С другой стороны, Черчилля изрядно напрягала русская механизированная дивизия, дислоцированная на границе Гибралтара. При этом полеты русской авиации с испанских аэродромов давали большевикам возможность контролировать большую часть Западного Средиземноморья, Гибралтарский пролив, Бискайский залив и солидную часть Атлантики. А ведь через эти воды проходит важнейший для Британии морской торговые пути в Индию и Южную Африку с ее золотом и алмазами. Стоит только чикнуть лезвием по этой туго натянутой пуповине, как Британская империя испытает ужасающую боль. А чикать у русских есть чем. Самолеты, которые сразу после нападения Гитлера на Россию вдребезги разнесли Берлин, дислоцированы где-то неподалеку от Британских островов. Теперь они совершают полеты в небе Туманного Альбиона, присматриваясь не только к морским коммуникациям Британии, но и к ее военно-морским базам, боевым кораблям, верфям, заводам, радарам, а также к иным важным объектам Империи, имеющим большое военное или промышленное значение.
И хоть они пока не сбрасывают на британскую землю бомбы, от такого соседства становится крайне неуютно. Дело в том, что эти русские полностью игнорируют Британию и все ее дипломатические и военные потуги, и ведут себя так, будто такой страны нет и никогда не было. Но больше всего это тревожит не самого Черчилля, который толстокож как бегемот, а нервных «министров» так называемого польского правительства в изгнании, которые, наверное, уже раз пятнадцать успели объявить России войну, но не дождались взамен ничего, даже обычных для русских рекомендаций пройти по очень короткому адресу. Такое пренебрежение приводит нервных поляков в бешенство, они бегут к нему, Черчиллю, и топают ножкой, требуя, чтобы он принял меры. И он их принял – то есть приказал охране не пропускать к нему гордых панов ни под каким соусом. Надоели попрошайки!
Да что там поляки – тут сам не знаешь, что с тобой будет завтра. Вроде пока нет никаких признаков того, что русские готовят что-то похожее на германский план «Морской Лев», но британской разведке стало достоверно известно, что боевые машины пехоты, стоящие на вооружении особых бригад, дислоцированных вдоль побережья Канала, поголовно являются плавающими, а их танки способны перемещаться по дну, выставив наверх длинную трубу-шнорхель. И думай тут что хочешь. Вроде бы занятий по такому десантированию не проводится, но сама возможность русского десанта остается. И это при том, что стоит русским добраться до территории островов, как их ничего уже не способно остановить. Дядя Джо явно не забыл того, как весной сорокового года британские и французские бомбардировщики собирались нанести удар по Баку, и только начало германской операции «Гельб»33 остановило это безумное начинание.
Попытка обратиться за помощью к заокеанским кузенам ни к каким значащим для Британии результатам не привела. Да, Рузвельт выказал Черчиллю свое сочувствие и даже согласился вместе с ним выступить единым дипломатическим фронтом, но поездка представителя британского премьера в Кенигсберг, недавно ставший эксклавом другой России, не привела ни к чему хорошему. Там его промурыжили пару недель, удостаивая бесед с мелкими клерками, а потом отправили восвояси, в то время как представитель Рузвельта Гарри Гопкинс явно добился решения поставленной перед ним задачи. Сговор «кузенов» с русскими за его Черчилля спиной был очевиден. У каждой стороны в этом треугольнике были свои интересы, и британские явно проигрывали. Единственный совет, который американский спецпосланник дал своему британскому коллеге, звучал так: «Договаривайтесь с русскими, договаривайтесь, черт возьми, договаривайтесь любой ценой!».
А ведь еще были дела на Дальнем Востоке, где над Британской империей тоже сгущались тучи. Вполне очевидно, что жаждущий крови японский тигр в любой момент может сорваться с привязи, и тогда не поздоровится никому. Под ударом могли оказаться такие колониальные жемчужины Британской империи, как Гонконг, Сингапур, Малайя, Австралия, Новая Зеландия и даже Индия, где уже примерно с год отмечалось усиление националистического движения, возглавляемое неким Чандрой Босом. Этот деятель по очереди пытался сотрудничать с русскими большевиками, германскими нацистами, и наконец остановился на японских самураях, которые выделили ему деньги и оружие для организации вооруженного восстания против Империи.
В то же время в Индию, Малайю или Гонконг сейчас нельзя перебросить ни одного британского солдата и ни одного боевого корабля, так как в любой момент может начаться русское вторжение на Британские острова – так же, как год назад в любой момент могло состояться германское вторжение. Дядя Джо уже доказал, что, когда надо, он умеет терпеливо выжидать в засаде, выгадывая удобный момент для нападения. И как только такой момент представится – напасть стремительно и неотвратимо. В этом вопросе он, Черчилль, не имеет права на ошибку, ведь речь идет не о чем-нибудь, а о жизни и смерти Британской империи. Сила, уничтожившая Третий рейх, может решить, что для гарантии безбедного существования союза двух Россий в придачу к Германской империи34 требуется ликвидировать еще и Британскую.
