– Мариэль, – вкрадчиво начал он, – я же поделился с вами лутом с игроков…
– Поделился, – кивнула я.
– Поделись и ты, – улыбнулся варвар, оскалив клыки, – уважь боевого товарища.
Уж не полуорк ли он?! Клыки у Чингиза явно были больше стандарта. Или, может, с редактором хорошо поработал? Выглядело неплохо, хищно.
– Не-а, – я так же, с улыбкой, спрятала секиру в инвентарь. – Лут с босса принадлежит нанимателю.
– Ладно, – пробурчал Чингиз с угрозой, которую я пропустила мимо ушей.
Если бы я знала, насколько наступлю на гордость варвара своим поступком, возможно, поступила бы иначе. Но скорее всего – так же.
Мы возвращались по широкой лесной дороге. Было ещё не так поздно, особенно для лета, но в лесу сумерки уже становились гуще. Чингиз с приятелями ушли вперёд, в наползавшей тьме я видела только силуэты. Макс шагал рядом, но мы слишком устали, чтобы разговаривать.
Всё случилось около самого края леса. Из-за деревьев показалась луна, и вдруг стало светло, почти как днём. Только цвета скрадывались, всё было чёрно-белым, как в старом кино, и пропорции искажались. То, что было вдали, выглядело совсем маленьким, а то, что рядом – неестественно огромным.
В варвара я практически врезалась. Он стоял неподвижно и казался ещё выше, чем обычно, этакой неприступной скалой, головой уходя куда-то в небеса. Остальные участники команды стояли рядом в линию, перекрывая нам дорогу.
– Дело сделано, – холодно и деловито проговорил Чингиз. – Гони денежки, заказчица.
Я запнулась, но пока не испытывала особого страха. Сегодняшний день нас сблизил, мы не раз прикрывали друг другу спину, да чего там, даже жизнь спасали. Никакого подвоха я не ожидала.
– Я же сказала, до вечера, – чуть раздражённо ответила я. Блядь, да где застрял этот чёртов барыга?!
– А сейчас разве утро? – хмыкнул Чингиз. – Нечем расплачиваться, так и скажи. Что тянуть рабыню за сиськи?
Его приятели заржали. Фразочку он выбрал так себе, но с намёком.
– Вечер ещё не закончился, – я старалась оставаться спокойной, – до полуночи всё оплачу.
– И что, предлагаешь ждать вместе с тобой у моря погоды? – Варвар не отступался. Он нависал надо мной, и это действительно было страшновато. – Или разбежаться и ловить тебя после полуночи? Я свою работу сделал, дело за тобой.
– Что предлагаешь ты? – спросила я, чувствуя, что теряю инициативу.
– Залог! – сказал, словно припечатал варвар. – Ты обещала мне залог. Будут деньги, переиграем обратно. Я в своём праве.
Глава 22Стре́лки и разборки
Меня захлестнуло бешенство, я даже отвернулась и стала считать в уме, чтобы успокоиться. Заставить меня он не сможет. Нет у него таких возможностей. Но и ругаться с варваром мне не резон. Слишком много планов связано с его группой. Кроме Макса, это мой единственный серьёзный союзник. Да и то, как мы сегодня фармили босса и играючи слили пати более высокого уровня, всё это впечатляло. Нельзя с ним ссориться…
Медленно, словно ожидая, что он передумает, я вытащила из инвентаря ошейник. Грубая полоска кожи с металлической пластинкой, пока пустой. Что тут будет выбито, кличка и телефон владельца? От собачьего отличает только крохотный навесной замочек. Намёк понятен – самой его не снять.
– Муся, не смей! – крикнул Макс. – Даже не думай, дура!
Его оттеснили, оттёрли плечами. Я приложила ошейник к горлу, и он сам щёлкнул, застёгиваясь на шее. Неудобно. Не слишком тесно, но каждую секунду чувствуется, что он есть. Металлическая пряжка холодит кожу, когда касается шеи.
Чингиз поднял ладонь, приложил к металлической пластинке. Перед глазами выскочило системное объявление.
Игрок Чингиз предлагает признать его вашим хозяином (Да/Нет)
Хозяин. Какое неприятное слово. Словно собачонка какая, или вещь.
– Давай! – рявкает Чингиз.
Это совершенно не моё, я никогда не мечтала о властных боссах или доминирующих самцах, но в этот момент я растерялась. Мои ноги стали ватными, и я нажала на «Да».
Удар! Земля уходит из-под ног. Перед глазами мелькает небо, россыпь мелких звёзд, а потом появляются ноги. Мужские ноги в грубых кожаных штанах, довольно потёртых и грязных. Моим коленям холодно и мокро, их колет хвоя и мелкие веточки. Я стою на коленях перед Чингизом, носом почти упираясь ему в пах. Под левым коленом, кажется, шишка. Больно, но двинуться не могу. Вот как, значит, действует рабский ошейник.
Время словно останавливается, я слышу, как в глубине леса орут лягушки, чувствую запах влажной травы, смолы, прелой древесины. Сознание схватывает множество мелких деталей, только бы не думать о том, что происходит на самом деле.
Варвар протягивает руку и поглаживает меня по щеке. Значит, запрет на прикосновение на рабов не действует.
– Убери руку, мразь! Иначе клянусь, я найду тебя в реальном мире и ты сдохнешь, – говорю тихо, но он слышат.
– Сто раз слышал такое, но от бабы впервые, – смеётся он, но руку убирает.
