Дойдя до последней хижины, Бриттани набрела на старуху, сидящую в тени повозки. Ее шишковатые пальцы плели изящную корзинку из цветной соломки.
— Как это у вас получается? — полюбопытствовала Бриттани, наклонившись, чтобы рассмотреть получше.
— Занимаюсь этим уже больше восьмидесяти лет. Моя мать делала это до меня, а ее мать до нее, — с гордостью ответствовала старуха.
Бриттани взглянула на множество корзинок, которые женщина уже закончила. Они все были разной формы и, очевидно, для разных целей.
— Какое чудесное ремесло. Думаете, я могла бы научиться плести из соломы?
Старая женщина скептически взглянула на нее.
— Ты не захочешь портить свои хорошенькие ручки. Ведь солома врезается в кожу. — Она подняла руки, чтобы Бриттани посмотрела. — У меня на руках мозоли, и они жесткие, как задница у мула. Может, это и выглядит как игра, но это тяжелая работа.
Бриттани кивнула своей золотистой головкой.
— И все-таки… Вы не согласились бы научить меня?
Гордая голова старухи поднялась, и она вздернула подбородок.
— Ты новая миссис? Бриттани улыбнулась:
— Прошу прощения, я не представилась. Я Бриттани, жена Торна.
— Так я и подумала. — Черные глаза женщин смягчились. — Этот мастер Торн, он всегда был хорошим. Его отец тоже уважаемый человек. Старый хозяин всегда разрешал мне продавать корзины и оставлять деньги себе.
Бриттани присела на порог, удивив старуху.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Эсмеральда, — ответила та. — Ну не затейливое ли имечко для такой, как я, а?
— Это очень красивое имя.
Подозрительность Эсмеральды по отношению к Бриттани начала таять.
— Я в своей жизни повидала много перемен. Через два месяца мой день рождения, и мне будет сто два годка. Вот я пожила так пожила, а?
— Это просто здорово, Эсмеральда. Ваш день рождения надо как следует отпраздновать.
— Да уж, неплохо бы. Если б старый хозяин не занедужил, он бы устроил праздник, где бы все мы пели и танцевали, и было бы полно угощения.
— Я еще не встречалась со своим свекром, но знаю, как он болен и как Торн беспокоится о нем.
Умные старые глаза, так много повидавшие в жизни, сверлили Бриттани.
— Ты не здешняя, а то бы я знала.
— Нет, я родилась не в этой стране.
— Так я и думала. Если б ты родилась на Юге, то не была бы так приветлива с такими, как я, и не сидела бы со мной рядом.
Бриттани была озадачена.
— Почему же? Разве вы совершили что-то дурное?
Эсмеральда закатила глаза.
— Разве ты не знаешь, что белые люди из Большого дома не якшаются с рабами? Это не принято.
Бриттани улыбнулась старой женщине и получила в ответ беззубую улыбку.
— Мой муж сказал бы вам, что я никогда не делаю то, чего от меня ждут. — Она провела пальцем по краю соломенной корзинки. — А теперь покажите мне, как это делается. Я хочу смастерить сегодня что-нибудь полезное.
Эсмеральда усмехнулась. Она была достаточно стара, чтобы не бояться говорить то, что думает.
— Ну, кое-кому в Большом доме ты уж точно придешься не по вкусу. Хотела бы я видеть лицо хозяйки, когда она впервые увидела тебя. Да, должно быть, там было на что посмотреть.
Бриттани сморщила носик.
— Не думаю, что я очень понравилась миссис Стоддард.
Глаза старой рабыни сделались напряженными.
— Ты смотри там… поосторожнее с ней. Не стоит тыкать палкой в змею.
Бриттани спрятала улыбку. Она взяла корзинку, над которой Эсмеральда работала, и попыталась переплести свободные прутья.
Старуха никогда не делилась секретом своего ремесла ни с кем, кроме дочери и внучек. Но сейчас она взяла руки молодой хозяйки и направила их.
— Берешь длинные желтые прутья — это камыш — и делаешь вот так, смотри. Только осторожнее, они острые.
Поначалу руки Бриттани были неуклюжими, и она несколько раз поранила пальцы. Но она была решительно настроена научиться ремеслу. Скоро они с Эсмеральдой смеялись и болтали как старые друзья, и она многое узнавала о Стоддард-Хилле.
К ним подходили другие женщины, потрясенные тем, что молодая хозяйка не побрезговала проявить внимание к старой Эсмеральде. Но еще больше они были поражены тем, что старой Эсмеральде, похоже, нравится жена Торна.
Наконец Бриттани с гордостью подняла законченную корзину на всеобщее обозрение, а Эсмеральда одобрительно кивала.
Внезапно Бриттани взглянула на небо и увидела, что день уже клонится к вечеру. Она встала, страшась того, что придется возвращаться в дом и встретиться с мачехой Торна.
— Спасибо, Эсмеральда, за ваше терпение. — Она протянула корзинку Эсмеральде, но та отвела ее руку.
— Оставь корзину себе. Покажи ее мастеру Торну. — Она усмехнулась. — И передай ему, что старая Эсмеральда считает: он удачно женился.
Пока несколько пар темных глаз следили за тем, как Бриттани идет к Большому дому, Эсмеральда пробормотала себе под нос:
— Быть беде — чует мое сердце, ох, чует.
— Беды не миновать, это точно, — согласилась одна из женщин. — Госпоже не понравится, что в доме появилась красивая молоденькая женщина.
