[300], проведенную войсками Кавказского фронта за девять суток. Не будем задаваться вопросом о правильности подсчета потерь, а просто запомним цифру безвозвратной убыли — 30 547 человек. И сразу «перепрыгнем» на страницу 255, где суммированы потери того же Кавказского фронта за двадцать девять суток его существования. Вы можете не поверить, но там в графе безвозвратных потерь значатся все те же 30 547 душ. Любому человеку понятно, что на передовой каждый день кого-то убивают, даже если нет серьезных сражений. Но в том месяце (январе 1942 года) вслед за высадкой десанта продолжались очень сильные бои. Кавказский фронт потерпел чувствительное поражение и отступил, оставив только что взятый город Феодосию. Однако оказывается, никого в эти три недели не потерял. Ни убитыми, ни пленными. А кто в этом сомневается, тот, согласно логике авторов «Грифа секретности», плохо любит родину.
Или вот страница 174 — с таблицей, посвященной контрнаступлению под Москвой в декабре 1941 года. Авторы сообщают, что общие потери (то есть, включая раненых и больных) составили 370 955 человек. Опять не станем проверять эти данные, а заглянем на страницу 369. Там рассказывается о потерях боевой техники в стратегических операциях, в том числе, разумеется, и в Московской. В ходе нее, по версии тех же кривошеевских счетоводов, Красная Армия лишилась 1 093 000 единиц стрелкового оружия, что, как нетрудно посчитать, в три раза больше, чем потери людей в той же операции. Естественно сразу же возникает вопрос: как можно было в ходе наступления (ладно бы при отходе, когда неприятель иногда захватывает склады) потерять столько винтовок? Ведь за утрату личного оружия трибуналы стабильно штамповали расстрельные приговоры. Но, может быть, дело обстоит очень просто: авторы, недолго думая, взяли — и уменьшили потери в несколько раз? А проделать ту же операцию с оружием — забыли. Вот и вышла «неувязочка»…
Ознакомимся теперь с табличкой на странице 243, где расписаны потери Центрального фронта, существовавшего всего в течение 32-х суток июля — августа 1941 года. Авторы утверждают, что за указанный срок он безвозвратно потерял 111 008 человек. Из них убито и умерло от ран 9199. Пропало без вести 45 824. Остальные 55 985 представляют собой… небоевые потери. За которые генералам стыд глаза не режет, поскольку в эту категорию попадают погибшие в результате аварий, стихийных бедствий, самоубийцы, умершие от болезней или казненные за какие-либо преступления. Что же за напасть случилась в середине первого военного лета между Гомелем и Брянском? Цунами по лесам и болотам прокатилось? Эпидемия чумы, почему-то не затронувшая немцев? Или красноармейцы в массовом порядке принялись нарушать «социалистическую законность»? Загадка. И никаких комментариев с примечаниями. (Для справки — небоевые потери сравнимого по численности Карельского фронта (действовавшего в районе Полярного круга, где насмерть обморозиться или простудиться проще некуда), за срок в 36 раз больший (1172 дня войны) составили 4355 человек.)[301]А дело все в том, что в августе 1941-го армии Центрального фронта попали в окружение (почему он и был так быстро расформирован). В результате 78 тысяч солдат (по немецким сведениям)[302] очутились в плену. Кроме того, значительная часть разбежалась по местным деревням. Тех же, кому повезло остаться за пределами «котла» было явно недостаточно для затыкания огромной бреши, пробитой немцами в советской обороне. По сей причине четыре полнокровных дивизии заградотрядам расстрелять никто бы не позволил. Поэтому остается предположить, что затем почти все дезертиры внезапно устыдились проявленной недавно боевой неустойчивости и повесились, чтобы искупить вину и заодно улучшить статистику. Отцы-командиры их потом во вражьем тылу, разумеется, тщательно пересчитали. Всех до последнего обозника. Доказательство тому — циферка в генеральском исследовании. И объективность с математикой.
В завершение этого блиц-обзора вернемся к таблице потерь боевой техники в стратегических операциях. Для этого откроем страницу 370 и найдем строку «Курская оборонительная» 1943 года. Продолжительность ее 19 суток — с 5 по 23 июля. «Гриф секретности» утверждает, что за упомянутый срок Центральный (2-го формирования), Воронежский и Степной фронты лишились (не считая аварии без воздействия противника) 459 самолетов причем, только боевых, без учета учебных и транспортных.
