ь, как Пэтти.
Анджела, которая обычно была прикована к Пэтти, работала сама. Пэтти была всего в нескольких ярдах, послушно ухаживая за растениями. Она была спокойна, больше не распевалась.
Вытирая лоб, Кей откинулась на пятки. Небольшое пятно грязи осталось на ее коже, смешиваясь с потом.
— Ты же знаешь, что это невозможно. Ты видел, что они с ней сделали. Правда хочешь после этого поднять шум? Они просто поймают нас и что потом?
— Я знаю, Кей, знаю, но это еще одна причина, по которой мы должны идти,» сказал он.
Рик бросил горсть одуванчиков в пластиковое ведро, в раздражении прогнав муху с руки.
— Поскольку я больше не беспокоюсь о том, что это звучит безумно, скажу тебе, что прошлой ночью у меня было видение о моей семье. Мой дом разваливался на части, а мама и отчим выглядели как монстры. У них были эти ужасные улыбки.
Он дернулся, просто думая об этом.
— Мне кажется, это был знак.
— Это похоже на Беспорядки в Хоббитшире, небрежно сказала Кей.
— На что похоже?
Рик понятия не имел, что можно такого сказать, чтобы кто-то закатил глаза так же сильно, как Кей.
— Серьезно? Разве ты не читаешь? Толкин? Властелин колец?
Он покраснел, глядя на сорняки в кулаке.
— Тайгер Бит считается?
— Нет, определенно нет.
Но она засветилась, наклонилась к его плечу и толкнула его. — В любом случае, это из книги. Эти маленькие хоббиты отправляются в далекое путешествие от дома. В какой-то момент у главного героя видение своего родного города, сгорающего, и когда они возвращаются в конце, они обнаруживают, что все действительно покатилось к чертям. Я упрощаю, но это все равно аллегория.
— Аллегочто?
По крайней мере, на этот раз она не закатила глаза.
— Дело в том, что ты никогда не сможешь вернуться домой. Для хоббитов по-прежнему существовала опасность дома, а для тебя-дома. Даже если ты перелезешь через забор, когда твои родители узнают, что они просто отправят тебя обратно, да?
— Да, — признался он. Он упал, вздохнув. — Наверное, так и есть. Не думаю, что я когда-нибудь вылечусь достаточно для Бутча. Или для моей мамы, честно говоря.
— Ну тогда, нам нужен план получше, — тихо сказала Кей. — А когда мы отсюда выберемся, домой не пойдем. Мы пойдем куда-нибудь в другое место.
Мысль о том, что он будет один, пугала, но она была права. В следующем году ему исполнится восемнадцать. У него никогда не было лучших оценок, и он уже не был уверен, пойдет ли он в колледж. Ему нравилась идея поехать в Нью-Йорк, посмотреть Вест-Виллидж, о котором ему рассказали друзья в Викторвуде.
— Как думаешь, мы действительно сможем сделать это сами?
— Не знаю, но мы можем попробовать.
Рик кивнул. Звучит мудро. По-взрослому. — Боже, мой отец тоже был в этом сне. Я перестал видеть его во сне много лет назад, когда понял, что он на самом деле не вернется.»
— Почему он вообще ушел? — Спросила Кей. Она не делала много работы, вытаскивая здоровые цветы, когда сестра Эш повернулась спиной и делала из них цветочную цепочку. — Как считаешь он отнёсся бы к нам, если бы нам удалось его найти?
Обычно такой вопрос выводил Рика из себя, но по какой-то причине он не возражал, когда Кей спрашивала. Наверное, потому, что знал, что она не хочет дразнить его. С детьми дома все было по-другому. Его мать, должно быть, сделала что-то не так, что его отец сбежал, или так пошла обычная история. Именно так все и было. Ни один уважающий себя мужчина не бросил бы свою семью, поэтому его отец был плохим человеком, или его мать была гулящей.
Рик подумал о странной фотографии, которую он нашел в архиве, на которой был мужчина, странно похожий на Рика. Плюс карточка пациента, которую нашла Кей. . Было легче думать о том, что его отец сошел с ума и оказался в лечебнице. Это означало бы, что у него не было выбора, что с ним действительно что-то не так, а не то что он эгоистичный придурок.
Рик выдернул еще один пучок сорняков.
— Моя мама никогда не останавливалась на хорошей истории. Один день он был бездельником, а в следующий раз, когда я спросил, она сказала, что он мечтатель, который просто не хочет остепеняться. Бутч говорит, что это потому, что он напивался и бил ее, поэтому она ненавидела говорить об этом. Но я не помню его пьяным. Черт, он мог бы нас принять, но я его просто не знаю.
— Где бы ты начал искать, если б мог? — спросила она.
— В Калифорнии, наверное. Там он вырос.
— Знаешь что, мы выберемся отсюда вместе, и я пойду с тобой, — сказала она, тихо смеясь. — Знаешь почему?
— Почему?
— Потому что это так далеко отсюда, как только можно убраться, не будучи в Китае. И это далеко от моего отца. Она закончила с цветочной цепочкой и шлепнула ею по голове Рика. — Мне жаль, что тебе пришлось спуститься в подвал. Я даже представить себе не могу, каково это — видеть ее такой.
