– Цитирую Виктора.
Справа показался магазин стройматериалов – огромный металлический ангар. Саня свернул к нему, медленно заехал в пространство между двумя машинами и выключил мотор.
– Пошли.
Он привел меня в отдел инструментов. Остановившись перед топорами с длинными ручками, Железо некоторое время задумчиво разглядывал их. Потом покачал головой и перешел дальше, туда, где стояли ломы разных размеров. Он выбрал средний, попробовал на вес в руке и, удовлетворенно кивнув, направился к кассе. Я шел следом, пытаясь понять, для чего ему лом. В руках этого типа даже вилка могла вызвать опаску. Потом мы сели в машину и поехали дальше. Железо на ходу сделал несколько звонков, погладил рукой лом, который торчал из кармана передней двери, и, кажется, немного успокоился. Я тоже.
Саня раскурил сигару, выпустил изо рта дым и произнес:
– У нас час свободного времени. Предлагаю перекусить.
Спустя десять минут «навигатор» притормозил возле ресторана.
– Икры хочешь? – спросил Саня, когда мы устроились за столиком на мягких диванах.
Рассматривая отделанный в готическом стиле зал, я пожал плечами: раньше мне не приходилось есть икру.
Ее принесли в мельхиоровой тарелочке. Граммов двести, не меньше. Я ел ее ложкой с белым хлебом. Саня смотрел на меня и странно улыбался. Сам он при этом нехотя ковырял вилкой салат.
Красная икра оказалась стоящей вещью. Я съел ее всю. У нас в саперном взводе был парень, который говорил, что икры много съесть невозможно. Врал.
Саня задумчиво посмотрел на опустевшую тарелку и спросил:
– Сирота?
Я кивнул.
– Тогда давай еще черной?
Я неопределенно наклонил голову.
Саня подозвал официанта и попросил принести двести граммов черной икры. Официант, поджарый прожженный хлыщ с прической под Бетховена, спросил:
– Может, юноша желает чем-то запить? У нас есть отличное мозельское.
Саня бросил на официанта короткий взгляд, затем перевел его на меня:
– Этот слопает и так!
Я ел икру, а Саня продолжал смотреть на меня с каким-то садистским интересом. Когда я прикончил и черную, Железо удовлетворенно произнес:
– Молоток! До туалета добежать сможешь? Тут недалеко. Да ты не тушуйся. После такого количества сожранной икры это нормальная штука. Физиология.
Я только презрительно усмехнулся.
– Что?! – удивился Саня. – Не прошибло? Точно, сирота!
Когда вышли из ресторана, Саня произнес:
– Вообще-то это было не угощение, а процедура. Ты должен быть равнодушен к пище, чтобы в приличном обществе за столом не обламывать себя. Где живем?! – Саня повел рукой вокруг. – Одни снобы. Зажрались. Икра для них мечта плебея. Хотя, может и так. – Саня задумчиво пощипал подбородок. – Да.
– А при чем здесь приличное общество? – спросил я.
– Знаешь, Бензин, – произнес Железо, – можно сделать миллион или поднатужиться и сколотить десять, можно одеваться в самых дорогих магазинах, научиться правильно держать вилку и ездить на дорогих машинах, и даже купить титул графа, но рожа-то – куда ее деть? Рожу не спрячешь. Ведь она даже из фрака торчать будет. Да и натуру тоже не обуздать. Все равно вылезет. Помнишь, когда ты костюмчик в магазине примерил, я шляпу на твою голову набросил?
– Помню.
– Вот тогда меня и осенило, когда локаторы твои под шляпой исчезли. Смотри, Железо, сказал я сам себе, этому парню рожу прятать не надо – только уши обрезать да приодеть, и все! Готовое лицо твоей фирмы. Ты хоть школу закончил?
– Не только. Еще три курса юрфака успел.
Саня даже слегка приобнял меня:
– Золотой ты мой! Да ты же почти готовый джентльмен.
– Зачем вам джентльмены? – непонимающе взглянул я на Саню.
– Все меняются. Мы же бандиты не ради самой идеи бандитизма. Были времена, я пинками открывал двери в приемные и бил морды дирекции завода. Но теперь все по-другому. Мы трансформируемся в приличных людей. Мне необходима хотя бы одна благородная личность. Человек, внешность которого вызывала бы доверие. Человек, который будет ходить на переговоры, званые обеды, вести дела, заключать сделки и прочее. Тем более ты ни в чем не измарался. Тебя никто не знает. Так что быть тебе лицом фирмы, если, конечно, раньше не пристрелят, – неожиданно добавил Саня и подмигнул.
Вот именно, подумал я. А потом решил: плевать! Зато поживу!
– Не дрейфь, Бензин, еще поживем. Бог любит дураков, пьяных и влюбленных, – словно прочитав мои мысли, сказал Саня.
Интересно, к кому он относил себя?
Мы стояли на высоком крыльце ресторана и смотрели на город. На Москву надвигалась осень. День был с дождем, ветром и солнцем одновременно. По глубокому ярко-синему небу неслись рваные чернила облаков. Рядом, на газоне, сыпал листьями клен, и они прилипали к мокрому асфальту, как горчичники. Внутри меня вдруг возникло странное ощущение, что я стою на пороге чего-то нового и мое путешествие только начинается. Словно с этого крыльца я на миг увидел пальмы Коста-дель‑Соль, крыши Малаги и еще какую-то дальнюю открывающуюся за всем этим перспективу.
