», то они и в самом деле может быть безнадежно.
25 декабря 1941 года. (15 июля 2018 года) Вечер. Лондон. Бункер премьер-министра Англии
Премьер-министр Уинстон Черчилль
Тяжелым и мрачным выдалось для Британии Рождество срок первого года. Даже год назад, когда она один на один стояла против всей военной машины Третьего рейха, дела для англичан обстояли все же не так страшно. Тогда была надежда на то, что удастся выкрутиться, привлечь на помощь заокеанских кузенов, что флот сделает Канал непреодолимым барьером для немецких десантов. Еще была надежда на то, что Гитлеру все же надоест бесплодно стоять на берегу Атлантического океана, и он повернет на восток – искать своего счастья в бескрайних русских просторах, где когда-то свернула себе шею Великая армия Наполеона.
В итоге Гитлер на восток все же повернул, но от этого легче никому, кроме русских, не стало. Они уже ждали этого вторжения, находясь во всеоружии вместе со своими адскими союзниками, которые и разгромили германскую армию в считанные дни, заставив уцелевших немецких солдат и офицеров сдаваться в плен. Вермахт был окружен и раздавлен, а Европа легла под гусеницы советских танков. Тогда он, Черчилль, даже отдал было приказ высадиться на бельгийском и голландском побережье, чтобы захватить хоть что-нибудь. Но проклятые танки большевиков оказались там быстрее, чем британские солдаты сумели собраться для десантной операции. И вот закономерный итог – вся Европа лежит под русскими, кузены, занятые своими делами, делают вид, что так и надо, а Великобритания вместе со своими вечными интересами снова осталась в гордом одиночестве.
Правда, гордость этого одиночества весьма сомнительна, потому что большая большевистская группировка по-хозяйски расположилась на побережье Атлантики, как раз напротив британских берегов, и ее мощи хватит на четыре таких армии, как британская. Огромные самолеты с красными звездами чуть ли не ежедневно кружат над островами и окрестными морями, будто примеряясь, как бы половчее ударить по королевским военно-морским базам, портам, городам и заводам.
Пока еще Британия беспрепятственно ввозит из колоний и от кузенов продовольствие и сырье, а британские рыбаки спокойно ведут промысел в окрестных морях. Но это лишь до того момента, пока у дяди Джо и его потустороннего союзника мистера Путина не лопнет терпение.
А совсем недавно, будто всего произошедшего было мало, Японская империя напала на британские владения в Ост-Индии, нанеся удары по базам королевского флота в том регионе, включая Сингапур. По последним донесениям, дела там обстояли хуже некуда. Сокрушив за две недели наступления британские и голландские колониальные силы, к настоящему моменту японцы заняли не только северное Британское Борнео и Бруней, но и остальную часть острова, захватив нефтепромыслы и нефтехранилища, которые никто не смог или не захотел взорвать. Немногочисленные и плохо вооруженные голландские колониальные части ничего не могут противопоставить массовому японскому вторжению при поддержке огнем с воздуха и моря, и гибнут одна за другой, даже не успев снискать славы.
В Малайе дела обстоят также не лучшим образом. Его, Черчилля, ставка на Сингапур, как на сильнейшую военно-морскую базу в регионе, оказалась битой в самом начале. Корабли британского Роял Нави еще в день начала войны погибли или оказались тяжело повреждены ударами японских палубных бомбардировщиков, что сразу поставило британскую армию в Малайе в крайне невыгодное положение. Лишенные поддержки с моря и избиваемые превосходящей численно японской авиацией, британский 3-й индийский корпус и прикомандированные к нему части (в частности, 8-я австралийская дивизия) подверглись удару сразу с трех сторон и на данный момент были на грани разгрома и капитуляции.
Одна японская группировка наступала вдоль западного побережья Малайи на Куала-Лумпур с территории Таиланда. Другая высадилась на восточном побережье в местечке Кота-Бару и также продвигалась на юг. Третья группировка52 высадилась на юге Малайского полуострова в местечке Джохор-Бару и продвигалась на север, завершая окружение британских сил. Ситуацию осложняло то, что британская авиация, поддерживающая действия Малайской группировки, в начале войны насчитывала сто пятьдесят восемь самолетов, в основном устаревших бипланов, а японцы выставили против них больше тысячи своих самых современных самолетов. Одним словом, конец Малайской группировки не за горами. Сингапур же остался незащищенным, и как только японцы разделаются с Малайской группировкой, им останется протянуть руку и сорвать его как перезрелый плод.
О том, что случится на Тихоокеанском театре военных действий после падения Сингапура, Черчиллю не хотелось даже думать. В ситуации, когда США, самая могучая держава англосаксонского мира, оставалась вне игры, будущее не сулило Британии ничего хорошего. Правда, под ее властью еще оставались такие крупные доминионы как Австралия, Канада, Индия, а также колониальный Ближний Восток. Но смертельный удар нанесен. Британская империя, которая в годы молодости Черчилля была самым могущественным государством на планете, теперь стремительно скатывалась в разряд третьестепенных держав вроде Польши, неспособных самостоятельно решать свои проблемы.
