мощнейший рывок человеческого интеллекта на качественно иной уровень, — разумеется, не обошел стороной и военное искусство. Совершенствование огнестрельного оружия, организация регулярных армий, строительство крупных военно-морских флотов — вот далеко не полный перечень достижений, благодаря которым западный мир по сей день является безоговорочным культурно-историческим лидером.
Научно-технический прогресс добывался одновременно с труднейшим противостоянием очередному азиатскому великану — османской Турции. В конце концов, на захват турками Константинополя (и проходивших сквозь него извечных торговых дорог) был дан нестандартный, но нокаутирующе эффективный ответ в виде изобретения каравеллы — большого парусного корабля, вооруженного пушками и способного ходить против ветра. Как следствие, затем последовала череда выдающихся географических открытий, обернувшаяся колонизацией новых территорий и налаживанием океанских коммуникации, породивших мировой рынок — благодатный чернозем для молодых экономик европейских стран. Так возникла аксиома: кто владеет морем — тот владеет миром. Лучше других данный принцип в конце концов усвоили англичане, последовательно одолевшие всех основных морских конкурентов — испанцев, голландцев, французов и немцев. (Если упомянуть еще взлет ВМФ Японии времен Второй мировой войны и нынешнего супергиганта — США, которому Британия передала гегемонию на океанах, то этим мы исчерпаем перечень стран, когда-либо добивавшихся статуса великих морских держав. Здесь уместно заметить, что именно попытка создания сверхдержавного флота нанесла роковой удар экономике СССР.)
Попыткам Турции утвердить свое могущество на море был окончательно положен конец в 1571 году, когда в грандиозном сражении близ бухты Лепанто испано-венецианская эскадра (200 судов) истребила османский флот (300 судов)[5]. Аналогичным образом к началу XVII века складывались дела и на суше. Христиане сначала остановили мусульманские армии, а затем все решительнее стали теснить их обратно на восток.
Основу европейских войск того времени составляла пехота — мушкетеры и пикинеры. На поле боя они строились в несколько квадратных «терций», в которых первые стояли снаружи, а вторые внутри колонн. Шеренги мушкетеров начинали сражение, расстраивая своими залпами неприятельские порядки. Затем менялись местами с пикинерами, шедшими в атаку, дабы завершить разгром противника сосредоточенным ударом плотно сомкнутых рядов. Сначала лучшей считались испанская и швейцарская пехота, но вскоре пальму первенства у них отобрали немцы и голландцы.
Пока у предприимчивых и мобильных европейцев происходили революционные изменения во всех областях жизни, потомки Рюрика пребывали в состоянии военно-технической полудремы. После Батыева нашествия Русь почти на два с половиной столетия превратилась в дальний улус Золотой Орды. Между тем, уже в XIV веке империя азиатских завоевателей значительно ослабла. В середине столетия Польша с ВКЛ (ВКЛ — Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское — восточноевропейское государство, существовавшее с середины XIII века по 1795 год на территории современных Беларусии (полностью), Литвы (за исключением Клайпедского края), Украины (большая часть, до 1569 года), России (юго-западные земли, включая Смоленск, Брянск и Курск), Польши (Подляшье, до 1569 года), Латвии (частично, после 1561 года), Эстонии (частично, с 1561 по 1629 годы) и Молдовы (левобережная часть Приднестровья, до 1569 года) — прим. Polochanin72) отвоевали у нее земли в бассейне Днепра, а спустя еще несколько десятилетий держава чингизидов вообще пришла в упадок и погрязла в междоусобии. К этому времени относятся и первые успехи войск Московской Руси в противостоянии с кочевниками. В 1378 и 1380 годах в сражении на реке Воже и в Куликовской битве полки князя Дмитрия Донского добились побед над частью вооруженных сил Золотой Орды, которые возглавлял мятежный темник Мамай. Он только на некоторое время подчинил себе несколько улусов, граничивших с северо-восточными русскими землями, и потому не сумел собрать достаточно мощной военной силы. Вскоре «узурпатора» сверг «законный царь» — хан Тохтамыш и все вернулось, что называется «на круги своя». Из Руси в «метрополию» вновь потекла дань — как материальными ценностями, так и людьми. От этого скорбного ярма удалось освободиться лишь через сто лет.
Между тем уже в 1395 году Золотая Орда подверглась новому страшному удару — разгрому со стороны более удачливого соседа — тюрка Тамерлана. Это ускорило агонию западно-татарского царства. В 1420-х годах от него откололось Сибирское ханство, в 1430-х — Казанское, в 1440-х — Ногайское и Крымское, в 1460-х — Казахское, Узбекское и Астраханское. И только в 1480 году, когда от Золотой Орды практически, ничего не осталось, Северо-восточная Русь обрела независимость. Но за время монгольского владычества немногие европейские традиции, привитые варягами, безвозвратно утратились, и Московия приняла вид деспотической азиатской пирамиды, отсталой как технически, так и культурно. Ее военная мощь базировалась лишь на численности армии. Но одновременно, по мере угасания зависимости от Степи, наблюдалось стремление московских государей перенять военную премудрость у западных соседей.
