[67].
И уж меньше всего есть оснований для изображения немецкого нашествия как «крестового похода против еврейского большевизма». Против этого возражал сам Адольф: «Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч» [68].
Вожди Германии всегда знали, чего хотят.
Выступая перед генералами рейхсвера 3 февраля 1933 г., только-только ставший рейхсканцлером Гитлер, например, уже заявил прямо и недвусмысленно: «Как следует использовать политическое могущество, когда мы приобретем его?.. Возможно, отвоевание новых рынков сбыта, возможно, — и, пожалуй, это лучше — захват нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадная германизация». Не менее откровенно Геринг еще на заседании кабинета министров в сентябре 1936 г. проговорился, что «столкновение с Россией является неизбежным».
Но конкретное решение было принято немного позднее.
5 ноября 1937 г. в Имперской канцелярии состоялось совещание, на которое Гитлер пригласил высшее военное руководство и министра иностранных дел. Здесь он впервые открыто назвал конкретные цели германской экспансии. Переход к политике завоеваний, по его словам, обусловлен тем, что посредством автаркии невозможно обеспечить Германию достаточным количеством сырья и продовольствия. Поэтому в «эпоху хозяйственных империй», заявил Гитлер, «захват большего жизненного пространства» является единственным спасением, добиться которого «можно только путем насилия, что всегда сопряжено с риском». Сделать это необходимо к 1943–1945 гг., и первыми жертвами станут Чехословакия и Австрия, откуда должны будут выехать 3 млн человек, что даст возможность прокормить 5–6 млн немцев. После чего настанет черед Польши. В качестве противника, с которым в дальнейшем придется вступить в борьбу, был также упомянут СССР.
Когда победы Германии в войне против Англии и Франции окончательно вскружили ему голову, 2 июня 1940 г. Гитлер объявил генералитету, что скоро придется приступить к решению «главной и непосредственной задачи — борьбе против большевизма». В ответ на это заявление Генеральный штаб Сухопутных сил вермахта во главе с Ф. Гальдером взялся за разработку планов стратегического развертывания войны против СССР. И вот 25 июня 1940 г., когда капитуляция Франции позволила высвободить войска, Гальдер предложил создать из выводимых с Запада дивизий ударную группировку для использования на Востоке. Его предложение было принято, и немедленно началась передислокация в восточные районы Германии и на территорию Польши 15 пехотных дивизий, находившихся в подчинении у командования 18-й армии. Вслед за ними на Восток двинулась «особая группа Гудериана» (танки).
31 июля 1940 г. на совещании с военным руководством в Бергхофе Гитлер приказал приступить к подготовке нападения на СССР и установил срок начала военной кампании — май 1941 г. Гитлер ставил задачу: «одним стремительным ударом» разгромить «все государство целиком. Только захвата какой-то части территории недостаточно… Цель — уничтожение жизненной силы России» [69].
Но еще до этого приказа в первых разработках германских генштабистов в качестве целей вермахта уже значились Киев и Минск и предполагался прорыв к Москве. А 5 августа 1940 г. был представлен первый оперативный план военной кампании против СССР. Он предусматривал захват советской территории до условной линии Ростов — Горький — Архангельск.
18 декабря 1940 г. Гитлер подписал директиву № 21, называвшуюся «Операция Барбаросса». Война Германии и России была предрешена.
В дневнике главного пропагандиста рейха Йозефа Геббельса осталась откровенная, не оставляющая никаких сомнений запись 1941 г.: «22 июня… Тема России перекрывает все другие темы… В 3 часа 30 минут — начало наступления. 160 укомплектованных дивизий. Фронт наступления 3000 км… Самый большой поход в истории… С июля прошлого года фюрер готовил акцию против России, и вот время подошло».
Обо всем этом Гитлер в своей речи, произнесенной в тот же день, 22 июня 1941 г., естественно, умолчал.
16 июля 1941 г. на совещании Гитлера с рейхслейтером Розенбергом, рейхсминистром Ламмерсом, фельдмаршалом Кейтелем и начштаба Гальдером о целях войны против Советского Союза фюрер учил своих соратников скрывать свои истинные цели, но следовать им притом неукоснительно. «Мы подчеркиваем, что мы приносим свободу, — настаивал он. — Поэтому мы пока будем действовать так, как если бы мы намеревались осуществлять мандат. Но нам самим при этом должно быть совершенно ясно, что мы из этих областей никогда уже не уйдем».