Он никогда не скажет такого на публике, но самому себе Черчилль вполне мог признаться в том, что те самые знаменитые британские интересы, за исключением коротких периодов наличия общего врага, везде и всюду противоречили российским интересам. Это означает только то, что конфликт между этими двумя сильнейшими государствами неизбежен и вечен, по крайней мере, бы до тех пор, пока они оба существуют на карте планеты Земля.
24 июня 2018 года (4 декабря 1941 года). Германия-2018, Штутгарт
Генерал танковых войск Йоханнес Эрвин Ойген Роммель
Перед тем как взяться за немыслимо адский труд управления нацией, я решил лично, своими глазами, взглянуть на то, как живет и чем дышит Германия начала XXI века. На военном языке это называется рекогносцировка. По моей просьбе меня переправили не в Берлин, а в Штутгарт, столицу моего родного Вюртемберга. Перед заброской меня переодели в костюм, который полностью соответствовал тамошней моде, но с моей точки зрения являлся абсолютно нелепым – какие-то черные штаны из грубой ткани, рубашка темно-серого цвета с короткими рукавами, и легкая летняя куртка. Обуть меня хотели в какие-то теннисные резиновые полуботинки с тремя полосками, но тут я уперся – и мне выдали вполне приличные кожаные туфли. Кроме того, я получил кошелек, в котором лежало несколько разноцветных бумажек и ассортимент монет, которые, судя по всему, именовались «ойро»35 и «центы». Всего этих «ойро» в кошельке, если не считать мелочи, было около ста пятидесяти.
Переправили меня рано утром в Замковый сад, в котором и я когда-то в юности выгуливал барышень. Длинные аллеи, древние деревья, пара небольшие прудов, где можно было взять напрокат лодочку… А рано утром там пустынно. Так, по крайней мере, было в мое время.
Сейчас же парк выглядел намного менее ухоженным, а на земле я увидел несколько куч грязного тряпья. Из одной из них показалась чья-то красная рожа, и кто-то со швабским акцентом, но на хохдойче, спросил у меня:
– Эй! Ты откуда взялся?
Я проигнорировал сего индивидуума, тем более что даже на расстоянии в десять метров от него ощутимо несло такой вонью, какую я не помню даже с фронта. Другие кучи также зашевелились; у всех были такие же красные испитые физиономии, кроме одного – тот оказался… негром. Да, в наше время в Штутгарте не было ни спящих в парке пьяниц, ни тем более негров.
Ничего не говоря, я повернулся и пошел вперед, к театрам. Большой театр выглядел примерно так же, как и в мое время, а вот вместо Малого было какое-то нелепое, потрясающе безвкусное здание из стекла и бетона. Парк теперь прерывался прямо за театрами, и там виднелись широченная дорога, даже в это время суток забитая машинами; ранее парк доходил до Королевской галереи, чье здание все еще украшало другую сторону улицы, а вот рядом с ней все было незнакомое, немного похожее на творения Вальтера Гропиуса и его товарищей. Нет, мне старый Штутгарт нравился больше…
Это впечатление укрепилось, когда я прошел мимо крыла Нового замка и вышел на Замковую площадь. Да, Старый и Новый замок были там, где и раньше, да и Королевские торговые ряды были на том же месте; но вместо Дворца кронпринца стояли огромный стеклянный куб и пара других, тоже из стекла и бетона. У меня просто захватило дух от созерцания этих странных конструкций… Да, похоже, идеи Баухауса тут все же прошли в массы. Над одним из зданий разместились огромные буквы WITTWER – именно так называлась в мое время сеть книжных магазинов в городе. Так оно и оказалось: в витрине я увидел множество книг, одна из которых привлекла мое внимание – автором числился некто Манфред Роммель, а называлась она «Самые смешные тексты».
– Извините, мой герр, это был ваш родственник? – вдруг спросила меня какая-то старая дама на чистом швабском наречии. Она как-то незаметно приблизилась ко мне, когда я разглядывал обложки. – Очень уж вы на него похожи. Как будто вы его сын.
– В какой-то мере да, – ответил я.
Старушка тепло улыбнулась.
– Замечательный был мэр, скажу я вам. Не то что те, кто пришел после него. А говорить умел – заслушаешься!
«Да, далеко пошел мой сынишка…» – подумал я про себя, после чего спросил у дамы:
– Скажите, а что он сейчас делает?
– Да умер он пять лет назад, – удивленно ответила она. – Неужели вы не слыхали?
– Вы знаете, – пожал я плечами, – я приехал очень издалека…
– Не скажешь по вашему диалекту, – дама окинула меня пристальным взглядом, – вы говорите, как настоящий шваб…
– Просто я вырос в этих краях, но давно здесь не живу, – отговорился я, не зная, что мне и ответить по сущес