Любой человек относительно неплохо знакомый с советской историографией Второй мировой войны и не озабоченный комплексом патриотического величия при виде этой цифры наверняка недоуменно пожмет плечами. Ведь даже у фальсификаторов должны быть какие-то разумные границы приличий. Но видимо привычка к безнаказанной лжи рождает и ощущение полной вседозволенности. Не говоря уж об абсолютном неуважении к читателю. Конечно, квалификация авторов «Грифа секретности» как историков, мягко выражаясь, весьма невелика. Однако не могут же они на самом деле не знать, что еще в «хрущевском» 6-томнике «История Великой Отечественной войны» потери ВВС СССР в Курской оборонительной операции были определены примерно в 1 тысячу самолетов[303]. Здесь также опять уместно вспомнить, что советско-российская историография всегда смущалась вопроса о потерях собственной армии. А уж в те годы конкретные цифры называли только в виде исключения. Поэтому, если они появились в открытой печати, то это означало, что данные тысячекратно проверены и, скорее всего, отредактированы в сторону уменьшения. В чем ныне очень легко убедиться. Надо просто заглянуть в книгу «Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне», выпущенную Воениздатом уже на закате «брежневской» эпохи, когда цензурная узда стала слабеть[304]. Автор упомянутой монографии по архивным документам подсчитал и обнародовал скорбную статистику наших авиаторов всего за четыре первых дня «Огненной дуги» — 566 машин. Неужели генерал Кривошеев и его коллектив «специалистов» не заметили, что даже эта четырехдневная сумма превышает то число, которое они вывели в своем «исследовании» по итогам всей девятнадцатисуточной операции? Впрочем, взывать к совести тех, кто одним взмахом пера вычеркивает из прошлого миллионы погибших — занятие безнадежное. Вот если им прикажут «сверху» — как в двадцатые годы прошлого века или в «горбачевскую» «перестройку» — тогда они немедленно «возьмут под козырек». Но пока социальный заказ от власть имущих совершенно иной. И эти «ученые» с лампасами стараются в меру способностей. То есть самым наглым образом врут, а потом еще в чем-то обвиняют журналистов, когда те на это указывают.
Свидетельство тому — еще одна книга: «Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил», Москва, «ОЛМА-ПРЕСС», 2001 год. Данный труд, в сущности, является просто расширенной версией статистического исследования «Гриф секретности снят», подготовленной тем же коллективом авторов. По идее, «Россия и СССР в войнах…» должна была как-то учесть обширную аргументированную критику «первой ласточки» и исправить ее хотя бы наиболее вопиющие недочеты. Увы! Все несуразности не только остались в неприкосновенности, но появилась масса новых: чего стоит одно лишь утверждение, что немцы в полтора раза превосходили к 22 июня 1941 года Красную Армию по средним и тяжелым танкам[305]. В предисловии к этой книге генерал-полковник Кривошеев снова пеняет «некоторым СМИ» за недоверие к его работе:
«Все это приводит к искажению истинного положения дел в данном вопросе, нередко способствует преднамеренному извращению фактов отдельными авторами с целью принизить величие подвига наших солдат и офицеров, умалить заслуги полководцев, а в конечном итоге — обесценить саму победу советского народа в Великой Отечественной войне».
На ту же тему переживает и академик РАН Ю. А. Поляков, благословляющий книгу хвалебной статьей:
«Подобные издания, являющиеся результатом тщательного, объективного, подлинно научного подхода к данной теме — единственное средство преодоления телевизионно-газетных дилетантских топтаний на погосте».
Неужели эта страна действительно никогда не усваивает уроков прошлого? Советский Союз развалился потому что был построен на фундаменте тотальной лжи. Зачем же в основу нового государства укладывать столь же гнилые бревна?
ГЛАВА 14ПАНФИЛОВСКИЕ ТЕЗИСЫ К «АРХЕТИПУ МЛАДЕНЦА»
Один из основоположников аналитической психологии Карл Густав Юнг в свое время писал, что мифы всех народов мира являются плодами коллективного бессознательного:
«Инстинкты заложены в мозгу, поэтому и первичные образы, всегда являющиеся основой человеческого мышления, становятся сокровищницей мифологических мотивов».
Коллективно наследуемые формы восприятия и понимания Юнг назвал архетипами и уточнил, что одним из главных среди них является тот, который генерирует образы героического эпоса. Чем примитивнее общество, тем более велики герои его мифов. Но по мере подъема по ступеням цивилизации они бледнеют и мельчают. Официальная советская история, в том числе, разумеется, и военная, — вполне укладывается в эту теорию. Правда с одной лишь поправкой: у ее мифов есть конкретные авторы. Большинство их творений благополучно канули в Лету, но те, которые успешно вошли в резонанс с «коллективным бессознательным» народа, здравствуют по сию пору…[306]
В конце каждого года в нашей стране обязательно торжественно отмечают годовщину победы над фашистами под Москвой. Происходит это обычно по уже устоявшемуся за минувшие с того момента десятилетия ритуалу. Звучат высокопарные речи больших чиновников, в которых неминуемо упоминается один из самых известных эпизодов не только московской битвы, но всей Великой Отечественной войны — «бессмертный подвиг двадцати восьми героев-панфиловцев».