Было воскресенье — большой гала-день в Ксошимилко, когда почти все жители Мехико приезжают сюда, чтобы покататься на лодке среди цветущих островков, поесть, попить, потанцевать и попеть под музыку плавающих оркестров. Впереди нас лодки сгрудились плотной стеной, как бабочки в жаркий солнечный день в летнем саду. Мимо нас проплыла баржа с только что прибывшими музыкантами. Они сидели в своих ярких костюмах на деревянных стульях и настраивали свои инструменты. Навстречу нам попалась девушка на каноэ, доверху нагруженном красными и белыми маками. Она торопилась на базар.
Мое напряжение несколько ослабло. Теперь опасность совсем незначительна. Ничего не может случиться с миссис Снуд, пока она находится на шумном канале. Все, что от нас требовалось, это непременно догнать ее.
Музыканты начали играть. Под неистовые аккорды гитары низкий грудной баритон воспевал достоинства Гвадалахары. Мелодию подхватили на всех соседних лодках.
Я опустил руку в прохладную темную воду канала. Сквозь пальцы просачивался водяной сорняк, маленький и круглый, как конфетти.
Завтра вечером я буду в Нью-Йорке с Айрис. Я старался представить себе, как это будет. Я подумал: будет ли мне недоставать Веры? Сознание того, что я почти покончил с Мексикой, набросило дымку нереальности на все это таинственное дело. Возможно, что, даже когда я возьму у миссис Снуд книгу, я все еще не узнаю, в чем дело. Возможно, я так никогда и не узнаю, была ли Вера просто милая, очаровательная балерина с характерцем или… или что? Этот эпизод полностью изгладился из моей памяти.
Вдруг лодочник закричал: «Кармелита!» — и начал работать шестом с удвоенной энергией. Мы протащились мимо «Вива Мехико», на котором пара толстых мексиканцев отплясывала румбу, мимо баржи с музыкантами.
Я взобрался на тупой нос «Люпиты» и наклонился вперед, чтобы посмотреть. Я увидел нос «Кармелиты», а затем мелькнул зеленый костюм.
Лодочник сделал последний решающий толчок шестом. Мы обогнали несколько лодок и поравнялись борт о борт с лодкой его друга.
Я махал рукой, улыбался и уже открыл рот, чтобы сказать что-то, но тут же закрыл его. На другой плоскодонке сидела американка. Маленькая американка в светло-зеленом костюме. Так как мы чуть не столкнулись, она испугалась и посмотрела в мою сторону. Я взглянул на нее. Она на меня. У нее были совсем седые как снег волосы. Пенсне без оправы укоризненно запрыгало на тонком носу старой девы.
Этого я никак не предполагал.
Она действительно была американка, маленького роста, в зеленом костюме.
Но это была не Лена Снуд.
Я не мог винить лодочника. Можно ли от него ожидать, чтобы он смог отличить одну одетую в зеленый костюм женщину-гринго от другой. Меня охватила паника. Может быть, юноша догнал Лену Снуд до того, как она доехала до Ксошимилко? Может быть, мы уже опоздали?
Но это казалось невероятным. Лена уехала в такси примерно на двадцать минут раньше него. Даже если юноша догнал ее, то, какой бы наглостью он ни обладал, весьма сомнительно, чтобы он мог что-нибудь сделать в присутствии водителя такси. И конечно, он ничего не мог с ней сделать на переполненном людьми причале. Вероятнее всего, она все же здесь, на канале, только значительно дальше.
На нормальную прогулку по каналу требуется около часа времени. Нечего рассчитывать на то, что мы сможем догнать ее на своей неуклюжей «Люпите». Лучше вернуться к причалу и перехватить ее там.
Я сказал Вере:
— Скажите ему, чтобы он возвращался к причалу, да поскорее.
По-видимому, лодочник вошел во вкус, понял идею, как именно развлекаются эти сумасшедшие американцы. Он гнал вовсю. Ему был известен каждый дюйм водного пространства канала. Он энергично проталкивался по каким-то пустынным боковым каналам, срезая таким образом примерно две трети пути, и не больше чем за десять минут доставил нас к последнему этапу туристского маршрута.
В этой части главного канала затор был еще больше, чем там, откуда мы только что приплыли.
Лодочник весь обливался потом, но мужественно держался и продвигал нас вперед, несмотря на протесты и увещевания со стороны других лодочников. Я стоял на носу, держась за украшенный цветами столб тента. Баржа с музыкантами была впереди нас. Они пели, притопывали и размахивали шляпами.
«Кукарача…»
Мы подплыли к излучине. Последней перед причалом. Стукнувшись о борт лодки с фоторепортером и чуть не свалив его камеру в канал, мы сделали последний поворот.
