Вот поэтому на работе после изобретения своего я такой тайм-менджмент организовал. Быстренько, часа за два разгребаем свою дневную барщину, а остаток трудового дня сжимаем и кладем в копилочку моей сжималки-разжималки.
Ещё были у меня попытки применения сжималки-разжималки для пропусков неприятных событий. Ну, например, начинаем мы с женой ругаться по какому-нибудь поводу. Тут, конечно, сразу возникает естественное, по крайней мере, у меня желание этот период своей жизни перескочить. Типа до вечера или вообще на неделю, в зависимости от предпосылок. Глядишь, через это время проблема забудется или рассосется. Тут только стоит не переборщить, а то с проблемой может и жена рассосаться. Я этим не злоупотреблял, вот и женат до сих пор.
От вредных привычек пытался ещё избавиться с помощью своей сжималки-разжималки. Я же как: кофейку с утра хлебнул – и сразу на балкон с утренней сигаретой. Самой вкусной, кстати (хотя скорее, некстати). Вот и начал пробовать это время перепрыгнуть. На полчаса или час там. Вдруг организм, как и жена, забудет про свои потребности, не насущные, кстати заметим. Но организм или маленькое никотиновое чудовище, в нем живущее, провести лично у меня не удалось. До сих пор курю, чёрт его дери.
А в пятницу вечером сэкономленное к выходным приплюсовываем. Чем не лафа? Так вот и жил где-то с пару лет. Но что-то в последний год стал я замечать, как время, похоже, кто-то другой начал мять и тянуть. Моя-то сжималка-разжималка всегда на руке, сплю тоже в ней. Впрочем, даже если б ее кто-то снял, то воспользовался бы не смог. Там все на мою ДНК зашито. Но время тем не менее при этом совершенно точно сжималось, и абсолютно без моего участия. А в копилке моего прибора не появлялось. Ну не склеротик же я, наконец, мне за полтинник совсем чуть перевалило. Значит, кто-то, получается, аналог изобрел. А тут смотрю в столе своем – кто-то мои записи математические смотрел. В них, конечно, ничего не поймешь (специально так писал), но все-таки факт остаётся фактом. Спецслужбы и воров я сразу отбросил, у меня охранка такая смастрячена, что даже ангелам с демонами не пропорхнуть. Остаются домочадцы. Жена и дочь без вопросов отпадают – они гуманитарии. Остается только мой сын. Он у меня умный, весь в меня. Решил проверить:
– Сына, а ты не поможешь мне решить уравнение Ваймера с вырожденными граничными условиями?
– А чего там, па-а, решать-то. Берешь инверсный метод Рамера. На то, что он по определению здесь не применим, – плюешь. Там сингулярность вида ноль на ноль в добавочном члене получается. Её здесь откинуть точно можно, я проверял.
Значит, это действительно он, сынишка мой. Сколько же времени ему понадобилось? Значительно меньше моего. Но дети и должны быть лучше своих родителей. Но что же тогда получается? А получается, что мне теперь надо срочно изобретать глушилку моей сжималки-разжималки. Моей и не только моей. Всех существующих и перспективных. Ну с сыном-то я, положим, смогу договориться, чтобы он свою не запускал. А с другими? Идеи же в воздухе витают. А то так заснешь, а проснешься уже в гробу. Или это уже не проснешься? Завтра же и начну работать над глушилкой, а то со временем шутки плохи.
Очередь за словами
Ежедневный словарный запас мужчины составляет три тысячи слов, женщины – две. Ну почему, когда я прихожу с работы, мой словарный запас практически весь исчерпан, а у жены ещё больше половины осталось?
– Представляешь, начальник сегодня говорит: «Раз вчера компьютерная сеть два часа висела, и вы в потолок все это время плевали, то либо выходите на работу в выходные, либо при расчёте зарплаты я эти два часа у вас вычту».
– А у меня сын со старухой связался. Сказал, она его всего лишь на два года старше. А я смотрю, не вяжется это все с физиономией ее. Я у сына ксерокс паспорта ее видела, ну они в отпуск заграницу собрались. Так там разница больше, чем в семь лет. А ещё рядом в той же папке анализы спермы сыночка моего. Она его, видишь ли, по полной проверить решила. Не иначе как для осеменения своего. Ну кому она ещё такая нужна, кобыла перезрелая. А мне плати за все это. Откуда у сына-то на отпуск такой деньги, да и анализы тоже. Не по карману ему это все. Вот только вчера просил взаймы, якобы на запчасти для своей машины. Знаем мы, для какой машины.
– Хреново, что здесь бухло не продают. Я, правда, успел накатить соточку, пока сюда шёл. Да даже если бы ее здесь в два раза дороже продавали, все равно б взял. Тут и потрепаться можно, и выпить. А так в кабаке сиди и молчи, так ведь получается. Иначе на алкоголь и поговорить – денег уже не хватает. А молча квасить я и дома могу, какой только в этом интерес?