В протокольной записи указано без обиняков:
«В основном дело сводится к тому, чтобы освоить огромный пирог, с тем чтобы мы, во-первых, овладели им, во-вторых, управляли и, в-третьих, эксплуатировали. Русские в настоящее время отдали приказ о партизанской войне в нашем тылу. Эта партизанская война имеет и свои преимущества: она дает нам возможность истреблять все, что восстает против нас…»
Пожелания были довольно однообразны: «Крым должен быть освобожден от всех чужаков и заселен немцами. Точно так же австрийская Галиция должна стать областью Германской империи… Фюрер подчеркивает, что вся Прибалтика должна стать областью империи… Фюрер далее подчеркивает, что и волжские колонии должны стать областью империи точно так же, как Бакинская область… Ввиду большой добычи никеля, Кольский полуостров должен отойти к Германии… Фюрер хочет сровнять Ленинград с землей с тем, чтобы затем отдать его финнам».
И — выразительное резюме: «Гигантское пространство, естественно, должно быть как можно скорее замирено. Лучше всего этого можно достигнуть путем расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд» [70].
Вплоть до 1944 г. Гитлер не имел намерения создавать на занятых землях никакого русского правительства, даже антикоммунистического. Восточные территории должны были стать чисто германскими колониями. В соответствии с этими планами все они были разделены на рейхскомиссариаты «Украина» и «Остланд», а также на оперативную зону, где власть осуществляла германская армия. Рейхскомиссариаты, в свою очередь, делились на генеральные комиссариаты. В состав «Остланда», например, входили генеральные комиссариаты «Белоруссия», «Литва», «Латвия» и «Эстония». Галиция и Белостокская область были присоединены к генерал-губернаторству (так немцы называли оккупированную Польшу), а часть пограничной белорусской территории — к Восточной Пруссии.
Интересно отметить, что в «меморандуме» министра оккупации Розенберга от 2 апреля 1941 г. предписывалось превращение Эстонии, Латвии и Литвы в «территорию немецкого расселения, призванную ассимилировать наиболее подходящие в расовом отношении местные элементы… Необходимо будет обеспечить отток значительных слоев интеллигенции, особенно латышской, в центральные русские области, затем приступить к заселению Прибалтики крупными массами немецких крестьян… не исключено переселение в эти районы также датчан, норвежцев, голландцев, а после победоносного окончания войны и англичан, чтобы через одно или два поколения присоединить эту страну, уже полностью онемеченную, к коренным землям Германии».
Гиммлер, расходясь с Розенбергом, планировал не только заселение Прибалтики германцами, но и самую жесткую политику в отношении самих прибалтов. «Двадцатилетний план, — писал он 12 июня 1942 г., — должен включать полное онемечивание Эстонии и Латвии… Я лично убежден, что это можно сделать…». По послевоенному признанию начальника имперской службы безопасности в Прибалтике обергруппенфюрера СС Фридриха Экельна , Гиммлер приказал ему: «Вы должны подготовить физическое истребление населения, проживающего в Прибалтике. Эти недочеловеки Германии не нужны. Их место займут немецкие колонисты».
В специальной инструкции Восточного министерства для рейхскомиссара «Остланд» Генриха Лозе от 8 мая 1941 г. указывалось: «Целью деятельности рейхскомиссара Эстонии, Латвии, Литвы и Белоруссии должно являться стремление к созданию формы германского протектората и затем — путем германизации возможных в расовом отношении элементов, консолидации германских народов и выселения нежелательных элементов — превращение этого района в часть Великогерманской империи. Балтийское море должно стать германским внутренним морем, под великогерманской защитой».
Если уж по отношению к прибалтам, которых немцы охотно использовали в качестве подручных и которым даже разрешали рядиться в форму СС, истинные планы предусматривали тотальный геноцид, то что говорить о русских.
Держа речь перед высшими руководителями СС и полиции на юге СССР в сентябре 1942 г., Гиммлер раскрывал заветный план:
«В следующем году мы окончательно завоюем и те территории Европейской России, которые остались еще не занятыми… Принципиальная линия для нас абсолютно ясна — этому народу не надо давать культуру. Я хочу здесь повторить слово в слово то, что сказал мне фюрер. Вполне достаточно, во-первых, чтобы дети в школах запомнили дорожные знаки и не бросались под машины; во-вторых, чтобы они выучили таблицу умножения, но только до 25; в-третьих, чтобы они научились подписывать свою фамилию. Больше им ничего не надо… В ближайшие 20 лет мы должны заселить немцами германские восточные провинции от Восточной Пруссии до Верхней Силезии, все генерал-губернаторство (т. е. Польшу. — А. С .) ; должны онемечить и заселить Белоруссию, Эстонию, Литву, Латвию, Ингерманландию (т. е. Ленинградскую, Новгородскую, Псковскую области. — А. С