— Значит, завтра в норме все будут?
— Точно так, вашвысбродь! А что, осмелюсь спросить, опять воевать?
— Нет — смеется майор — Хватит пока что. Навоевались. Завтра к полудню надобно прибыть в Цитадель, награждать нас будут. Надо быть в полной форме, без парадной обойдемся, нету у нас ее тут, только у офицеров, но выглядеть надо на отлично. Чтоб видели все, какие орлы доблестные рисские вояки! Пусть знают… Война кончится, а нам с ними потом еще мир делить… Не подведут?
— Никак нет, господин майор. Все будет в лучшем виде.
— Ну, что ж, отлично, отлично… Да, так вот…. Сержант Йохан… Теперь поговорим о твоей дальнейшей судьбе. Как, карьеру-то сделать желаешь?
— Кхм… так точно, желаю! — отвечаю ему. А что сказать? Что мне, в общем-то, наплевать на карьеру, мне б тихий уголок, и всех вас никогда не видеть? Не поверит, не поймет, подозревать всякое станет… Да и, глядя на все это — почему бы нет? Отчего бы в нарождающейся империи не попытаться сделать карьеры? Правда, там в личном деле отметки всякие… или уже нет? Вот ведь, даже личное дело свое не посмотрел, до того по пути сюда расслабился, в ожидании отдыха.
— Ну, а раз карьеру сделать желаешь, то ответь мне на такой вопрос. Уже понял ты, что в Улле тебе не светит — так уж сложилось, пусть ты и не виноват. У барона, как я понял — тоже тебе не светит. Да и неладное что-то, говорят, с бароновым войском… но то такое. Так вот, стало быть. Единственное, что остается тебе — в рисской армии карьеру делать. Так?
— Так, господин майор. Да только мне господин капитан Гэрт говорил…
— Ай, Гэрт, конечно, хитрец, но он же не может знать наперед все на свете! Ладно, хватит ходить, словно гардемарин вокруг гимназистки. Простой вопрос, сержант. Желаешь ли сдать экзамен на чин фельд-лейтенанта?
…Суть предложения майора была такова: В Риссе, несшем основную тяжесть войны с Валашем, остро наметилась нехватка младшего и среднего командирского звена. И даже не столько ввиду потерь. Сколько ввиду увеличения численности армии из-за массовой мобилизации. Новая война, что поделать. Не хватало офицеров и сержантов, катастрофически. И потому гнать в бой впереди взводов, как раньше, аж целых лейтенантов, стало совершенно невместно. Да и значение боевых единиц изменилось — редко теперь какую задачу решал меньше чем взвод, а чаще — рота. Снизились требования к командирам, задачи упростились, к тому же, генштабисты смотрели наперед — война так или иначе кончится, и армию по большей части демобилизуют. А значит, командирам этих частей военного времени — не надобно знать и уметь вести мирную службу. В общем — покочевряжившись, и, по слухам, отправив в отставку (а кого-то и сразу под замок, обвинив в чем-то) нескольких ретроградов, в Генштабе все же ввели новую систему в армии. Теперь лейтенанты командовали ротами, а сержанты — взводами. Дело это касалось в основном пехоты, в кавалерии ничего менять не стали — элитный род войск, там такое приняли в штыки. Да и потери кавалерия понесла меньшие гораздо. В артиллерии и саперах и подавно — тут дураков не нужно. Да и там потерь было немного относительно, и тут бОльшую долю нес на себе Союз Городов. А вот рисская пехота — получила не только новую систему, но и новый чин, а точнее даже тип офицера — офицер военного времени. Из гражданских, но предпочтительнее — из военных, сержантов и старшин с опытом, проявивших себя, и грамотных, после краткого курса обучения и сдачи экзаменов. Умениями и знаниями новые ротные лейтенанты блистать не должны — должны уметь хорошо выполнить приказ, и разбираться том, как живет и воюет его рота. Карту читать, основы тактики знать, технические параметры вооружения понимать. Ну, на самом деле не так и чтоб много — может, чуть посерьезнее, чем учат сержанта в российской армии. Ну, конечно — жалованье в половину от лейтенантского, но надбавки все боевые-гробовые полностью. И после войны отставка без всяких выслуг и прочего, то есть был сержантом — считай сержантом и на дембель пойдешь. Или дальше служить будешь — но опять же, в прежнем качестве. Хотя потом, может быть, и зачтется. Теоретически — можно попробовать сдать настоящий экзамен на офицерский чин. Если денег на учебу хватит. Но в целом — довольно неплохая возможность, и по деньгам, и как ступенька в карьере. В общем — согласился я.
На этом со мной пока все завершили, Горн велел завтра вечером явиться за дальнейшими указаниями и разъяснениями, а пока — отдыхать и готовиться к мероприятию. Еще и стопарик какого-то коньяка налил, лично пробив благодарность за успешное выполнение. Сам он был весьма доволен, видно, очень неплохо рисская миссия сумела навариться на ситуации. А я, выйдя от него, под действием коньяка, надо полагать, решил показать местным, с какого края надо репку чистить. Еще раз нарычав на своих, проинформировал о завтрашнем мероприятии и предупредил о последствиях. Потом Борю отозвал в сторону посоветоваться.