И ведь Черчилль знал, что к этому привело не роковое стечение обстоятельств, не какие-то зловредные козни России, Германии, Франции или США, а политика правящих британских кругов, провоцирующих войны, результаты которых либо помогали вырасти и окрепнуть британским конкурентам, либо неумолимо подтачивали британское военное и политическое могущество. Пока была жива королева Виктория, правившая Великобританией шестьдесят лет, ее гениальному уму как-то удавалось избегать негативных последствий такой политики. Но после ее смерти все понеслось кувырком. И даже его, Черчилля, могучий ум не в состоянии исправить те фатальные ошибки, которые его предшественники совершали в течение тридцати пяти лет. Солнце Британской империи неумолимо клонится к закату. То, что строили поколения его предков, рушится в прах, а он, даже находясь на самом важном и ответственном посту, ничего не может с этим поделать.
Да, Рождеств этого года безрадостно, в нем чувствуется приближение неминуемой беды. Даже если вооруженный до зубов русский медведь, сидящий на берегу Канала в терпеливом ожидании, не прыгнет по весне на Британские острова, желая поставить окончательную точку в вековечном соперничестве с британским львом, то все равно будущее Англии будет безрадостным и унизительным. Ведь после этой войны она неизбежно лишится как колоний, так и политического влияния в своих доминионах, и превратится в третьеразрядную страну мира, которой будут помыкать либо заокеанские кузены, либо русские.
Кстати, почему эта чушь лезет ему в голову?! Какой еще медведь и какой лев?! Наверное, все дело в присланном дядей Джо коварном армянском коньяке, ополовиненная бутылка которого стоит сейчас у него на столе. Нет, он не пьян, и коньяк тут совсем ни при чем. Просто от нервов у него разыгралась фантазия. Он не боялся никого и ничего на англо-бурской войне, когда был простым военным корреспондентом, он с оптимизмом смотрел в будущее в прошлую войну, когда был военным министром, и даже еще год назад он полагал, что все трудности сугубо временные, и через какое-то время солнце Британии снова будет сиять в зените.
А вот сейчас ему страшно и грустно, и его одолевает ощущение бессилия. Ну ничего… Сейчас он примет на посошок еще один стаканчик, после чего пойдет спать. Завтра будет новый день со своими заботами, и миллионы британцев по-прежнему будут верить в то, что он, Черчилль, почти как Господь, всемогущ, всеведущ и всеблаг…
29 декабря 1941 года (19 июля 2018 года). Утро. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего
Посасывая пустую трубку, Вождь внимательно просматривал отчеты о случившихся в минувшее воскресенье плебисцитах в Голландии, Бельгии, Люксембурге и Франции. Все прошло без сучка и задоринки. Ликующие народные массы восторженно (что неудивительно после гитлеровской оккупации) вошли в единую семью народов СССР. Результат вполне советский – за вхождение в состав СССР проголосовало около девяноста процентов населения, пришедшего на избирательные участки. И пришло его никак не меньше половины. В том числе пришли и положительно проголосовали крестьяне, самый бедный из которых в СССР числился бы даже не середняком, а крепким кулаком.
Хотя такое понятие, как «кулак», в Европе неприменимо. Ведь термин этот означает не только очень зажиточного крестьянина, но еще и деревенского ростовщика; и в терминологии двадцать первого века, можно сказать, мини-олигарха, держащего односельчан в страхе долговой кабалой и кулаками своих подпевал. Таких кулаков там нет, ибо при развитой банковской системе они нежизнеспособны. В буржуазной дикой экономике все происходит по законам борьбы за выживание в дикой природе. Там крупные хищники пожирают мелких, вынуждая тех сбиваться в стаи или вымирать. А крестьянин – хоть богатый, хоть бедный, хоть русский хоть французский – по умолчанию является ярым индивидуалистом и одиночкой, и в стаи сбивается только под прессом величайшей опасности (и то не всегда), или под воздействием государственного насилия, вследствие крайней необходимости, как это было при коллективизации в СССР.
Вот поэтому в странах западной Европы и пришлось тщательно и крайне доходчиво разъяснять людям, что никаких обязательных колхозов в этих странах с высокоразвитым сельским хозяйством не будет. Мол, в Советском Союзе при переходе от архаического сельского хозяйства с сохами к промышленному производству сельхозпродукции такой шаг был вынужденным, потому что иначе никак не получалось наставить на путь истинный огромную массу мельчайших частных хозяйств, проедающих все произведенное, и все равно в силу своей технологической отсталости живущих беднее бедного. Ни одно государство, если оно в своем уме, не может позволить себе существование значительной части населения, живущего натуральным хозяйством, как во времена царя Иоанна Грозного. Российская империя потому и пала, что ничего не предпринимала по поводу двух третей населения, гирями повисшего на ногах развивающейся страны.