Эсмеральда кивнула:
— Думаю, надо мне присматривать за большим домом. Если кто из вас увидит, что происходит что-то не то, скажите мне. Не хочу, чтобы что-то случилось с маленькой миссис.
Глава 25
Бриттани вошла в дом, неся корзинку, которую помогла ей сплести Эсмеральда, как бесценное сокровище.
Вильгельмина услышала шаги Бриттани в холле и вышла из гостиной. Лицо ее пылало от гнева.
— Где вы были? Слуги сбились с ног, разыскивая вас! Бриттани увидела мужчину, уставившегося на нее. Она вытянула руку, демонстрируя свое сокровище.
— Я научилась плести корзины.
Вильгельмина звонко расхохоталась.
— Как оригинально. — Она повернулась к мужчине с ней рядом. — Доктор Кросс, это юная жена Торна. Похоже, талантам этой девушки нет предела. Видите, она сплела корзину.
Бриттани почувствовала язвительность насмешки, но не понимала ее причины. В своей жизни она еще не встречала никого, кто бы намеренно старался побольнее уколоть другого. Она вскинула голову и повернулась к долговязому, нагловатому мужчине, который оглядывал ее с головы до ног.
— Рада познакомиться с вами, доктор Кросс. Как себя чувствует мой свекор?
Вильгельмина увидела, как глаза Джорджа Кросса расширились от восхищения, и он протянул Бриттани руку. Когда Бриттани лишь вежливо поклонилась в ответ, он неуклюже сунул руки в карманы.
— Счастлив познакомиться с вами, миссис Стоддард. Хотелось бы мне только, чтобы это произошло при других, более благоприятных обстоятельствах. С сожалением должен сказать, что мой пациент очень плох.
Глаза Бриттани затуманились печалью, и она взглянула на Вильгельмину.
— Мне так жаль. Если я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь вам, пожалуйста, скажите.
Искренняя озабоченность Бриттани только еще больше распалила злость Вильгельмины.
— Что можете вы или кто-то из нас сделать? Боюсь, Бену недолго осталось.
— С вашего позволения я пойду к себе в комнату, — сказала Бриттани.
Вильгельмина преградила ей путь и спросила требовательным голосом:
— Когда Торн будет дома?
— Не раньше темноты. Вы считаете необходимым послать за ним?
Вильгельмина на мгновение задумалась, затем про себя улыбнулась. Возможно, лучше, если Торна не будет в Стоддард-Хилле, когда его отец отойдет в лучший мир.
— Нет, в этом нет необходимости. Идите к себе в комнату и ждите своего муженька. — Она презрительно ухмыльнулась. — Быть может, сегодня Торн будет более внимательным в постели… но не слишком рассчитывайте на это.
Бриттани прошла мимо мачехи Торна, спеша оказаться подальше от ее ядовитого языка. На сердце у нее было тяжело.
Она остановилась перед дверью мистера Стоддарда, сожалея, что не может ничего сделать, чтобы помочь. Дойдя до спальни Торна, она опустилась в кресло, впервые в жизни чувствуя свое поражение. Даже когда ее захватили турки, она не испытывала такого полного отчаяния. Возможно ли, что Торн и Вильгельмина были любовниками? А вдруг они до сих пор тайно встречаются?
Вильгельмина развернулась лицом к Джорджу Кроссу.
— Я не потерплю здесь эту девчонку! — взорвалась она. — Как смеет Торн так поступать со мной?!
На лице доктора отразилось недоумение.
— Вряд ли ты имеешь к этому какое-то отношение. Скорее, полагаю, что он сделал это очаровательное создание своей женой по собственной воле. Не могу сказать, что не понимаю его.
Глаза Вильгельмины вспыхнули несдерживаемой злостью.
— Так и знала, что ты найдешь ее смазливой! Я же видела, как ты пускал слюнки, как какой-нибудь сопливый юнец!
Джордж Кросс мудро сменил тему:
— Старик становится слабее. Учитывая количество яда, которое я ему даю, он должен уйти с твоей дороги примерно через неделю или даже чуть раньше.
Вильгельмина нервно мерила шагами комнату.
— А ты не можешь избавиться от него быстрее? Мне ненавистна мысль, что он так медленно умирает, день за днем, ночь за ночью.
Джордж искоса взглянул на Вильгельмину.
— Неужели ты беспокоишься о старике?
Она посмотрела на него так, словно он свихнулся.
— Не неси чушь! Бена я никогда не любила. Он вечно сравнивал меня со своей женой, и всегда сравнение было не в мою пользу. — Коварная улыбка приподняла уголки ее губ. — Я просто помогу ему, чтобы он мог поскорее воссоединиться со своей бесценной Маргарет.
Джордж пристально вглядывался в нее.
— Почему ты вышла за него? − Он с намеком улыбнулся. — Помимо очевидного, разумеется.
Она облизнула губы и придвинулась к нему.
— Скажем, что я просто задалась целью заполучить его. Его не понадобилось долго убеждать, что я сделаю его счастливым. Я ослепила его своей… улыбкой. — Глаза ее стали безумными. — Я ненавидела, когда он дотрагивался до меня. Я буду рада, когда он умрет!
Джордж увидел, как лицо ее исказилось от ярости. Где же та красота, которая поначалу так привлекла его? Однако когда она делалась мягкой и податливой, он становился ее рабом.