По весне любовь всё ярче,
Любишь, значит, ты живой.
Оптимизм – гарант удачи —
Бдит успех, как часовой…
Дружба у войны с весною —
Фактор значимый в бою.
Верю я: рукой стальною
Зададим капут зверью!
19.04.2024
Горе в Белогорье
На малой Родине моей
Почти повсюду плачет горе.
И тени белых журавлей
Покрыли скорбью Белогорье…
Враги корёжат сплошь бетон
И рвут тела людские в клочья.
А ведь когда-то наш кордон
Условным был и днём, и ночью.
Пожалуй, нет такой семьи,
Где не было родни на «нэньке».
Теперь же с хрюканьем свиньи
Народ там пал на четвереньки…
Вскипает праведная злость,
Ломая скрепы дружбы ближней.
Забьём мы в гроб нацизма гвоздь,
И в том поможет нам Всевышний!
21.04.2024
Гарифулла Япаров
Россия, Уфа
Чешское пиво
Появление на развалинах Советского Союза многих новых государств в девяностые годы пожилые люди на селе даже во внимание не приняли. Они, кажется, даже не заметили, как начиналась новая жизнь. Особенно на местах руководители – директора совхозов, председатели колхозов не захотели поверить в исчезновение советского государства, образованного за счёт больших человеческих жертв.
«Что за “сортимент” и что за чешское пиво? Если у работающего с 1938 года без всякого ремонта Красно-Регизлинского завода вся продукция – это пряник да пиво “Жигулёвское”, откуда взяться “сортименту”? Этот первый секретарь глупый, что ли? Демократы драные привели к исчезновению партии, а ему ещё сортимент нужен, чёрт возьми!» – подумал, потирая плешивую голову руками, директор Красно-Регизлинского пивного завода, ветеран войны, старый казах Тюменгали Тюменгалиев. У кавалера девяти боевых орденов уже который день нет желания спуститься в подвал, чтобы дегустировать, как и всегда, новый сорт пива.
«Какая такая дегустация, уже пятьдесят лет пиво только одного сорта – “Жигулёвское”», – снова буркнул про себя директор, ведь он сам лет двадцать пять, спустившись каждое утро в подвал, пробует на вкус одно и то же пиво и даёт разрешение выставить его на реализацию. Все эти годы все уфимские начальники завозили и потребляли его пиво, а сегодня хозяин района воротит нос! «Съездил в Германию в командировку, где попробовал золотистое чешское пиво, и лишился разума. Как будто вкусил западную демократию, что ли? А сам ещё первый секретарь райкома КПСС! Куда катимся, и куда они катят страну, дерьмократы?»
Сняв с вешалки тяжёлый пиджак, на груди которого красовалось великое множество боевых и трудовых наград, аксакал нашёл и погладил ордена Славы III и II степеней. Да, и у него были молодые, огненные годы! Было время, когда за один месяц по всей дивизии только он получил два ордена Славы. Командир полка подполковник Иванов тогда сквозь смех заметил:
– Если бы мы не ушли от пивного завода Домбровского, первая степень ордена Славы досталась бы тебе!
А какие в Чехии горы, леса и реки-озёра! Золотистого цвета чешское пиво варится с применением растущего там местного хмеля и берущей начало из Карпат воды. Такой напиток невозможно произвести даже из прекрасной воды местной речки Иргизлы! Для этого нужны бочки, сделанные из душистых дубов, выросших в Карпатах. Там и хмель с ячменём совсем другие.
Используемая пятьдесят лет без ремонта технологическая линия Красно-Регизлинского пивзавода если и дальше будет исправно выпускать «Жигулёвское», то и ладно. Куда уж ей до чешской технологии! Даже в годы войны у Домбровского работали такие установки, что диву давались, а тут гнилые чугунные трубы да железные танки времён тридцатых годов.
Вздохнув, ветеран взял телефонную трубку и позвонил мастеру цеха:
– Сулейман! Принеси мне один чайник продукции! Да и не забудь акт! Я должен его подписать.
Скоро – сорокапятилетие Победы. Ветеранов с каждым годом всё меньше. Фронтовой друг Хафиз, который жил в районном центре, скончался в прошлом году. Это с ним они взяли в плен начальника немецкого гарнизона на пивном заводе Домбровского, тот даже не успел разбить хрустальную кружку, из которой любил пить пиво на природе.
Командир взвода разведки младший лейтенант Тюменгалиев ловко орудует ножом. Ему даже пистолет не нужен – кидает молниеносно на десять-двадцать метров. Хафиз тоже, как охотник с подростковых лет, умеет обращаться с ножом. А умению бросать нож он научился у друга Тюменгалиева. Когда они безо всяких хлопот доставили немецкого полковника средних лет в часть, командир полка даже рассмеялся:
– Тюменгалиев, ты что, у полковника снял китель и погладил, что ли? Очень он уж фартовый, и сапоги у него блестят.
Как только ни старался разговорить немца подполковник Иванов, вражеский полковник держал себя высокомерно и требовал, чтобы его немедленно отправили в штаб полка.