– Осень, мать ее! – коротко прокомментировал Саня и спустился вниз по ступенькам.
Минуту спустя мы неслись по широкому проспекту в сторону бульвара Дмитрия Донского. За продуктовым магазином Саня свернул направо, прочитал название улицы и произнес:
– Кажется, правильно.
Затем джип медленно въехал в жилой массив. Железо словно крался. В этой медлительности было что-то зловещее. Да и выражение Саниного лица мне тоже не очень нравилось. Наконец мы встали возле дома с высоким цоколем. Саня, высунув голову в окно, посмотрел куда-то в район второго-третьего этажа и присвистнул:
– Легко отделалась. Могло быть и хуже.
Вот тогда я все и понял. И лом сразу же обрел свое место в картине, что явственно встала перед моим внутренним взором. Едва мы выбрались из машины, как захлопали дверцы двух стоящих у подъезда БМВ. К нам подошли четверо мужчин в коже, обтягивающей мощные плечи. Я сразу почувствовал себя маленьким: в каждом из них было по два метра роста и веса за центнер.
– Ну? – глядя на них, произнес Железо.
– Все в порядке, – произнес один из парней, с короткой творческой бородкой, совершенно не вяжущейся с его фигурой. – Они в сборе. Вон их машины, – бородач кивнул на «Ауди восемь» и «крайслер», бесцеремонно заехавший колесами на газон.
– Если что, машины заберем, – сказал Железо.
– Взамен подарим «инвалидки», – хмыкнул бородач.
– Таран взяли? – спросил Саня.
– Арсен, Толя, тащите, – обернулся бородач к своим.
Те достали из машины толстую трубу с массивным металлическим набалдашником.
– Смотри, Вадим, надо с первого раза выбить. Иначе стрельбы не избежать, – произнес Железо. – Сам знаешь, если я приехал, то так просто не уйду.
– В таране сто кило да в нас четверых около пятисот. Какая дверь выдержит?
– Там железная.
– Да плевать. Там лестничные клетки огромные. Разгон, как минимум, пять метров.
– Тащите, – кивнул Саня.
Люди Железо кинули таран на плечо и вошли в подъезд. Мы с Саней следом.
Дом был с длинными лестничными пролетами. На третьем этаже они сняли трубу с плеч, немного передохнули, потом взяли таран за скобы и отошли в дальний угол площадки. Саня, сунув лом под мышку, достал пистолеты.
– Давай! – скомандовал он.
Четверка сорвалась с места. Удар был такой, словно выстрелили из пушки. Дверь, вывороченная с мясом, распахнулась, прихватывая за собой добрый кусок косяка.
Сыпался кирпич и штукатурка, поднимая тучу пыли, в которой на миг исчезли штурмующие. Мы бросились вслед за ними в пролом. Погромщики взяли такой разгон, что не смогли вовремя затормозить и попутно вынесли тонкую гипсовую стену прихожей. Так что пыль стояла теперь столбом, и в этой пыли кого-то уже били. Железо, подпирая спиной стену, держал пистолеты наготове.
Потом сквозь оседающую муть прорисовались фигуры его громил, все белые от гипса, включая лица. Каждый держал в руках по человеку.
– Ты, что ли, Макс? – спросил Саня у крупного мужчины лет тридцати пяти, которого Вадим одной рукой прижал к стенке.
– Ну я! – Мужчина кинул взгляд на Саню.
– Отпусти его, – произнес тот.
Вадим выпустил свою жертву и отошел в сторону.
– Что же вы, сукины дети, хулиганите? – тихо поинтересовался Саня.
– Подумаешь, официантка! Шлюха! – произнес мужчина, быстро сообразив, о чем идет речь.
– А что ты имеешь против шлюх?
– Да ничего!
– Тогда зачем ей ноги сломали?
– Она сама в окно выпрыгнула.
– Сама? – вздернул брови Саня. – Это же надо! Наверное, от скуки. Заскучала с вами мадам, да? Дай, думаю, прыгну. Что же вы такие неуклюжие? А ты знаешь, что это кафе подо мной? И я за каждого человека в нем отвечаю. Ты где напакостил?! Понимаешь хоть?
Бандит кивнул.
– Мог бы и кеш прислать. Завернул бы десятку зелени в газету, глядишь бы, обошлось. А вы за Колю спрятались?
Саня убрал пистолеты, резким движением выхватил из-под мышки лом и со всей силы ударил им Макса по голени. Нога у бандита подломилась. Он упал на пол и стал кататься по нему в беззвучном крике.
– Это ведь не все, Макс, – спокойно произнес Саня. – У девчонки две ножки сломано, и какие ножки! Твои, кривые и волосатые, мизинца их не стоят. Так что давай вторую.
Макс завыл, пытаясь заползти под стол, но Вадим пинком развернул его обратно.
– Давай, Макс, – повторил Саня. – Встань, чтобы я с первого удара сломал, а то ведь прямо сейчас колотить начну. Пока сломаю, натерпишься.
Вадим стер ладошкой пыль с бритой головы, похлопал рука об руку, схватил Макса за шиворот и рывком поднял с пола. Мелькнул лом, и Макс с воплем опять свалился на пол.
– Вообще-то все затеял Алик, – сказал Арсен.
– Давай его сюда! – распорядился Саня.
На середину комнаты вытолкнули невысокого коренастого кавказца.
– Коля будет недоволен, – сказал он, исподлобья глядя на Саню.
– Аллах, наверное, тоже, – нехорошо улыбнулся Саня. – А с Колей я договорюсь.