— Спасибо, — пробормотал он. Цветочная цепочка щекотала его уши, но он не убрал её. Никто раньше не делал ему цветочную корону. — Я удивлен, что он просто не вышел и не сказал: «Веди себя хорошо, или ты следующий.»
— Но ведь ты любимчик, верно? Кей дразнила. В ее голосе было что-то странное, и Рик сразу же это понял.
— Мне не следовало ничего говорить об этом. Я не его любимчик.
— Верно. Возможно, вторая фаза была просто недоразумением. Возможно, ты их не так понял.
— Неважно, я выбираюсь отсюда.
— Каков твой следующий план? Теперь, когда праздник провалился.
— Ещё не знаю, — ответил Рик. — Я знаю, звучит странно, но, может быть, эта штука со смотрителем может быть полезной для нас. Я мог бы получить больше свободы, наверное. Скажу ему, что выйти на улицу ночью поможет мне успокоить мои порывы.
Это звучало так же глупо и безнадежно, как их последний план, но просто болтовня, что он сделает что-то, заставляло его чувствовать себя лучше. Пребывание в Бруклине без направления, без плана было хуже.
— Конечно, — ответила Кей, и голос у нее был такой же измученный, как и у него.
— Только не вылетай отсюда без меня, ладно, Супермен?
— Я бы не стал.
Кей тихонько фыркнула в знак согласия и начала собирать более здоровые цветы. На мгновение они затихли, и послышалось лишь щебетание странствующей птицы над ними на деревьях или бормотание Слоуна про себя. Затем он услышал, как она глубоко вдохнула.
— Проблема в том, что мой папа заплатил бы все, чтобы я снова стала нормальной. Я никогда не позволю им выиграть, так что он будет продолжать платить и платить, и я никогда не выйду.
— Неужели он действительно это сделает?
— О, совершенно определенно. Вот что случается, когда получаешь немного денег. Думаешь, что можете бросить деньги на что угодно, и это будет исправлено.
Кей закончила свою вторую цветочную цепочку и надела коронку на себя, наблюдая за Риком, пока он пропалывал.
«Звучит похоже на друзей смотрителя», — подумал Рик.
— Как он заработал столько денег? Моя мама унаследовала ее деньги.
— Музыка. Моррис Уотерстон и семерка, прославляющиеся с каждым днем, и не нуждающиеся в проблемном ребенке.
Она вздохнула и натянула рабочие перчатки, равнодушно загребать пальцы через грязь.
— Моррис Уотерстон?
Рик не знал, сказать ли ей, что у него дома все три пластинки. Ему никогда не приходило в голову, что одной из его любимых групп может руководить человек, готовый запереть своего ребенка.
— Хм. Однажды его бросили в тюрьму за драку в баре, но с тех пор он всё подчистил. Меня в том числе. Я думала, однажды он впустит меня в группу. Трубач. Но не может позволить леди-трубача в такой группе, и определенно не такой трубач, как я. Она взяла горсть земли и стала рыться в ней, вытаскивая червяка и швыряя его Рикки через голову в сторону старика Слоуна.
— Ему же хуже, в следующий раз, когда я его увижу, я засуну свою трубу так глубоко в его—
— Уотерстон! Возвращайся к работе! Сестра Крамер заметила их с противоположной стороны и подошла к ним с покрасневшими и опухшими щеками. Жара, видимо, плохо сказывается на её белоснежной коже.
— А ты… — она указала на Рикки, затем наклонилась, сорвав с его головы корону и бросив ее в грязь. — Вставай. Смотритель Кроуфорд хочет тебя видеть.
Глава 27
Журнал Рикки Десмонда — конец июня
Мне все время снится папа. Он приходит ко мне каждый вечер, похожий на парня с фотографии, которую я нашёл, едва помню, как он выглядел, когда уходил. Иногда он ведет меня из моей комнаты, к холлу и прямо на солнце. Иногда он ведет меня в черную, пустую тень подвала. Возможно, все что говорил Бутч о нем правда, и, может быть, я похож на него. Может, поэтому я здесь, потому что мы оба плохие, а плохие люди должны исчезнуть.
Иногда мне интересно, был ли он таким, как я. Нравились ли ему мужчины и женщины или просто мужчины и мама узнала об этом. Она бы этого не вынесла. Она всегда хотела всё внимание и любовь к себе.
Но недостаточно любви ко мне, однако. Никакой любви ко мне. Это несправедливо. Нечестно, что она может просто запереть меня здесь, и я ничего не могу с этим поделать. Кто сказал, что мать всегда права? Если я могу быть болен и сломлен, то и она тоже.
Кей права — мой отец может быть где-то там. Тогда мы могли бы исчезнуть вместе.
Будь сильным.
Рик безмятежно улыбнулся смотрителю, с ужасом наблюдая, как он собирает инструменты в ящик в своем кабинете. Мог ли он услышать их разговор с Кей снаружи?
— Вы хотели меня видеть? — Подсказал Рик, его кожа покалывала от беспокойства.
— Да. Теперь, когда лечебница вернулась к своим привычным делам, пришло время начать наше сотрудничество всерьез, — сказал смотритель.
Сегодня он был серьезен. Суровый. Зажав чемоданчик под мышкой, он поспешил вокруг стола и подошел к двери, задержавшись только для того, чтобы убрать лепесток цветка с волос Рика.
— Тяжело работается в саду, как я вижу.