В 1470-х годах Иван III посылает своих вербовщиков в Германию с наказом нанять «…мастера хитрого, который бы умел к городам приступать, а другова, который бы умел из пушек стрелять…»[6]. Кроме того, в 1475 году из Италии в Москву приезжает знаменитый мастер-универсал Аристотель Фиорованти[7]. Он познакомил своих новых работодателей с последними достижениями в области фортификации и металлургии, организовал Пушечный двор, где обучил русских подмастерий изготовлению современного огнестрельного оружия. (Католик Фиорованти возвел также Успенский собор — главную архитектурную святыню Русской православной церкви. Перед этим Успенский собор безуспешно пытались построить отечественные специалисты — здание рушилось. Вслед за Фиорованти в Россию потянулись и другие итальянцы. Например, Марк Фрязин возвел Ивану III Грановитую палату, Алевиз Новый и Петр Фрязин соорудили более мощные стены Кремля. Перечисление можно продолжить и дальше.)
Но восточные владыки всегда непоследовательны в реорганизации своих государств. Не стал исключением из данного правила и Иван III. Получив артиллерию и некоторые другие европейские военные новинки, московский князь вдруг прервал торговые связи с Западом, доставшиеся в наследство от Новгорода и ликвидировал даже то примитивное судостроение, что еще существовало на берегах Ильмень-озера. (И это в тот момент, когда могущество Европы прирастало именно морем! Воистину — когда Бог хочет наказать, он отнимает разум!)
Почти сразу же после обретения независимости Московия начинает свой первый поход на Запад, последовательно нападая на Швецию, ВКЛ и Ливонию. Эти государства не входили в число ведущих военных держав Европы, однако боевой пыл Ивана III остудили довольно быстро. Особенно позорными выглядят поражения, полученные московитами от ливонцев. Так в 1501 году устаревшая, по сути рыцарская армия Ордена (всего 4 тысячи человек, к тому же не знающих терций), за счет более умелого использования огнестрельного оружия, полностью разгромила русское войско (40 тысяч)[8]. История повторилась и в 1502 году, причем цифры выглядят еще красноречивей (3 тысячи против 60 тысяч)[9].
При Василии — следующем великом князе — ситуация почти не изменилась. Австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн, выступавший посредником на мирных переговорах между ВКЛ и Московией, отметил в воспоминаниях забавную особенность поведения русских:
«Хотя этот государь Василий был очень несчастлив на войне, однако его подданные всегда хвалят его, как будто бы он вел дело с полным счастьем. И хотя иногда солдаты возвращались домой едва не в половинном количестве, однако московиты всегда утверждают, что в сражении не потеряно было ни, одного»[10].
К сожалению, эта особенность за минувшие с той поры пять столетий превратилась в устойчивую традицию и ныне является одним из самых «больных мест» отечественной историографии.
Боевые качества московской армии в первой половине XVI века продолжали оставаться столь низкими, что даже с потерявшими былую мощь татарами ей зачастую справиться не удавалось. Простым увеличением численности войск исправить ситуацию никак не удавалось — требовалась качественная реформа вооруженных сил. Ее попробовал осуществить сын Василия III — Иван IV Грозный. Ничего нового он придумывать не стал, а просто как и его дед, начал вербовать специалистов на Западе и заимствовать оттуда принципы организации войск. Правда на этот раз дело повели с большим размахом. К 1578 году приезжих учителей насчитывалось уже примерно 4 тысячи[11]. Конечно, сразу же создать в полутатарской Московии пехоту наподобие испанской, было невозможно. Тем не менее, иноземцы помогли Ивану Грозному реорганизовать артиллерию и сформировать полки стрельцов — отдаленное подобие мушкетеров. Основная масса войска, впрочем, по-прежнему представляла собой аморфную азиатскую орду. Однако разумные начала, привнесенные зарубежными «военспецами», позволили русской армии не только одержать ряд побед над татарами, а даже успешно начать новую войну с Ливонией.
Но когда в боевые действия вмешался Стефан Баторий (король польский и великий князь литовский русский и жемойтский, — Polochanin72), русским пришлось впервые — в битве под Венденом (1578 год) — столкнуться со знаменитыми терциями. В результате — снова полный разгром, после чего московские воеводы долго не решались сражаться с регулярной западной пехотой в поле, тем самым молчаливо признав свою беспомощность. «Третий Рим» по-прежнему был неспособен выйти из «азиатской парадигмы» — осмыслить и начать последовательно устранять истоки своих неудач. В этом плане характерна известная переписка Ивана Грозного с английской королевой: мол, я тебе о серьезных вещах — о величии, а ты мне о ерунде — о морской торговле.