Я недоуменно поглядела на зеленых. Зеленые так же недоуменно взглянули на меня. Да уж, боюсь, работа над сценарием затянется.
Спать мы пошли ближе к обеду следующего дня. Никто не ушел обиженным! Все уползали в сладостном предвкушении, кляня себя за несговорчивость. В ходе переработки сюжета мы выяснили, что действующих лиц куда больше, чем болотников. Даже с привлечением Киры актеров все равно не хватало.
Итак, среди нас имелись: Царевна-Жабка (я), Иван Царевич, он же Не Дурак (Джейс), его невеста, принцесса сопредельного королевства (Кира), Баба-яга, пробравшаяся окольными путями и носящая звание «мудрейшая», по совместительству – главный казначей болотный и близкий друг Не Дурака (Вита), вестник (Трейс).
Итого, нам не хватало: злобного белого мага, играть которого отказались все напрочь, принца на белом лосе, прогневившего волшебника, и батюшки-короля, который вообще непонятно зачем нужен в этой сказке. Тем не менее мы были полны трудового энтузиазма.
В конце концов, для решения этих мелких проблем у нас есть целый один выходной и еще неделя будней, во время которой можно провести агитацию среди местного населения. На худой конец – сбегать в болотное посольство и запросить помощь. Теоретически.
От мысли, что придется идти на ковер, братья-болотники становились одного с прической цвета, а Вита теряла всякую тягу к жизни. Коллегиально (меня не спрашивали) было решено, что просить пойдет самый обаятельный и глупый, то есть я. Данька в очередной раз оказалась крайней, но да ладно, прорвемся.
Лично меня беспокоили только два нюанса: где взять лося и пустят ли нас с животным на сцену. Болотники утверждали, что пустят, но я еще помнила всякого рода значки на дверях супермаркета «С животным вход воспрещен».
Так и не решив, кто из нас прав (я или моя паранойя), я завалилась спать, едва не забыв смыть косметику с лица. Болотных она не раздражала, а я и вовсе о ней запамятовала. Все же «Сделано в болоте» – самая на дежная и гипоаллергенная марка.
Кто ходит в гости по утрам – тот поступает глупо. Летят в него подушки, храп, а то и чашки скупо. Но ничего, он джентльмен и подождать сумеет. А если плохо будет ждать – то быстро ласты склеит.
Да, глупая была идея у болотных братьев – собраться у нас перед завтраком. Глупая не потому, что мы не любили гостей и не желали их видеть. Просто Вита, никак не ожидавшая такой подставы, только начала приводить себя в порядок, крепя каким-то зельем настоящую прическу.
Сколько сил и времени она потратила только на то, чтобы волосы стали послушными, я не представляла, но сочувственно вздыхала, слушая ее недовольные вскрики. Болотники застыли за дверью, иногда подавая голос.
Наивные, они надеялись на прощение. Но за меньшее, чем новый суперстойкий лак (старый не выдержал столкновения с головой Трейса и намертво зафиксировал его шевелюру), Вита не готова была их простить. Кажется, у вестника Бабы-яги появились первые проблемы. И я не я, если под конец репетиций Трейс будет способен на что-то большее, нежели доползти до своего неприбранного ложа и уснуть, положив голову на матрас.
Успокаивать Виту пришлось долго. Не стоит думать, что если ты кикимора, то и вовсе лишена простых женских слабостей. А она еще и ночь не спала, варила свое чудо-средство. Не завидую я Трейсу, его дни сочтены. А ночи – учтены.
Наконец, когда кикимора совсем смирилась с потерей, мы решили немного попользоваться ситуацией и послали караульных за обедом, плавно переходящим в ужин. А что поделать, если спать легли поздно?
Болотники вернулись быстро, как будто только и ждали этого. Я их не виню! Сложно винить людей, которые обеспечили тебя вкуснейшим обедом. Да уж, видимо, путь к моему сердцу имеет одну тайную тропу – через желудок. Не прознал бы кто…
Желудок недовольно заурчал. Он был готов выдать все пароли и явки, лишь бы его продолжали кормить вкусно и сытно.
Стук в дверь прервал нашу трапезу. Мы с Витой переглянулись, одновременно отодвинули глиняные миски подальше, вытерли губы и хором, словно репетировали, позволили:
– Войдите!
Из-за двери показалась макушка Киры, а после и она сама проникла в комнату, аккуратно притворив за собой дверь, чтобы осталась щелочка для любопытствующих. Мы переглянулись и усмехнулись.
Парламентер.
– Кушаете?
Вопрос можно было считать риторическим, ибо к губам Виты прилипли крошки, а к моим… Даже не знаю, что выдавало меня. Голова-то прозрачностью не отличалась, а глаза не вращались во все стороны.
– Угу, – промычала я, придвигая миску.
– Репетировать сегодня будем? – перевела разговор в другое русло девушка. – Джейс сказал, вы доработали сценарий.
– Сегодня – нет, – подумав, ответила Вита. – Сегодня мы будем решать проблемы с реквизитом. Кроме того, нужно написать и повесить объявления о наборе в труппу нашего самодельного театра.
