— Я стараюсь быть полезной, — ответила Бекка. — Твоя бабушка по-настоящему удивительный человек.
— Да, это верно. — Он внимательно посмотрел на нее. — И мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь воспользовался ее доверчивостью.
Подозрение в его голосе заставило Бекку почувствовать себя настоящей преступницей.
— Мне бы тоже этого ужасно не хотелось.
Наступила продолжительная тишина. Калеб все еще не спускал с нее внимательного взгляда. Чувствуя себя до безумия некомфортно, Бекка стала теребить нитку с края своих шорт.
Калеб протянул руку к Дозеру, который шел рядом с ними.
— Ты помогла мне с бабушкой, — сказал он. — Помогла выкрутиться из сложившейся ситуации.
По крайней мере, он был честен. Бекка облизнула губы, негодуя из-за того, как просто он мог вывести ее из себя.
— Было понятно, что ты не хочешь работать с нами.
— У меня нет на это времени, — возразил он.
— Времени никогда не бывает достаточно.
Дозер снова метнулась вперед, вдогонку за бабочкой.
— Время — деньги, — заявил Калеб.
— Его очень легко потерять, если не использовать его с умом.
— Это ты говоришь из личного опыта?
— Скорее из наблюдения.
Морис подошел к Калебу. Ему никогда не было достаточно внимания. Калеб нагнулся к собаке. Но Бекка опомнилась слишком поздно:
— Подожди!
Калеб погладил пса. Затем резко отдернул руку. Огромный клок шерсти остался на его ладони.
— Что это за…
Морис потерся об ногу Калеба, оставляя еще больше шерсти на его брюках.
О, нет. Бекка прикусила губу, чтобы не засмеяться.
Калеб нахмурился, в его голосе явно читалось раздражение.
— Эта огромная лайка оставила на мне достаточно шерсти, чтобы набить подушку.
— Морис — норвежский элкхаунд. Сейчас он линяет.
Пес выглядел невероятно виноватым, точно так же как и тогда, когда оказалось, что он крал еду из мусорного ведра. Бекка подозвала его к себе и погладила по голове.
— Это происходит пару раз в год. Но убирать за ними совсем не весело.
— Да, это уж точно.
Голос Калеба был настолько заносчивым, будто это Бекка была в всем виновата.
— Посмотри на свое положение с другой стороны.
Калеб сжал губы:
— Это с какой же?
— На тебе могли бы быть надеты черные, а не темно-синие брюки.
Сначала он ничего не ответил, а затем лучезарная улыбка озарила его лицо.
— Да, пожалуй, я настоящий счастливчик. Ладно, это ведь просто собачья шерсть, а не конец света.
Если Калеб будет продолжать так привлекательно улыбаться, для нее может наступить конец света.
Калеб наклонился и попытался стряхнуть шерсть со своих брюк, но толку от этого не было, он только еще сильнее испачкался.
— Осторожно. — Бекка вспомнила, что ему потом снова нужно вернуться в офис. — Или ты сделаешь еще…
— Хуже. — Калеб тихо засмеялся. — Уже слишком поздно.
Бекка тоже начала улыбаться:
— У меня есть липкий ролик-щетка. Я быстро смогу почистить твой костюм.
— А я думал, тебе нравиться носить собачью шерсть.
— Хм?
— Твоя футболка.
Она прочитала надпись у себя на груди:
— О, верно. Но прилипающая собачья шерсть — это постоянный риск в моей профессии.
— Тем не менее ты носишь с собой щетку.
— Никогда не знаешь, когда она может понадобиться.
— И часто тебе приходиться чистить мужчинам одежду? — спросил Калеб игриво, казалось, что он начал с ней флиртовать. Но это не имело никакого смысла. Калеб бы не стал этого делать.
Бекка нерешительно облизала нижнюю губу:
— Нет, не часто.
Нечто похожее на интерес промелькнуло у него в глазах.
— Тогда для меня это настоящая честь.
Теперь Бекка начала нервничать по-настоящему. Связаться с таким мужчиной, как Калеб, было плохой мыслью. Она сделала глубокий вдох.
— У тебя есть с собой еще какая-нибудь одежда? Почистить собачью шерсть с твоих штанов будет легче, если ты их снимешь.
— Я думал, ты не ищешь легких путей.
Бекка тут же представила, как стоит перед ним на коленях и проводит щеткой по его брюкам. Она скрестила руки на груди, почувствовав, как ей стало внезапно невероятно жарко.
Калеб заулыбался:
— Я оставил свою спортивную сумку в машине.
Бекка сразу представила его в шортах и футболке, облегающей его широкую накачанную грудь и сильные руки. Он сказал «спортивную сумку»? Это значит, что у него есть время посетить тренажерный зал, но нет времени на бабушку.
— Пойди тогда переоденься, — сказала она. — Я отведу собак в вольер и захвачу щетку из гостевого коттеджа.
— Ты пользуешься гостевым коттеджем в качестве своего офиса?
— Нет, я живу там.
Калеб в замешательстве разинул рот, затем быстро поспешил его закрыть.
— Ты живешь на территории поместья, — наконец произнес он.
— Да.
— Почему? — Одно это слово было пропитано таким высокомерием, что Бекка ощутила, будто ей на голову вылили целое ведро ледяной воды.
