Отставив салат, как будто кекс мог решить все ее проблемы, эльфийка разломила кексик, выковыряла оттуда капсулу и открыла послание. На ее лице отразилось недоверие, потом – непонимание, а спустя минуту непонимание переросло в досаду. Вот только отказываться от своего Эленари явно не собиралась, убрав подальше от любопытных глаз Жана это предсказание.
Парень открыл свое и – вот дурень! – протянул эльфийке. Я едва головой об стол не ударилась. Не мог, что ли, сам прочитать?! Не мог – пришло осознание. Если со мной занималась Вита, то занимались ли с иномирцами? А если нет? Или Жан просто не пошел? Язык есть, а письмо… можно ж и по-русски записать.
Эленари сцапала послание, вчиталась, бросила быстрый взгляд на Киру, которая маленькими кусочками ела подаренный хозяином кафе пирог, и, видимо, в ее мозгу что-то щелкнуло. Хотя, может, это был не щелчок, а просто капля упала на стол? Розовая, с волос эльфийки. А следом еще одна и еще…
С шипением, достойным кислоты, субстанция начала разъедать скатерть. Эленари потребовались считаные секунды, чтобы все осознать и броситься по известному адресу. Вот только на волосах Виты ничего подобного не происходило. Разве мог состав измениться за столь короткий срок? Или Трейс иллюзию наложил?
Скатерть затряслась от едва сдерживаемого смеха. Понятное дело, смеялся Трейс, но и на провидение можно списать. Как я там наваяла: Око Таверуса? Вот он и мстит. Понять только, за что… Жан не выглядел таким уж несчастным. Напротив, с каким-то равнодушием смотрел на убегающую Эленари. На Киру и вовсе смотреть перестал, едва из бокала хлебнул. А что у нас там было? По виду – сок, а по факту…
– Вы хотели прогуляться, – напомнил эльф, цепко обхватывая мое запястье.
Все, что случилось с Эленари, он видел, и лицо его не вселяло надежд на лучшее будущее. Он что, за ней присматривал? А почему тогда не вмешался?
– Мне показалось, – пошла на попятную я. – И там, верно, похолодало. Может, лучше здесь посидим?
И честно-честно глазками луп-луп, как будто ну вообще ничего не понимаю. И прохладно на улице так! Я поежилась. Но не от ветерка или холода, а от взгляда эльфа, которым тот меня наградил.
Непроверяющий опять поднялся, наклонился ко мне сзади и шепотом, на ушко, проникновенно так сказал:
– А ты знаешь, маленькая, кем является эта эльфийка?
– Нет, – честно призналась я, сторонясь. Ну вообще совести нет. Мало того, что за запястье держит, так еще и дует на меня. – Апчхи!
Так ему и надо! – возликовала я, глядя, как морщится эльф. Ну и что, что шею выворачивать пришлось, оно того стоило! Мученическое выражение лица эльфику невероятно шло. Органически они сочетались: выражение и эльфик. Словно друг для друга созданы. Не то что эта Эленари!
– А должна?
Преданный щенячий взгляд был отрепетирован за много лет до этого и применялся, аки атомная бомба: никто не мог устоять. Кроме эльфа. Этот тип хмыкнул, вздернул меня на ноги и поволок на выход. Ну вот как это называется?! Мы свободные болотники! Как он вообще смеет так со мной обращаться! Еще и счет не оплатил!
Удивительно, но даже охрана не препятствовала этому господину. А я… Я расслабилась. Вздохнула и расслабилась: чему быть – того не миновать, а двум смертям не бывать. Главное, чтоб та единственная, которой всеобщее благополучие выкупается, не моя была. Тушка моя потяжелела, но эльфик не сдавался. Стойкий, сильный самец. Хрясь дубиной по башке – и в пещерку. Хм, вот с кем договариваться нужно было! А то Жан – он же хиленький, он Эленари в общагу не утащит.
Меня высадили на клумбе среди желтых и красных цветочков. Зеленая кикимора здесь смотрелась как нельзя лучше, вписываясь в местную флору на правах коренного жителя. Для большего сходства я еще два листа лопуха выдернула и села в вольную интерпретацию позы лотоса, приготовившись внимать простому бессмертному эльфу. Листья лопуха трепетали на ветру вместо крыльев, прицельно метая слизняков в эльфа. Метаться в кикимору они наотрез отказались и отползали от меня во все стороны. Видно, с комарами у слизняков пристрастия противоположно различаются.
– Имя! – в приказном порядке распорядился эльф, с прищуром разглядывая кикимору-буддистку.
А я что – я ничего, я нервы в порядок привожу.
– Сие неведомо мне, – туманно ответила я, приоткрывая один глаз. Другой отчаянно щурила, чтобы хоть как-то на просветленную походить.
Эльф хмыкнул.
– Произошедшее с Эленари – твоих рук дело?
– Ошибаешься, дитя мое.
Эльфа перекосило.
– Сговор, – правильно классифицировал он наше преступление.
– Не докажете, – фыркнула я, на мгновение выходя из роли.
– Не потребуется, – усмехнулся эльф.
– Это еще почему? – заинтересовалась я.
Лопухи дрогнули.
– Нападение на венценосную особу рассматривается отдельным судебным органом. Одного подозрения достаточно, чтобы покарать виновных.
– Не виноватая я, она сама так попала. Провидение против их отношений!
