– Ребят, а мы только поэтому собрались? – внезапно осенило меня.
Все же повод хоть и был значительным, но не настолько, чтобы столы таскать. Или я себя ценю мало?
– Ну… – Кира смутилась. – Мне официально позволили проходить практику в Семиречинске. И даже выдали разрешение на проживание.
– Следующий шаг – гражданство, – пояснила всеобщую радость Вита. – Так что Кира теперь почти одна из нас.
– Ага, теперь вы от меня никуда не убежите, – смеясь, погрозила девушка.
– За пополнение нашей компании. Официальное и заверенное! – поднял бокал Трейс.
Никто не протестовал. Кира и так стала частью нашей едва ли не семьи, и отдавать ее кому бы то ни было, даже учитывая соглашения между странами, мы не собирались. И глядя на счастливое лицо девушки, слушая ее смех, я понимала, как славно вышло, что нам не пришлось ей сообщать о реальном положении дел, и какой молодец Джейс. Ведь хлопотал за свою подругу именно он.
– Поздравляем! Поздравляем!
Я хлопала вместе с остальными. И немножко завидовала. Завидовала тому, что Кире устроили такое приветствие, вступление в нашу не слишком честную, но заботливую компанию. Интересно, а если бы у меня сложилось по-другому, меня бы тоже так приветствовали?
– Данька, ну чего хмуришься?! Все веселье грустной рожицей портишь! А говорили – выздоровела! – с какой-то детской обидой выпалил Трейс прежде, чем его успели заткнуть.
А я… Я только рассмеялась и стащила со стола тарталетку. Сомнения больше не мучили: устроили. Обязательно бы устроили. Впрочем, у меня и так все сложилось более чем замечательно!
Мы разошлись только под утро. Как сказала Вита, я отсутствовала до самых выходных, но, как истинный болотник, очухалась в пятницу, чтобы свободные деньки не прошли мимо. Хотя если вы думаете, что мне повезло, то глубоко заблуждаетесь. Нет, не все было столь радостно, как хотелось.
Я пропустила целые две репетиции, и к третьей, субботне-вечерней, предстояло выучить три страницы текста! Фигня, скажете вы и будете правы. Но как же лень учить текст в субботу утром, когда солнышко ласково гладит по лицу, а ты только-только лег!
Разошлись к обеду. Да и то – ели у нас. На радостях от двух чудесных новостей болотники забыли, из какой аудитории выносили вчера стол, и пока не представляли, куда его возвращать. Ожидался очередной нагоняй от коменданта, но мы крепились и уповали на связи. Что показательно – на мои.
Выставив из комнаты противоположный пол, Вита с Кирой приступили к уборке. Мне же немилосердно вручили текст и еще долго слушали, что я о них думаю.
Думать разрешили, а вот править текст – ни в какую. Пришлось смириться и заткнуться: хорошо еще, что наш сценарист-любитель не обиделся.
Скорбно шурша страницами, я принялась запоминать свою историю. Приятного в ней было мало.
На первую репетицию меня собирали, как на войну.
Боевая раскраска на лице без единого прыща, кое-как распрямленные волосы (уж лучше бы как есть оставили, а то чувствовала себе русалкой-утопленницей, не иначе!), длинный белый балахон из чьей-то простыни (а я что говорила?!) и хорошие теплые сапоги (в актовом зале, который был записан за нами на целых два часа, было холодно). Еще мне полагалась корона, но ее задерживали гномы (паразиты, без реквизита оставили!), и временно пришлось заменять, чем смогли. Смогли – эльфийским венцом, арендованным у кого-то из остроухого посольства самой Кохой (ей отказать не сумели, а Виту с компанией успели раза три послать, нехорошие).
Вита выглядела более прилично: на ней скатерть не висела, зато пододеяльник миленько щеголял цветочками. Васильками, как мне показалось.
– Это только на первое время, – покаялась Кира. – Я договорилась с плетельщицами, они обещали к постановке все сделать.
Кикимора подавилась и выпучила глаза. Я с непониманием переводила взгляд с одной на другую. Подумаешь, плетельщицы… Чего тут так удивляться?
– Плетельщицы из квартала Крад? – с надеждой поинтересовалась кикимора.
Ну разве могла Кира ее огорчить? Девушка довольно кивнула. Вита побледнела, но сдержалась. Правильно, нечего при маленьких выражаться. Лучше она мне на ушко потом мастер-класс даст. А то не в теме я что-то. Обидно даже.
– Они! Я посмотрела, что ткани у них лучшего качества. Да и цены неплохие. Еще и с фасонами согласились, а то ваши местные… – Кира закатила глаза, выражая степень недовольства местными портнихами.
– Да уж, наша постановка точно затмит всех, – проговорила Вита так, словно затмить всех – преступление против человечности. Но ведь это неправда! Люди отказались участвовать или что-то изменилось?
– Ага, – довольно отозвалась Кира и достала тушь. У нее о макияже были собственные представления.
Сборы не заняли много времени. Всего два часа, да и те были запланированы и согласованы с сильной половиной, чтобы облегчить ей ожидание. Потому совершенно логично предположить, что к тому времени, как мы, готовые (одетые и накрашенные), повторяли свой текст, братья-болотники хаотично искали реквизит и пытались вспомнить, куда положили грим.
– Приведу Жабку, – сказала Вита, едва мы достигли дверей актового зала. – Откройте другой выход.