– Если вы меня расстреляете, завтра же ваш Смерш повесит вас на верёвке. То, что я знаю, должен знать только командующий фронтом, – говорил он на чистом русском языке. – Узнав, что меня нет на месте, завтра же немцы начнут искать. Тогда вам будет очень трудно, так как никто не знает, сколько на Карпатах немецких войск, особенно горных егерей. Вам не кажется странным, что на заводе чеха Домбровского я, полковник СС, занимаюсь распитием пива?
Подполковник Иванов под усиленной охраной отправил пленного в штаб фронта и вызвал к себе младшего лейтенанта Тюменгали Тюменгалиева:
– Младший лейтенант Тюменгалиев, дружок, твой странный пленник, полковник СС, отправлен в штаб. Короче, я отправил ходатайство о награждении тебя и твоего друга Хафиза Харисова. Тебе орден Славы третьей степени, а другу – медаль «За отвагу».
Далее последовал приказ, что разведвзвод Тюменгалиева сейчас же должен отправиться на пивзавод и, организовав оборону, ждать подхода советских войск. Разведвзвод – теперь гарнизон пивного завода. Командира удивило то, что полковник СС находился там, ведь не для того же, чтобы наслаждаться чешским пивом? Он приказал провести тщательный обыск предприятия и просить помощи по рации, если это необходимо. Тут же Тюменгалиеву передали две радиостанции, повелев одну из них оставить на указанном хребте, а вторую взять с собой. Уточнив, что пивзавод Домбровского находится между двух горных вершин, Иванов, пожелав удачи, распрощался.
Младший лейтенант Тюменгалиев родом из казахских степей, и Карпаты для него – неизведанный мир. А его заместитель сержант Хафиз Харисов – из Башкирии с её лесами и горами. Этот полковник СС вызвал вопросы и у Харисова. Война заканчивается, пленённые генералы со страху дрожат перед советскими солдатами и умоляют оставить их в живых. А этот требует штаб фронта, лично командующего фронтом. К тому же хорошо владеет русской речью. На мундире крестов несколько. Значит, большая птица!
– Хафиз, на этом пивзаводе что-то есть. Не зря же этот эсэсовец держит себя высокомерно. – Далее командир разведчиков перешёл к постановке задач: – Давай проведём обыск всюду, начиная с дома Домбровского. Не забудь обратить особое внимание на подвалы! Там стоят пивные ёмкости, так называемые танки, сделанные из нержавеющей стали. Все их надо опустошить и проверить внутренности! А я пока поставлю круговую оборону завода и потом приду к тебе на помощь.
Час спустя Тюменгалиев встретил Хафиза в подвале пивзавода. Тот, облачившись в длинные резиновые сапоги чёрного цвета и резиновый фартук, как очень деловой человек, принялся выливать пиво из пивного танка с большим люком через большой кран на пол. Сырой подвал пропитан пьянящим запахом горького напитка. Так как предприятие расположено на возвышенности, пиво вытекает через лоток, вделанный в кирпичную стену на улицу, источая неиссякаемый и быстро узнаваемый каждым мужчиной аромат.
Наконец на заводе появился сам хозяин Домбровский, который находился в лесу, и стал чуть ли не со слезами умолять, чтобы пиво на улицу не выливали:
– Господин офицер! Это пиво для меня – источник жизни, а вы выливаете его на улицу. Сегодня вы здесь, а завтра неизвестно, кто станет властью. Вона, генерал Русской освободительной армии (РАО) Буняченко говорит, что они защищают западную демократию, а сам воюет на стороне немцев.
Из длинной речи хозяина пивзавода стало известно, что здесь, на Карпатах, сконцентрировано несколько миллионов немецких солдат из гитлеровских войсковых групп «Южная» и «Средняя». Тот полковник СС был представителем одной из этих групп. Он должен был передать русскому генералу Буняченко, служившему у немцев в Русской освободительной армии, два стальных герметичных сундука с очень важными материалами. Но Домбровскому неизвестно, где эти сундуки находятся. Но он собственными глазами видел, как немцы приехали сюда на четырёх машинах и, выгнав рабочих и его на улицу, стали что-то делать внутри помещения. Стены остались целыми, но шум в цеху стоял большой. А когда машины отбыли, тот полковник СС с двумя охранниками остался здесь, но хозяина так и не пустили на завод. Но Домбровский заметил, что производство не прекращалось, так как запахи пива и дрожжей всё-таки продолжали витать в воздухе.
– Вас Мирославом зовут, так ведь? Господин Мирослав! В скольких этих двенадцати танках-ёмкостях готовая продукция? Сколько для сусла и сколько – для варки самого пива? – спросил младший лейтенант.
– Вон те последние четыре с готовой продукцией. Их можно реализовать. Почему-то немцы пытались их открыть, может, они взяли пива? А его можно получить и не открывая люка. Вон же для этого два больших крана, – ответил заводчик.
– Хафиз, дружище, открой-ка этот люк! – скомандовал Тюменгалиев.
– Господин офицер! Тот полковник приказал не трогать готового пива. За ним должен приехать на машине генерал-майор Русской освободительной армии Буняченко. Не прикасайтесь к пиву, не то пиф-паф! Бах-бах, говорил немец! – как-то по-особенному рассмеялся Домбровский.
– Сержант Харисов, стой! Быстренько позови сюда сапёров! – скомандовал младший лейтенант. – Ничего здесь не надо трогать! Особенно пиво. – После этого сам побежал в контору к радисту.