Я снова прищурилась и замахала лопухами. Вот, даже крылья подтверждают мои слова. И вообще, как-то долго сидим. Чего меня никто не спасает? Земля-то холодная. Сейчас как начну реветь! А впрочем… реветь так реветь.
– У-у-у-у-у! Почему все лучшее – эльфам! Свободу угнетенным народам! Кикимору – в профсоюз! – На мои крики начали оборачиваться случайные неслучайные прохожие в форме стражи. Пришлось поднажать: – Обижают, угрожают, убить грозятся! Нет справедливости в мире. И даже молока за вредность не дали! И холодно! И голодно! И…
– Что здесь происходит? – холодно осведомился мужской голос, от одного звука которого захотелось залезть в кусты, свернуться калачиком и не выползать оттуда до конца.
До конца чего, я никак не могла решить, а потому осталась сидеть на клумбе, маскируясь под цветочек.
– Общаемся, – усмехнулся эльф.
Его голос не дрогнул, будто он ну ни капельки не опасался этого демонюги.
– Девушка замерзла, – заметил Наон, насмешливо глядя на меня. – К тому же заставлять мерзнуть чужую девушку – это дурной тон, вы не находите, Иливан?
– Девушка со мной.
– Сомневаюсь, – не согласился демон и, аккуратно забрав у меня лопухи, помог подняться. – Дана предпочитает кого-нибудь более гибкого во взглядах.
– Как вы?
– Как я, – подтвердил демон. – И если мы прояснили этот вопрос, то я хотел бы услышать, почему моя милая Дана сидит на голой земле, а вы позволяете себе доводить ее до слез. – Наон смахнул слезинку с моей щеки. – Хотите усложнить взаимоотношения наших народов?
– В таком случае, ваша «подопечная» уже их осложнила.
– Вы можете доказать? – Демон бросил на меня внимательный взгляд. Я отрицательно покачала головой, заставив его улыбнуться. – Не можете. В таком случае…
– Эленари пострадала!
– Да хоть и так. Разве не об этом вы сами мечтали? – усмехнулся демон. – Я прекрасно осведомлен, что привело вас сюда.
– Наондаль, – одернул его эльф.
– Впредь думайте, прежде чем дурно обращаться с кем-либо. Дана, мы уходим.
И я даже спорить не стала. Вцепилась в его ладонь и рванула следом, ибо сейчас эльф и вовсе был страшен. Словно смертельно оскорбили, и первый встречный будет повержен ради успокоения нашего проверяющего.
Надеюсь, наши успели уйти.
Мы дошли до угла улицы, когда я вдруг остановилась, озаренная светлой идеей.
– А кто это был? – поинтересовалась, дергая демонюгу за рукав рубашки.
– Хм?
– Этот эльф. Он так ругался, будто мы его обидели!
– Скорее, осуществили его мечты, – хмыкнул Наон.
– Мечты? А чем ему эта эльфа не угодила?
Демон усмехнулся, развернул меня к себе и наклонился вперед, так чтобы наши глаза оказались на одном уровне. И не только глаза.
– Брачным договором, – прошептал он. – Есть такая бумажка, которая регулирует отношения в слоях высшей аристократии.
– Да знаю я, что это такое, – обиделась я. Поднырнула под рукой демона и оказалась у него за спиной. – Я же не совсем темная.
– И это огорчает, – рассмеялся демонюга.
– А он что, изменения внести не мог? – удивилась я, старательно игнорируя насмешку в глазах демона и все его огорчения.
Вот злыдень, огорчает его это. Ну и пусть – заслужил!
– В графе «невеста»? Сомневаюсь.
Демон откровенно потешался над недалекими болотницами.
– Так это его невеста? А почему он ей тогда не помог?
Наон тяжко вздохнул.
– Они друг друга терпеть не могут.
– Так пусть не женятся! Все же элементарно!
И правда, нагородили проблем. Пусть не женятся и живут дружно. Или просто в разных концах страны.
Демон вздохнул и промолчал. Да уж, логика современной кикиморы столь же правдива, сколь и наивна.
Но мне она нравилась, а это главное для удачного времяпрепровождения.
– Идем, – бросил Наон, сцапал мою конечность и поволок подальше от места событий. А шум за спиной все нарастал.
– А…
– Сами справятся, – отрезал демон, притягивая меня к себе и перемещаясь в уже знакомое общежитие. – До утра не выходить, встретишь своих – и спать. И… завтра в семь, – напомнил он, исчезая.
Вот так всегда. Что в семь, где завтра? Одни вопросы и ноль ответов. И в этом все они, демонюги гадкие.
Болотники возвращались обходными путями и по группам. Хотела было сказать – по частям, но передумала, ибо, памятуя взбешенного Иливана, значение «по частям» могло быть и прямым. И чего ему спокойно не жилось, что предки эльфийку сосватали!
Первым, что любопытно, вернулся Трейс. Увидел меня, свившую гнездо у окна над главным входом, и показал вниз и в сторону. И я даже поняла, чего от меня хотят: спустилась и открыла ему окно в коридоре. Бравый солдат подскатерного фронта перевалился через подоконник, воровато огляделся и протянул мне целый мешок добычи:
– Это от хозяина. Там народ подходил, просил завтра несчастливых предсказаний набросать, а то все никак расстаться не могут. Наваяешь?
– Оплата натурой? – кивнула я на мешок.
– Ага, – подтвердил болотник, – тут всякое есть. С Витой разберетесь. А я спать пошел.