такое упражнение из тэквондо. Смотри!
Бен начал выполнять упражнение, и Люси, чтобы было удобнее наблюдать, положила руку на стекло, растопырив пальцы. Я накрыл ее руку ладонью.
— Тебе звонит Джо, — сказала Люси.
— Мама, ты не смотришь! — обиженно воскликнул Бен.
Войдя в дом, я поднял телефонную трубку на кухне.
— Что там у тебя?
— Включи Пятый канал, — сказал Пайк.
Включив телевизор, я вернулся к телефону. Ведущий пересказал вчерашние обвинения Грина в адрес полиции и повторил тот отрывок, где Грин дает понять, будто именно я помог выйти на миссис Луизу Эрл.
— Вчера вечером я послал Грина к черту, — сказал я. — Мы больше не работаем на Большую Зеленую Адвокатскую Машину.
— Ты смотри дальше, — проворчал Пайк.
Ведущий объявил о том, что Полицейское управление Лос-Анджелеса начало проверку деятельности Анджелы Росси. Он сказал, что до окончания расследования Росси отстранена от работы. У меня внутри все оборвалось.
— Вот черт, — пробормотал я.
— Я пытался ей позвонить, но телефон постоянно занят, — сказал Пайк. — Похоже, трубку просто сняли.
— Как ты смотришь на то, чтобы я за тобой заехал?
Вместо ответа Пайк положил трубку. Люси вернулась в дом, а Бен остался на террасе.
— Нам нужно съездить к Росси, — сообщил я.
— Я так и думала. Днем у меня встреча в Лонг-Бич. Я возьму Бена с собой, — кивнула Люси.
— Конечно.
Люси двинулась к двери, но вдруг остановилась и, обернувшись, заметила:
— Мне приятно было видеть вас вдвоем.
Я улыбнулся, но ничего не ответил. Мне хотелось спросить, что у нее сейчас с ее бывшим мужем, но я не хотел давить на Люси. Мне хотелось ей помочь, но иногда помощь может превратиться в давление. Возможно, все само собой образуется. Впрочем, возможно, это было не мое дело. Я решил предоставить Люси свободу действий. Нередко именно в этом и заключается настоящее мужество, особенно если не хочешь испортить дело.
Я принял душ и оделся, затем проехал вниз в Калвер-Сити. Джо уже ждал меня на тротуаре. Он молча уселся рядом со мной на переднее сиденье и закрыл дверь. Пристегнул ремень безопасности, по-прежнему не говоря ни слова. Я понял, что Пайк в ярости.