Да, знаю, нехорошо к начальству подлизываться, но разве дело, если он мне из вредности трояк поставит? Как я буду в глаза потомкам смотреть! Или пять, или кол. Третьего не дано. И мы будем стараться, чтобы не уронить честь семьи в болото.
– Купился, – шепотом прокомментировал Трейс, который видел мой графический шедевр.
Я погрозила ему кулаком и уткнулась в чистый лист. Заполнять его я не собиралась. Да и никто из болотников этому глупому порыву поддаваться не хотел.
– Пять минут до конца занятия, – напомнил оторвавшийся от чтения преподаватель. – На следующем занятии пишем промежуточный зачет. Найду шпоры…
Уточнять, что произойдет с любителями списывать, он не стал, а профессионалы и так знали: ничего. Ведь они не попадутся, а на нет и суда нет, как говорится. Это просто читалось по их насмешливым лицам.
Сдаваться мы шли с воодушевлением. Вся болотная делегация. Кира, которая решила окончательно отколоться от иномирцев и вступить в болотный клуб, шла рядом и несла такую же пустую работу, как и все мы. Гордости на ее лице было столько, словно она познала неведомую истину.
Мы выждали, пока адепты сдали работы, и накрыли их, положив свои чистые листы на все варианты. Дело было сделано, баллы мы уже предвидели.
Трейс ступил на первую ступеньку лестницы.
– Госпожа Вересная, задержитесь, – остановил меня Ганс. – Вы забыли. – Он протянул тетрадь. – Впредь будьте внимательнее на моих занятиях. Они могут пригодиться. Хотя бы как материал для ваших «работ», – намекая совсем уж не на контрольные и эссе, проговорил преподаватель и, бодро подобрав наши ответы со стола, покинул аудиторию.
– У тебя появился поклонник, – насмешливо заявил Трейс. – Смотри, еще личным цензором станет!
– Боже упаси!
Я даже перекрестилась, вызвав недоумение зрителей.
Джейс был более благодушен:
– Да ладно! Радоваться нужно, что талант Даньки оценили. А вы…
– …а мы рассказываем о последствиях, – закончил за него брат.
– А я расскажу вам о последствиях нашего опоздания на ядоделание, – усмехнулась Вита. – У нас осталось не так много времени, чтобы успеть.
– Вперед – марш! – распорядился Трейс и первым припустил в сторону заветного кабинета.
На яды мы успели. Как раз к началу вбежали в тихую, будто пустую, аудиторию, быстренько заняли свои места, обернулись к столу преподавателя и замерли.
На доске большими буквами значилось:
«Уехала на симпозиум. Занятий не будет. В следующий раз – контрольная. Задание на дом узнаете в конце занятия, если будете вести себя хорошо. До тех пор соблюдайте тишину и порядок. Теории не будет».
Мы переглянулись. Опять переглянулись… Сравнили разрез глаз друг друга, а потом сели на пол. Трейс и вовсе залез под стол, высунув голову с нашей стороны.
– Играем в угадайку?
– Идет, – оживилась Вита.
Игра была проста и непритязательна. Не требовалось пророчить судьбы стран или королевских династий, нужно было просто угадать домашку по ядоделанию. Постепенно игра распространилась и на другие предметы, а затем и вовсе перешла в бытовую сферу. Угадывали все – вплоть до вида каши, количества булочек или цвета брюк преподавателя по местной физкультуре.
– Делаем ставки, – привычно озвучила я.
Из-за слабой посвященности в многообразие учебных зелий я чаще всего выступала в роли арбитра.
– От пищевых колик.
Трейс был самым гуманным из спорящих, что могло показаться странным, если бы мы не знали его маленькую слабость – любовь к острому.
– От запора бы еще предложил, – усмехнулся Джейс.
– Засчитано, засчитано, – кивнув каждому из братьев, заверила я.
Джейс недовольно сверкнул глазами, но возмущаться не стал. Время ставок было объявлено, кто же виноват, что язык – его злейший враг?
– Ускоритель роста растений, – сверившись с конспектом, внесла предложение Кира.
– Ничего, – блеснула улыбкой Вита и открыла учебник по «общему ядоделанию» под редакцией профессора Январы.
Мы недоуменно на нее вылупились.
– Это еще почему? – не выдержала Кира.
– Потому что хорошо себя здесь никто не ведет. Условие не выполнено, следовательно, придется повторять все, без каких-либо подсказок. Да и не в духе болотном кому-то работу облегчать, – пояснила кикимора и погрузилась в чтение.
Как и предрекала Вита, спустя час двадцать учебного времени на доске расцвела красная надпись «Повторяйте все пройденное», которая ехидно померцала, пока все не ознакомились с волей преподавательницы, и исчезла, махнув на прощание хвостиком буквы «р».
Мало кто знает, что преподаватели тоже люди. В смысле, думают, чувствуют, переживают и ленятся ходить на пары. А когда приходится – с такой же неохотой ступают на песок стадиона, чтобы сорвать на адептах злость за выход на работу в свой выходной. А адепты тоже не горят желанием страдать и бегать и всячески пытаются сорвать пару.
В этот раз в обморок падала Гриза из дриад, а ногу от чрезмерного усердия подворачивал бедняга Аполинер, вытянувший короткую палочку на предварительной жеребьевке.