– Хорошо хоть нам за обсуждения на профессиональные темы, когда мы в офисе, платить не надо. Да даже вне офиса, помнишь, мы с тобой усиление сигнала в цепи задержки обсуждали уже в кафе после службы. Там тогда разговоров этих больше, чем на сотню, накапало. Я на другой день к начальнику отдела подошел. Так и так говорю, мы в нерабочее время с Серегой терли про усилитель. Если хотите проверить, то можете в контроле лингво-патентной службы наш трек за вчерашнее число запросить. Там никак не меньше стольника на двоих набежало за разговор тот, исключительно на производственные темы. Было б неплохо, если вы нам компенсировали эти затраты. Начальник поскрипел тогда, поскрипел, да и в следующую зарплату перевел нам с тобой, Серёга, на полтинник больше. Помнишь? А в «Андерсоне» за такие производственные разговоры даже на службе контора не раскошеливается. Все из своего кармана. У них только вот ЗП в полтора раза выше нашей. Так что все равно так на так и выходит.
– Я вот не понимаю, откуда у некоторых молодых денег столько? Бывает, идешь по улице, смотришь, ну совсем молоденькая такая плывет и щебечет все, и щебечет. Может, конечно, она богатая. Но если бы богатая была, то, наверное, ехала бы, а не шла.
– А у моего соседа жена совсем не работала. Он её полностью содержал, да ещё на слова каждый день по пять тысяч кидал. А она из этих пяти тысяч вечером, когда он домой возвращался, не меньше чем на две его чехвостила. И то он не так сделал, и это не так, и вещи не туда положил. Он ее слушал, слушал, да и решил убавить содержание, пока только на слова. Думал, так она ему меньше мозги выносить будет. Поначалу так и было, а потом приходит, а её нет. Ушла. Выходит, нашла другого, кому можно плешь проедать за его же деньги.
Пискнул зуммер и на информационном табло загорелся номер, отличающийся от моего на единицу. То есть моя очередь следующая. К соответствующему окну стойки заковыляла старушка. Когда она до него все-таки добралась, то затараторила:
– Мне, пожалуйста, зелёненьких на пятьсот, желтых на двести, оранжевых на пятьдесят, ну и красных на двадцать. Посмотрите, хватит ли средств на карточке? А ещё не подскажете, мне как пенсионеру не полагается ли какая-нибудь скидка на общение? Ну хотя бы зелёненьких чуть-чуть побольше, может ещё хоть на двадцаточку. Что же мне ещё как пенсионеру остаётся, только общение.
– К сожалению, скидки вам не положено. Кроме этого, средств на вашей карте на все вами заказанное не хватает. От чего отказываться будете?
Очередь движется катастрофически медленно. За прошедший час только пятерых впереди обслужили. Зачем же тогда я здесь? Ведь тоже самое можно заказать и по сети, и даже со скидкой. И никакого трафика. И устную речь, и письменную. Только ведь там не поговоришь бесплатно. Каждое слово согласно ценнику лингво-патентной службы. А здесь, в очереди, – бесплатно. На входе с тебя снимают аудиорегистратор, и ты становишься свободен в своих вербальных излияниях. Свободен и абсолютно независим от контрольного отдела лингво-патентной службы.
Ну почему здесь другие – понятно. Им нужно общение, и бесплатное к тому же. Так ведь каждое слово на вес золота. А я-то здесь зачем? Я же ни с кем не разговариваю. Наверно, у меня морда кирпичом, не влезай – убьет. Вот никто и не влезает. Но я слушаю. Слушаю их всех. И тоже абсолютно бесплатно. Мне это необходимо, я же писатель. Где я ещё столько тем почерпну?
Зуммер и уже мой номер очереди на табло. Подхожу, не так медленно, как старушка, но и не так быстро, чтобы не дослушать последнюю реплику соседа слева.
– Мне, пожалуйста, из Ожегова на три тысячи общеупотребимых. Потом из иностранных на двести. Архаизмов из Даля на сто, ну и тоже на сто – неологизмов.
Протягиваю кредитку, ввожу код. После успешного прохождения оплаты оператор просит повернуться к нему спиной. Вставляет в мой разъём на затылке провод аудиорегистратора до характерного щелчка. Затем следует дежурное:
– Спасибо за то, что воспользовались нашими услугами. У вас есть три минуты, чтобы покинуть помещение лингво-патентной службы. Регистратор включится автоматически через указанное время. Ждём вас снова.
Через три минуты каждое произнесенное мной слово будет уменьшать только что оплаченный кредит. Хорошо хоть за мысли пока платить не надо. Очень надеюсь, что не доживу до дня, когда они и до этого доберутся.
Михаил Ярков
Родился 5 мая 1986 года в Обнинске. Поступил в 2003 году на астрономическое отделение физического факультета МГУ им. М. И. Ломоносова. Окончил университет в 2009 году по специальности «Астрономия», защитив диплом на «отлично». Во время учебы параллельно получил звание офицера Российской Армии. После окончания университета остался работать на кафедре ГАИШ МГУ (Государственный астрономический институт им. Штернберга). В рамках научных экспедиций занимался геологоразведкой полезных ископаемых (в частности нефти, газа, алмазов). Изъездил всю страну от Кавказа до Камчатки, не раз бывал за полярным кругом, имеет уникальный опыт, сочетающий в себе как полевую работу, так и высокоточные лабораторные измерения.
Автор с детства интересуется научной фантастикой, фэнтези, мистикой, а писать начинает в 2010 году по вечерам в длительных экспедициях. Первый роман увидел свет в 2013 году.