– Реквизит? – переспросила Кира. – А что нужно найти?
– Лося и Жабку. С последней проблем меньше – одолжим у посла. У него есть. Я видела, когда обдир… прореживала его кусты…
– …на добровольных началах, – закончила за нее я.
Впрочем, Кира тоже поняла и заговорщицки улыбнулась. Наша она, наша. Какие эльфы, я вас умоляю! Девушка идет по пути болотных.
– Настоящего лося? – уточнила зачем-то Кира, хотя все было очевидно. – А разве защитники животных позволят?
Мы с Витой переглянулись. Это уже становилось традицией.
– Здесь нет защитников животных. Животные себя сами защищают. Делают… хм… внушение обидчику с занесением в личное… тело.
Кира нахмурилась, но мы решили не обращать внимания. Пройдет еще немало времени, прежде чем она осознает, что защищать в этом мирке можно разве что себя и близких. И то… От близких за чрезмерное рвение по шапке получить можно.
– У тебя почерк красивый? – внезапно поинтересовалась Вита.
Я чуть не подпрыгнула. У меня как раз с почерком не ладилось – только загробные послания писать и влюбленных пугать.
– Разборчивый, – решила не бежать впереди паровоза девушка.
– Писать на местном уже учили?
– Да, – серьезно ответила Кира. – Я посетила полный курс.
– Пиши, – явно входя в роль великой и ужасной советницы, распорядилась Вита.
Она картинно махнула рукой в сторону раздраконенного черновика на тумбочке и отправила в рот ложку с супом.
– А что писать?
– Ну, например…
Думая, Вита поиграла бровками и начала диктовать. Кира усердно записывала. Когда она показала нам свою работу, на чуть помятом листке бумаги красовалось воззвание. Что примечательно, оно начиналось с самых важных слов:
Разыскивается за вознаграждение!
Молодые и симпатичные болотники ищут для участия в совместной работелюдей существиндивидов, готовых пожертвовать личным временем и имуществом ради общего дела.
Плюшки, любовь и уважение гарантируем.
Требования к кандидатам: наличие собственного гужевого транспорта (лося), умение красиво вставать на одно колено. Дар речи приветствуется, но не является обязательным условием.
Собеседование будет проводиться в таверне «Три слона» с шести до семи вечера. Наличие и демонстрация лося является обязательным условием.
P.S. Рассмотрим заявки и без лося, но вы должны быть решительны и готовы на все (даже порочащее честь и достоинство мага).
Вита придирчиво прошлась по объявлению, не обнаружила ничего выходящего за рамки собственных слов и величаво кивнула, разрешая «ксерить» допотопным образом. От руки в нескольких экземплярах. Сама будущий «казначей» вернулась к прерванной еде. К облегчению томящихся за дверью болотных братьев, про лак для волос все успели забыть.
Добрая девочка Кира была очень ответственной. Она написала целых тридцать копий, которые предполагалось развесить по общежитию и местам большого скопления адептов и людей. Оригинал воззвания Вита взялась отнести в «Три слона», чтобы заодно обрадовать хозяина внеочередной прополкой его клумб гужевым транспортом. Разумеется, бесплатно.
Выдав по семь-девять штук листовок на брата, кикимора ушла, оставив нас страдать за правду. Мы решили разделиться и выходить с интервалом в четверть часа. Все же листовки были делом болотоугодным, но не поощряемым комендантом, которому это все срывать.
Обклеивать общагу полагалось мне. Не знаю, почему так выпал жребий. Видимо, у судьбы имелся на меня зуб размером с копье. Но ничего, кикиморы – не саперы. Один раз ошибусь – пойду по второму кругу.
Комендант не дремал. Или это его заместитель? Тем не менее по общежитию курсировал патруль в числе одного раздраженного субъекта, от которого предпочитали прятаться. Описывали его крайне нелицеприятно, и я даже было убоялась идти «на дело», но долг есть долг, страдать за правду – предназначение честного человека. Я страдать не собиралась, все же честность – не лучшее подспорье в антиобщажном деле, но возможность не исключала.
Спрятав в карман выданный братьями суперклей, я крадучись спустилась в холл, воровато (а как иначе?) огляделась, но никого не обнаружила. Выдохнула и потрусила к доске объявлений, клеить на которую мог только комендант или любой счастливчик, но с его разрешения. Разрешения у меня, сами понимаете, не было, что придавало пикантность нашим отношениям с доской.
Высунув язык от усердия, я принялась за дело. Доска скрипела и терпела, но пока не выдавала.
– Что здесь происходит?
Да уж, рано я начала ликовать.
Позади, уперев руки в боки, с гневом на бледном лице стоял помощник коменданта. Он выглядел таким раздраженным и уставшим, что мне захотелось пригласить его на ужин, чтобы немного утешить. Это же надо – так попасть? Бедный, бедный парень.
– Георг, может, ты меня не видел? – с надеждой спросила я, оглядывая с ног до головы старого знакомого.
– Не видел тебя или нарушителя? – переспросил молодой человек.
И что в нем страшного только нашли?
– Нарушителя! – легко выбрала я.