Мы в этой глупой забаве не участвовали. Я – потому что больно, для братьев это было ниже их чувства собственного достоинства, Кира поддержала меня, а Вита – из солидарности и нежелания портить прическу. Ей еще предстояло отбирать актеров с реквизитом, а потом терпеть нападки гномихи. Героическая женщина наша Вита!
– Ах, я умираю, – оповестила весь стадион Гриза, картинно закатывая глазки и падая на ровном месте. Соломка оказалась под дриадой чисто случайно, загодя уложенная плотным слоем.
– О, как! – ухмыльнулся наш любимый измыватель и гаркнул: – Бригада, закопать!
В стане дриад побледнели. Наметились настоящие обмороки.
– А может, в лазарет? – несмело предложила одна из древесных.
– Если она от ветерка падает, лазарет не поможет. Зачем продлевать агонию, если смерть рано или поздно придет за ней?
– Лучше поздно! – пискнула Гриза, подрываясь и уносясь в сторону беговой дорожки.
– Эх, хорошо бежит! – отметил тот, кто еще недавно хотел закопать. – Вот если бы вы мне все так нормативы сдавали…
Я промолчала. Успех у меня был всего один – с лошади перестала падать. В остальном физическая форма едва ли улучшилась хоть на грамм. Даже жаль. Может, на диету сесть? Набрать пару лишних кило? А то совсем тонкая стала: кожа, кости и шерсть зеленая. Да и та уже не так топорщится!
– Все на исходную. Бегом – марш! Кто срежет – будет бежать лишних два круга за каждую попытку! – предупредил в своей излюбленной угрожающей манере наш любимый преподаватель.
И мы побежали. А что оставалось делать? Все же методисты – плохие люди, чтоб им икалось. Поставить вместо теоретического ядоделания ЭТО… За что нам такое наказание?
– Темп держите! – напомнил преподаватель, и мы окончательно погрустнели. Уж лучше бы вовсе не пошли. Хотя, говорят, отработки у него еще более жесткие.
В душ первой попала Вита. Я, хоть и стонала мысленно от негодования, была вынуждена отступить. Кто, если не она, отправится на «дело»? Желающих встречаться с гномихой не было, и ванная оказалась в полном распоряжении мудрейшей из нас.
И самой чистой. Как Вита умудрялась не нахвататься пыли, не упасть в грязь и не измазаться в том, природу чего не хотелось определять, мы не знали. Кира предположила, что Вита обладает тайным знанием, выменянным у старшекурсников на чудо-средство от прыщей, которым кикимора пользовалась ежедневно. Я же только плечами пожимала, но в глубине души начала раздумывать над предложенным вариантом.
Вита выпорхнула из душа чистой и свежей. Я даже слегка позеленела от зависти, но быстро скрылась в заветной комнатке. Едва ли кикимора оценит мой вялый пессимизм, а грязная и потная, я была способна только на него.
Кое-как помыв голову (с десятого раза шампунь наконец подействовал!), приняв ванну и надышавшись успокаивающих травок, я, расслабленно улыбаясь, вернулась к жизни. И лучше бы не возвращалась!
Вита, сушившая волосы старым дедовским способом – на воздухе, – составляла календарь контрольных. Судя по всему, кроме сегодняшних объявлений имели место и озвученные ранее, а это означало, что деньки начались великие и плодотворные. Не в плане учебы, а в другом, более денежном. Болотные выходили на тропу шпорописания – исконный вид подпольной деятельности адептов.
Глава 9Шпорописательная, или практикум по каллиграфии
Уж сколько раз твердили миру…
А шпоры пишут до сих пор.
Я знаю точно наперед – сегодня кто-нибудь придет. Заплатит целый золотой за мой оставленный покой… С чего вдруг золотой? А все очень просто. Именно столько запрашивала подпольная мануфактура по производству шпор всех видов точности и скрытности.
Базировалась сия преступная организация, как и полагается всем преступным объединениям, в подполье (то есть в зашкафье), куда по случаю нехватки рабочих рук пустили и Киру после принесения «страшной клятвы» и тортика.
Получив таким образом еще одного бесплатного помощника, триада подпольщиков-профессионалов приступила к набору заказов, выполнять которые приходилось подневольным рабам в лице меня и Киры. Вита заведовала деньгами и зельями, братья отвечали за сбыт, Жабка… Жабка просто отвечала, устраивая песнопения под окнами.
Проникнувшись нашим горем, ее величество Коха приложила свою ручку к решению проблемы и прислала нам Жабку. Мою любимую Жабку с Ваничного болота. Хозяйка пупырчатой животинки также явилась, чтобы своими глазами взглянуть на место, где обучается ее новоявленная кровиночка.
Я не протестовала: сама успела соскучиться по добрым глазам немолодой кикиморы, которые с такой радостью и гордостью смотрели на меня, словно я как минимум кандидатскую защитила в двадцать годков. Или лучше – открыла семейный бизнес. Первое было на грани фантастики, разве что темой предстояло выбрать «Сто три способа отжать ванную у соседки-кикиморы», а второе… пока на моем счету имелась лишь проданная идея, чего явно маловато для открытия собственного дела. Так что пришлось стыдливо молчать, а вечерами сидеть с подельниками над шпорами.