— Забавно, ты говоришь, что он не позволит тебе помочь мне, и все же ты здесь. Помогаешь мне.
— Не так, как он хотел бы, — поспешила сказать она. — Я пытаюсь помочь тебе бороться с лекарствами. Это лучшее, что я могу сделать. Здесь.
Сестра Эш сунула руку в карман платья, вытащила пригоршню таблеток и бросила их на матрас рядом с ним. — Я должна отдать тебе это.
Рик уставился на таблетки и почувствовал, как рот наполнился слюной. Очередная доза. Какого черта с ним случилось? Он ненавидел таблетки. От них его почти всегда тошнило. И вот он здесь, тянется к ним.
«Это мое лекарство, — услышал он свой странный детский голос. — Я должен принять лекарство».
— Нет! Медсестра рванулась вперед, выбивая их у него из рук. Они тихо рассыпались по потрескавшемуся кафельному полу. — Не бери их. С этого момента я буду приносить тебе подделки. Аспирин. Он может следить за мной… подсматривать. Боже, было бы намного проще, если бы я могла просто… — она вздрогнула, схватилась за голову обеими руками и сжала ее, глаза зажмурились так плотно, что по бокам потекли слезы. — Вот как он это делает, — процедила она сквозь зубы. — Проверяет меня. Проверяет тебя. Настраивает. Против. . Ах.
Она привалилась к койке, ухватившись за раму, чтобы не упасть.
— Господи, да что с тобой?»
— Ты должен выслушать меня, — прошипела она, шлепнув себя по виску с силой, которую Рик счел слишком сильной, для психически здоровой. — Ты должен выслушать меня, пока я не забыла.
Сейчас было неподходящее время для разговора, но он не знал, что делать. Она выглядела такой отчаявшейся. . Трясущийся. .
— Ладно, ладно, хватит себя бить! Что ты пытаешься вспомнить?
— Джослин, — сказала она. — Зови меня так. Это помогает мне вспомнить.
— Что ты пытаешься вспомнить, Джослин?
— Мэдж. — Она вскрикнула, как будто произнеся это имя, нож вонзился ей в спину. — Она покончила с собой, Рик. Это место подтолкнуло ее к этому. Это свело ее с ума. Смотритель давал ей лекарство. Тайно давал ей дозы. Она стала такой странной, такой другой. Не знаю, зачем он это сделал, может, чтобы помучить меня, но он довел ее до самоубийства. Таннер видел это. Он был там и это сломало его, так же как чуть не сломало меня. Мэдж не могла убить себя. Она бы не стала.
— Он что, загипнотизировал ее, чтобы она покончила с собой? Не знаю, смогу ли. . Если это так. . Боже, я не знаю, верю ли я тебе, — сказал он, медленно отходя от нее к стене. — Это кажется невозможным.
— Хорошо. Сестра Эш вздохнула и наконец отпустила голову. Она моргнула, собираясь с мыслями, потом встала, отыскала разбросанные таблетки и положила их обратно в карман. Закончив, она вернулась на койку. Рик не двинулся с места, чувствуя себя в безопасности в углу, подальше от нее и от наручников на подушке.
— Будь скептичен. Не доверяй тому, что слышишь здесь. Смотритель думает, что он держит меня на коротком поводке, — сказала сестра Эш. Она смущенно опустила глаза. — У меня на уме более жесткий поводок. Он думает, что ты привязан к кровати, но ночью тебя здесь не будет. Дверь не будет заперта.
Побег.
— Официально я буду приходить дважды в день, с завтраком, лекарствами, ужином и лекарствами. Не могу гарантировать, что в какой-то момент не будет уборки комнаты, но смотритель будет думать, что ты за двумя крепкими замками.
— Почему? — Пробормотал Рик. Это было всё, что он мог сказать. — Зачем ты это делаешь?
Сестра Эш сделала несколько шагов к двери, заправляя за уши растрепанные рыжие волосы. Она взглянула на него с грустной улыбкой. — Возвращайся в кладовую на первом этаже. Я пыталась найти твои файлы, но они пропали. Они все пропали. Есть что-то, что смотритель не хочет, чтобы я видела. Я не знаю, есть ли способ узнать, что это, но ты должен посмотреть.
— Почему ты не можешь этого сделать? Ты медсестра.
— Потому что я должна вернуться к своим ночным обходам. Кто-нибудь заметит.
— Что мне искать? — раздраженно спросил он. Она казалась сумасшедшей, не просто сумасшедшей, а безумной.
— Это касается только тебя, — рассеянно сказала Джослин, качая головой. — Он прячет тебя от нас, прячет файлы. .
Ее каблуки мягко стучали по плиткам. Рик стоял, прислонившись к стене, и смотрел, как она достает несколько сложенных квадратов знакомой бумаги и кладет их на кровать.
— В следующий раз спрячь получше, — сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти. — Я вернусь после обхода, чтобы запереть тебя. Если ты все еще будешь здесь.
Глава 29
Свобода.
Он чувствовал себя свободным. Или, по крайней мере, когда минутная эйфория начала спадать, свободнее, чем когда только прибыл в это Богом забытом месте. Когда эйфория полностью прошла, он почувствовал себя парализованным, таким же, как в ту первую ночь, как будто кто-то стоит по другую сторону двери и подслушивает.