Чувствую, что тяжесть, которая давила на спину и плечи, исчезает. Вскакиваю на ноги.
– Ты!!!
– Я показал тебе, во что ты ввязалась, – невозмутимо говорит Чингиз. – Думала, мы шутки шутим? Эта штука как угодно тебя поставить может, хоть раком, хоть боком! А ты только глазами сверкать будешь! Сейчас мне от тебя ничего не нужно, но учти, не будет бабок до полуночи, в первом же городе на Большой земле продам тебя с аукциона. Терпеть не могу динамщиц!
– Я в реал, скоро вернусь, – бросаю я и тут же жму на «Выход».
По крайней мере, эту возможность мне пока не заблокировали.
Я вылезла из костюма, сдирая с себя липкую ткань. Огляделась. Заметила хрустальный графин на туалетном столике. Взяла его в руки, посмотрела, как свет играет на гранях, и шарахнула об пол! За ним стаканы. Один! Второй! Оглянулась уже спокойнее в поисках следующей жертвы. Взгляд наткнулся на керамическую пепельницу, которую я привезла с Бали. Туда же!
Пепельница на удивление не разбилась, отскочила от пола и покатилась с противным дребезжащим звуком. Мне стало смешно. Бешенство отпустило. Аккуратно, чтобы не порезаться, я вышла из гостиной и набрала Тоню.
– Антонина, я тут графин разбила в гостиной. Когда приедешь, прибери и не порежься.
Нажала на отбой, не дождавшись ответа. Знаю Тоню, она уже мчится сюда. Ещё не хватало её потом госпитализировать. Наступит нечаянно в осколки и полы кровищей зальёт. Все эти мысли вернули мне способность думать рационально.
Я плюхнулась на диван и принялась листать контакты в айфоне. Герман подойдёт, но он обо всём доложит своему начальству, а я не хочу, чтобы про игру знали лишние люди. К тому же он, несмотря на всю свою загадочность, служит в официальной структуре, и там на раскачку требуется время.
Наконец нужный человек нашёлся. Ответил он как всегда на втором гудке, словно жил постоянно с телефоном в руке.
– Привет, Алик!
– Добрый вечер, миледи, – пробасила трубка.
Сколько раз я бесилась, просила меня так не называть, говорила, что от этого слова за версту несёт дешёвой мелодрамой, но Алик был верен себе. Собственно, его тоже звали не Аликом, так что мы квиты.
– Телефончик пробить надо.
– Просто пробить? – Алик словно расстроился.
– И съездить в гости.
– Понял, диктуйте, миледи.
Я назвала номер. Память на цифры у меня была отличная. Потом поставила телефон на громкую связь и положила рядом с собой. Ждать пришлось не больше минуты.
– Интересное место, – в трубке аппетитно причмокнули. – Это промзона, причём по большей части заброшки.
– Бывал там?
– Приходилось, – голос стал чуть мечтательным. – К кому наведаемся?
– К лохам.
– Точно? Шмалять не начнут?
– Навряд ли, – я слегка задумалась. – Может, у кого травмат и есть, но не более.
– Когда надо?
– Вчера! Алик, блин! Чем быстрее, тем лучше! Пока они не свалили оттуда!
– Понял, – Алик пожевал губами. – Выходите через двадцать минут.
Времени хватило на душ, кофе, натянуть джинсы, простую чёрную толстовку с капюшоном и заглянуть в кабинет мужа. Там я залезла в настенный сейф, отсчитала десять бумажек по пятьсот евро и опустила их в плотный продолговатый конверт с пейзажем Барселоны. За такие бабки можно весь Ольховец купить!
Въезд в переулок загородили своими тушами два чёрных «Юкона». Из переднего степенно вылез Алик, помахал мне рукой и приоткрыл дверь. Сто сорок килограммов дружелюбия и любезности в спортивном костюме и кожаной куртке. Алик ездил только на больших машинах. В другие он не помещался.
– Привет Алик, раньше ты на «крузаке» катался, – заметила я, устраиваясь на заднем сиденье.
– Его зовут Владимир Сергеевич… – с вызовом начал водитель, молоденький белобрысый парнишка со свежим шрамом на квадратном подбородке.
– Захлопнись, – весомо уронил Алик, и водила виновато опустил глаза. – Трогай.
«Юкон» сыто рыкнул мотором, мы вырулили на проспект и влились в поток.
– Теперь нельзя на «крузаке», – сказал Алик. – За бандитов примут. – Он забулькал горлом, запрокидывая голову назад. Так он смеялся.
На незнакомых людей Алик действовал пугающе. Низкий лоб, выступающие брови, тяжёлая челюсть. Маленькие глазки смотрели на мир холодно и изучающе.
Алик занимался борьбой, потом был вышибалой, и наконец – вершина его карьеры – встал на фейсконтроле в «Голодной Утке», самом скандальном клубе столицы. Именно тогда мы с девчонками перекрестили его из Аллигатора в Алика.
Десять лет спустя Алик обратился за помощью. Ни один банк не хотел давать ему кредит. Вероятно, сучки в кредитных отделах писались от страха, когда этот миляга улыбался им в фотокамеру.
Я познакомила их с Филом. Алик был кем угодно, но не дураком. Через час он стал обладателем долгосрочного кредитного транша, а через полгода – владельцем огромного ЧОПа, который обеспечивал порядок на концертах, фестивалях и крупных спортивных матчах. Под его началом ходила небольшая армия, но на мои просьбы он всегда откликался сам.