…Три часа на строевую — не так уж и мало. Горн, как Боря рассказал, наблюдал с ухмылкою, как он шалопаев гонял по двору. Но назавтра шаг печатали так, что любо дорого. Едущие впереди нас кавалеристы — майор с обеими капитанами и еще пара бойцов Стечкина даже оглядывались с уважением. И всего-то идти до Крепости ничего, а местные на улицах почти что и толпой. Видно, знают, что мы пойдем. Ну, не только мы — перед нами и жандармы в Крепость проследовали. Морячки и прочие солдаты и так в крепости, им ходить не надо. А мы вжарили. Не зря полночи не спали. И деньги не зря потрачены. Хотя и немного — по городу уже разнесся слух, что рисские солдаты весьма себе сильно помогли, и потому в лавках мне делали огромные скидки, деньги беря чисто символические. Так что Горн утром только головой покрутил. Ну, еще бы. Пуговицы аж горят медью (перешили за ночь), подковки на сапогах у всех новые, но на дембельский манер — не плотно стоят, звяк по брусчатке идет — словно танк едет, если не в ногу. А если в ногу дать — то и вовсе караул, так не видя — подумаешь, что рота целая идет. Сапоги, конечно же, ваксой намазаны так, что только что не сверкают. Кокарды тоже нашли и прикрепили повседневные вместо полевых, светлой бронзы. Штыки у винтовок напидорены до блеска, как и весь прибор латунный, пряжки на ремнях, и все подобное. Я еще выучил ребят, чтоб идти не как тут пехоте принято парадным, с винтовкой на плече, или на локте по-гвардейски — а как у нас в кино про парад на Красной площади — с большой дистанцией, и винтовку штыком вперед наперевес. Так оно колоритнее смотрится, и как-то более грозно — Горн же хотел на союзных повоздействовать? Вот, пусть видят, нас мало, но мы почти в тельняшках. У нас еще не только подковки, но и винты затыльников прикладов чуть ослаблены. Так что, когда по команде к ноге винтовку ставить станем, ежли чуть пристукнуть — тоже зверский совершенно звяк получается. Ну а напоследок я уже выпендрился, случайно с утра уже, обнаружив поблизости от миссии галантерейную лавку. С ее хозяином договорились быстро — и обзавелись все мои раздолбаи и я тоже шикарными кожаными перчатками, рыжими, в цвет амуниции нашей. Сначала хотел было совсем уж — белых взять. Но, посчитал, что это вовсе пижонство выйдет. Опять же, для такого надо и ремень белый. А это уже и вовсе пошлое нарушение всяких уставов, и по деньгам дорого выйдет слишком. Как строиться стали на выход, офицеры аж головами закрутили — сами-то они без перчаток. Удалось только намекнуть Стечкину, мол вон она, лавка-то, мигом солдатика послали, и выехали уже все офицеры однообразно в перчатках, и даже кавалеристов своих капитан не обошел.
В общем, прошествовали по городу, создавая нужное впечатление на обывателей. Да и в крепости, похоже, произвели. Тем более что нас было вовсе и немного, потому внимание привлекали. Встали на свое место среди выстроенных шпалерами морячков и солдат, рядом с жандармами и полицейскими. Прикладами грохнули об камень, аж звон пошел. И понеслось мероприятие. С некоторым удивлением узнал, что не было в городе никакого мятежа. Да и вообще, всего лишь были «волнения черни и бандитских элементов», которые, почему-то, пришлось усмирять армии и флоту, с привлечением артиллерии, морской пехоты и иностранного ограниченного контингента. Но, вот так. Волнения черни. А потому, несмотря на явную незначительность сего события — наиболее отличившимся выдадут медали. Полицейские. «За вклад в охрану правопорядка». Очень сильно пришлось стараться, чтобы не заржать от идиотизма ситуации. Медали дадут всем риссцам, павшим — посмертно. Лечение раненых за счет города, увечным — пенсия от города. Ну, про обещанное денежное вознаграждение не говорят вслух, но вряд ли обманут. Вот такое вот «усмирение черни». Политика-с…
Награждал нас лично Горн. Так принято — ему передали нехилый такой ящик, и он уже нам прицепил каждому на грудь малюсенькую бронзовую медалюшку без планки. Чуть крупнее пуговицы. И — каждому тут же выдал месячное жалование. Как обещано. Интересно, на убитых тоже выплатят? И куда оно пойдет? Хороший мужик этот майор, правильный, судя по всему, свой карман с чужим никогда не перепутает… Это хорошо, с такими иметь дело проще. Думал, все, отнаграждались, и так на ветерке стоять не особо весело — побережье, ветер почти постоянно есть, пусть и теплый, но влажный, и на месте стоять так пробирает немного. Нет, все тянут чего-то…
Оказалось — тут не только награждение. Вывели мичмана нашего. Палем кратко изложил прегрешения, капитан Бире зачел приговор. Все в полной тишине, только чайки орут, да прибой слышно. Вышел взвод примерно — пацаны в морской форме. Гардемарины. Многие и с перевязками, одного товарищи под руки вынесли, но в строю сам стоит. Немного, дюжины полторы от силы мальчишек. И офицер один морской, тоже полбашки забинтовано, только глаз смотрит. Вывели мичмана, да вот прямо тут, к стенке беленой и отвели. Под колени конвойные ему прикладом двинули легонько, поставили на колени. На башку мешок накинули, отошли. Мичман вроде и не дергается. Может, не соображает, чего к чему? Гардемаринов перед ним выстроили, солдаты вынесли карабины, раздали. Капитан Бире говорит, что мол — половина патронов холостые, видать тут традиция такая. Только наперекосяк все пошло — заволновались мальчишки, зашумели. Офицер их бинтованный обращается к прокурору — мол, просят, чтобы всем боевой дали. Экие злобные мальцы. Но и понять их наверное можно. Палем разрешил, выдали всем боевые патроны. Ну а дальше и вовсе просто — скомандовали им, залп — и готов мичман, завалился на бок, и не дергался, считай. Изрешетили его гардемарины, ни один не промазал. На том собственно все и завершилось, по крайней мере, для нас.