Калеб терпеливо ждал ее ответа.
— Потому что Герти решила, что так будет лучше.
— Лучше для тебя.
— Да. — Но ситуация была гораздо более сложной. — И для Герти тоже.
На его лице явно читалось смятение.
— У моей бабушки есть все. Она ни в чем не нуждается.
— Герти подумала, что мне будет проще выполнять свою работу, если мне не придется ездить туда-сюда все время. Но также она попросила меня остаться, потому что чувствует себя одиноко.
— Моя бабушка чувствует себя одиноко?
В голосе Калеба явно слышались недоумение и неверие.
— Да.
— Этого не может быть, — тут же начал отрицать Калеб. — У Герти Фейрчайлд столько друзей, трудно сосчитать. Она настоящая светская особа. Бабушка может посещать званые ужины и другие светские мероприятия хоть каждый день. В поместье работает служебный персонал, готовый выполнить каждый ее каприз. Она не может чувствовать себя одинокой, это просто невозможно.
То, что сказал Калеб, когда-то действительно было правдой, но не сейчас.
— У Герти действительно много слуг, но они не ее друзья, они ее работники. Два раза в неделю она ходит пообедать со своими друзьями. Но с тех пор, как я стала здесь жить, она не сходила ни на одно светское мероприятие. Она предпочитает проводить время, работая в лаборатории.
— Вот именно, она не вылезает из лаборатории и поэтому так редко встречается со своими друзьями.
— Я думаю, что твоей бабушке больше хочется проводить время со своей семьей, а не с друзьями.
— Ты думаешь? — Калеб поморщился. — Я и моя сестра…
— Видитесь с ней каждое воскресенье за обедом в загородном клубе, я знаю. Но с моего переезда ни ты, ни твоя сестра просто так не заезжали к ней. И даже сегодня ты приехал не просто так.
— Как я уже сказал…
— Ты очень занят, — закончила за него Бекка.
Калеб задумчиво посмотрел на поместье.
— Все, что моей бабушке нужно сделать, — это поднять трубку и позвонить мне. И я дам ей все, что она пожелает.
— Герти попросила твоей помощи с продвижением линии средств по уходу за собаками.
— Это…
— Не то же самое?
На его шее проступила пульсирующая вена.
— Ты хорошо устроилась: получила работу, живешь здесь на территории поместья. Я уверен, моя бабушка платит тебе неплохие деньги за то, чтобы ты повозилась с несколькими собаками и поводила их по кругу на выставочной сцене. Почему ты так о ней беспокоишься?
— Герти очень сильно мне помогла. И я хочу, чтобы она была счастлива.
— Можешь мне поверить, она и так счастлива. Но тебе не занимать наглости, ты наговорила ей всякой ерунды, и теперь ее голова забита дурацкими идеями, как продвинуть эту собачью косметику. И ты еще упрекаешь меня в том, что я неправильно веду себя со своей семьей.
Теперь Калеб говорил до безумия самоуверенным тоном. Он не видел правды. Он был таким же, как все те люди, которые считали ее грязью, приставшей к подошве их дорогих дизайнерских ботинок.
Бекка протянула к нему руку:
— Дай мне свой пиджак.
— Ты собираешься мне помочь, после того как выставила меня полным козлом? — ответил он.
— Я предложила свою помощь. Все, что я тебя говорила, было правдой.
Казалось, что он не особенно верил ее словам. Теперь они квиты. Она тоже не доверяла ему.
— Правдой, которую видишь ты сама, — сказал он.
Она посмотрела ему прямо в глаза:
— То же самое я могу сказать и о твоей правде.
Какое-то время они стояли в тишине, не отводя друг от друга взглядов.
— По крайней мере, мы знаем, где стоим, — объявил Калеб.
Бекка забрала у него пиджак.
— Чтобы ты знал, я делаю это не для тебя, а для Герти.
Глава 3
Когда Калеб переоделся в шорты и футболку и вернулся на веранду, на столе уже стояли фарфоровые приборы, хрустальные бокалы и огромная ваза с букетом желтых и нежно-розовых роз, срезанных из сада. Все выглядело очень элегантно, по-другому его бабушка и не могла.
— Ты превзошла саму себя.
— Мне просто нравиться принимать гостей. — Бабушка сияла, выдвигая для Калеба кресло. — Садись и поешь.
Калеб присел рядом с ней, затем заметил Бекку, сидящую напротив. Что она вообще здесь делает? Он хотел поговорить с бабушкой наедине, разузнать у нее побольше о Бекке, рассказать ей о своих опасениях, что девушка просто пользуется добротой и щедростью Герти.
Когда они шли к вольеру для собак, Калеб почувствовал между ними связь, такого он давно уже не ощущал после Кассандры. Но он понимал, что не должен доверять своим эмоциям, ведь он ничего не знал о Бекке.
Калеб отломил вилкой кусочек пирога. Серебряный прибор звонко ударил по фарфоровой тарелке. Как будто ему нужно еще что-нибудь от Бекки Тейлор, кроме одежной щетки.
— Ты, должно быть, проголодался, — сказала Герти.
Кивнув, он начал есть пирог.
Бекка пила воду со льдом из высокого хрустального бокала.
— Собаки обычно остаются в вольере на весь день? — спросил Калеб.