Но никто не ворвался в комнату, когда он встал, и его шаги стали увереннее, когда он подошел к окну и коснулся прутьев. Затем он обошел комнату по кругу, просто чтобы убедиться. В первой комнате ему оставили дешевые башмаки, чтобы выходя он мог надевать их, но теперь они исчезли, и ноги замерзли. Рик задумался над этим.
Они думали, он больше никогда не выйдет отсюда.
До Бруклина, концепция сделки с дьяволом всегда казалась ему сделкой, где ничего не нужно отдавать взамен, но теперь он понял, что значит променять один ад на другой. Сделка с дьяволом означала иллюзию выбора, а не реальность. Рик на цыпочках подошел к странной оконной раме в дальней стене. Она была напротив кровати, ближе всего к двери. Он остановился, потянулся к ручке и проверил ее.
Если он потянет вверх, она откроется. Она не была ни тяжелой, ни запертой.
Рик отпустил ручку. Ему просто повезло, что планка закрывала двустороннее зеркало или окно в коридор, а санитары не поняли, что он бродит по комнате, не привязанный. Он бы потерял свой первый шанс, который ему выпал после концерта. Возможно, он больше не получит другого. Вместо этого он на цыпочках подошел к двери, все еще ожидая, что она шокирует его, когда он коснется ручки. Но ничего не произошло. Он повернул ее медленно, для пробы, и она поддалась.
Рик дернул изо всех сил и увидел, как дверь распахнулась внутрь. Он не мог в это поверить. В этом был подвох. Он представил себе, как смотритель прячется за углом и делает пометку в своем блокноте — объект ждет четыре минуты десять секунд, прежде чем открыть дверь. Все зависело от того, кому он доверял, а это было непросто, ведь даже сестра Эш сказала, что он не должен ей доверять. Но она вернула страницы дневника. Она отказала ему в» лекарстве», которое он должен был принять. (Седативные, без сомнения, что-нибудь, чтобы вырубить Рика, чтобы он был податливым и тихим, пока он снова не понадобится смотрителю. Отвратительно.)
В какой-то момент он должен был перестать пытаться выяснить мотивы каждого и просто рискнуть. Ведь он лучше всех знал, что даже его собственные мотивы могли быть для него тайной.
Это был его шанс сбежать. Уйти. Что бы ни сказала сестра Эш, он не собирался тратить время на поиски файлов или улик. Он собирался убраться отсюда. Там будет время для вопросов.
Коридор за дверью номера 3808 был пуст и тих. Почему-то здесь было тише из-за холода, так же как самые шумные районы Бостона зимой замолкали под толстым слоем снега. Он прошелся по коридору, насколько осмелился. Похоже, никто не патрулировал этот этаж, но кто знает, сколько людей будет дежурить на нижних этажах в такой поздний час. Персонал должен был где-то остановиться, и ему не хотелось случайно постучаться в дверь спальни сестры Крамер.
Он медленно осматривался, убегая в свою комнату при малейшем намеке на шум. Большинство дверей в этом коридоре были идентичны, тяжелые и надежные, но комнаты были пусты или же пациенты были в отключке. Звуки доносились сверху или снизу.
Он ждал под голой лампочкой, свисавшей с потолка, пытаясь разобрать слова, которые звучали как пустая болтовня, несколько медсестер или санитаров, за которыми последовал смех. Было бы почти утешительно знать, что персонал способен смеяться, если бы он не был так напуган. Лучшая часть этого смеха заключалась в том, что они определенно не ожидали побега. Смех становился все громче, и Рик осмелился открыть дверь на лестницу. Он чуть не закричал от восторга, когда она поддалась, и обнаружил, что кувыркается вниз по первым ступенькам.
Но добравшись до второго этажа, он выпрямился и снова прислушался, прижимаясь к стене. Хихиканье доносилось все дальше, и когда он случайно выглянул из-за угла, то увидел, что две медсестры, которых он слышал, теперь стояли в противоположном конце коридора, склонив друг к другу головы. Эта палата была освещена ровными кругами света, и молчаливый санитар задержался на полпути. К облегчению Рика, он уткнулся носом в журнал, и Рик бросился к следующей двери, которая должна была привести его вниз по еще одной лестнице.
Он приблизился к первому этажу и к вестибюлю, который, как он знал, будет самым опасным местом.
Он понятия не имел, что ждет его в вестибюле, как он пройдет через закрытую дверь и выйдет через главный вход, но он должен был попытаться. Тогда ему пришло в голову, что сестра Эш — если она действительно на его стороне против смотрителя — может попасть в серьезные неприятности из-за этой попытки побега, как только она будет обнаружена, будь то когда его поймают или после того, как он проделает весь этот путь. На мгновение он почувствовал укол сожаления, но безопасность была превыше всего. Если Джослин умна, она тоже проведет сегодняшний вечер вдали от этого места.
Где-то на первом этаже захлопнулась дверь, и он замер, пытаясь расслышать, что ждет его по ту сторону двери, ведущей на лестницу. Раздался звук, похожий на отдаленный зов, а затем крик. Он не знал, отступать ему или идти вперёд и окаменел.
Как только он решил попытаться еще раз толкнуть дверь в вестибюль, она распахнулась, и бледная долговязая фигура застала его врасплох. Рик задохнулся, когда его затылок ударился о кафель, и на мгновение у него закружилась голова. Он подавил стон боли, вспомнив санитара с журналом над головой.