Какой еще «другой выход», я представления не имела, но Кира кивнула и устремилась к сцене. Мне осталось только догонять.
Мы были первыми, а потому наши шаги эхом прыгали от стенок. Они пробегали под потолком, усиленные, подбирались к нам сзади, как полудницы в полдень – к слишком резвому трудяге, и били по ушам. В первый момент я даже решила, что мы не одни, но Кира только усмехнулась. Вот он, опыт!
По обе стороны сцены тянулись небольшие – всего семь ступенек – лестнички, по которым предстояло подниматься на сцену, а потом, если повезет, и с триумфом сходить. Я надеялась, что на наше выступление у народа уже просто не останется помидоров, но, учитывая наличие дриад и нимф в зале… Как несбыточны мои мечты.
Под ногами не скрипело: сцена строилась если не на века, то на тысячелетия. Свет вспыхивал сам, едва в нем появлялась необходимость. Кулисы резво бегали туда-сюда, словно бесящиеся чертята. Реквизит сам полез на подмостки, оставляя глубокие царапины. И вот как со всем этим работать?
– Ректор! – внезапно заорала Кира. Я едва язык не прикусила, но вместе со мной испугались и взбесившиеся предметы. – Старшие пошутили, – пояснила девушка. – Но я пароль подслушала, чтобы дезактивировать их подарок. Их же сняли с выступления, ты знаешь?
Я не знала, но догадывалась, чьих когтистых лапок это дело.
– Теперь знаю, – поделилась наблюдениями я и потрусила за ускорившейся Кирой.
– А ты Жабку видела? – вдруг спросила она.
Интонации ее уже сменились и стали воодушевленно-предвкушающими. Какой зоолог пропадает!
– Видела, – с гордостью за себя ответила я.
– Она такая милая! – воскликнула, не сдержавшись, Кира.
«Точно наша», – поставила диагноз я. Только болотные могут так говорить о зеленых и в пупырышках.
Щеколду мы вынимали вместе, у одной Киры оказалось недостаточно силенок. Да и с моей помощью пришлось изрядно попотеть. Спрашивается: где сильная половина, когда ей представляется возможность козырнуть силой? Вопрос остался без ответа, хотя мы друг друга поняли по одним взглядам. Да уж, дождутся мальчики трепки по поводу долгого макияжа.
– А у нас все роли заняты? – внезапно спросила я, поняв, что меня терзает.
– Да, все, – кивнула Кира и присела.
Щеколда валялась прямо перед ней, но поправлять или поднимать ее никто не собирался: тяжелая оказалась, заразка.
– И белый маг?
– Да, и белый. Представляешь, он сам пришел. Даром, что оборотень! Пожелал присоединиться. Сказал, что хоть у нас все по-честному, а то с этими старшими…
Я задумалась, припоминая Серого Волка в красных сапогах. Неужели он решил с нами счастья попытать? Оборотень – белый маг? А что – ново!
– А царя нашли?
– Нашли. Только Вита сказала, он не может репетировать: появится перед выступлением.
– А принца? – задала я, пожалуй, самый интересующий вопрос. Ведь именно с этим актером мне предстоит закрывать пьесу. А чем любят заканчивать произведения про любовь? Нет, не тем, о чем подумали! У нас все же зрители предполагаются.
– Увидишь, – хитро усмехнулась Кира и добавила: – Тебе понравится.
– Считаешь?
– Если бы не Джейс, я бы рискнула поменяться с тобой ролями, – честно призналась новоявленная болотница.
– Посторонись!
Мы едва успели отпрыгнуть, чтобы не быть убитыми во цвете лет внезапно шарахнувшими по стене дверями. Жабка влетела в помещение, пронеслась до противоположного края сцены, замерла, подпрыгнула и помчалась обратно. Ее язык уже был в полной боевой готовности – слюнявый и высунутый. А я… Я смирилась с неизбежным. И да, я тоже скучала. По ней, а не по слюне, но, как говорится, любишь кататься…
– Жабка, ну хватит… Хватит, я тебе говорю! – стонала я, не в силах отодвинуть дорвавшуюся до моей особы скотинку.
– Данька, ты в порядке? – где-то вдалеке спросила Вита, я только промычала в ответ.
Выбраться из-под счастливой Жабки – миссия невыполнима. Вот реально невыполнима, и все тут.
– Нужна помощь?
Мужской голос был знаком, но отвлечься и вспомнить я не могла: боялась, что нос оторвет. Впрочем, ответ подмоге и не требовался. Жабка недовольно заквакала, но неведомая и уже презираемая животным сила оторвала ее от вожделенной меня.
– Спасибо, – поблагодарила я помощника, оперлась на протянутую руку и поднялась, чтобы увидеть знакомое лицо.
– Познакомься, наш принц. И главное, у него действительно есть лось. Правда, ваше высочество?
– Правда, – усмехнулся мужчина, протянул мне носовой платок и представился, как будто мы не были знакомы: – Альтар.
Я промолчала.
Глава 10Театральная
Не так страшен черт,
как гример-любитель.
С репетиции пришлось выползать. Медленно и с чувством. Чувством глубокого неудовлетворения ролью и частично – реквизитом. Сидеть за одним иллюзорным кустиком с Жабкой в обнимку – это, я вам скажу, не каждому дано испытать. Мне довелось. Господи, я так много грешила? Я не со зла. Честно, это просто жизнь такая. Насыщенная.