Впереди множество лодок, а за ними причал, от которого мы отплыли.
«Кукарача…» — ревели музыканты.
Впереди нас на лодке сидели три девушки с распущенными по спинам густыми черными волосами. Они обхватили друг друга за талию и подпевали: «Кукарача…»
Я выпрямился, чтобы посмотреть поверх тента. Одна из них сделала мне глазки и бросила в меня гвоздикой. Все три разразились хихиканием, русалочьим смехом.
Какая-то лодка подплывала к причалу. Мне не было видно ее пассажира. И вдруг я увидел в этой лодке маленький кусочек чего-то ядовито-зеленого.
Сердце мое так и подпрыгнуло. Вот опять этот зеленый цвет. И наконец, я увидел ее всю. Сомнений не было. Никаких сомнений не могло быть.
На пристани стояла Лена Снуд. Хотя она была примерно в пятидесяти футах от нас, я видел ее до малейших деталей. К непричесанным волосам приколота розовая камелия.
В одной руке она держала огромный пучок ярко-красных гвоздик. Она рылась в сумочке. Достала деньги и заплатила лодочнику. Потом повернулась и пошла вдоль по причалу. Под мышкой у нее сверкало что-то маленькое, яркое.
«Убийство по ошибке» Крег Райс.
С нетерпением я сделал шаг вперед, потерял баланс и чуть не упал за борт, одна нога уже окунулась в воду. Все три девушки на лодке впереди захихикали.
Хотя я был слишком далеко, чтобы она могла меня услышать, я все же закричал:
— Лена!
Три девушки хором передразнили меня:
— Лена, Лена.
Снова раздался взрыв смеха.
— Быстро, — крикнул я Вере. — Она здесь. Скажите ему, пусть жмет из последних сил.
«Кукарача… Тра-ля-ля…»
Глупый прилипчивый мотивчик перебрасывался от лодки к лодке. Проклятая музыка. Если бы не этот шум, Лена услышала бы меня.
Я видел, как она шла вверх по лестнице. Если она успеет сесть в такси до того, как мы причалим к берегу, все будет кончено.
«Кукарача… Тра-ля-ля…»
Я опять закричал, три девушки, теперь уже сзади нас, снова как эхо передразнили меня. Я достал носовой платок и начал яростно размахивать им, как на бое быков.
Но я увидел только спину Лены. Она не повернулась.
Вот она уже скоро выйдет с территории пристани. Ее хорошо было видно благодаря ярко-зеленому костюму. Вдруг она остановилась. Я видел, как она повернулась и стала разговаривать с кем-то, кто обратился к ней.
Я не видел, кто это был. Во всяком случае, сразу не увидел. Высокая женщина в черном с двумя детьми на руках загородила мне вид. Я видел, как Лена жестикулировала и качала головой, очевидно, торговалась. Или она покупала что-нибудь, или нанимала такси. Я молил Бога, чтобы она покупала что-нибудь.
Женщина, тащившая в каждой руке по ребенку, прошла, и я увидел, с кем разговаривала миссис Снуд.
Я увидел блестящие от бриолина, сверкающие на солнце черные волосы. Я увидел широкие мужские плечи на маленьком теле мальчика. Мне даже была видна гладкая изящная линия щеки.
Я был слишком далеко, чтобы видеть глаза — огромные красивые глаза. У меня по спине пробежал холодок.
Юноша…
Наша плоскодонка мощным рывком обогнала баржу с музыкантами и остановилась. Альт ворчал, гитары неистовствовали в кубано-веракруцком ритме. Высокий тенор выкрикивал: «Се Мурио…»
— Лена! — кричал я. — Лена Снуд!…
Я слышал, как мой голос уносился в сторону, натыкаясь на звуковую волну, идущую от оркестра. Мне страшно хотелось прыгнуть в воду и поплыть. Но все равно это не помогло бы. Я ничего не мог поделать ни с расстоянием, ни с шумом, ни с толпой.
Лена Снуд закивала головой в знак согласия с юношей. Она одобрила плату за такси.
Она снова пошла по берегу. Юноша почтительно следовал сзади в нескольких шагах от нее.
Вера прыгнула рядом со мной на нос лодки. Она тоже все видела и все поняла.
— Миссис Снуд! — кричала она. — Миссис Снуд, Ле-е-на!
«Се Мурио…»
Юноша догнал миссис Снуд на верхней ступени, идущей от пристани. Они пошли вместе и вместе скрылись из вида…
Глава 14
Прошло примерно пять минут, прежде чем мы причалили к пристани. Я бросил обливающемуся потом, не верящему своим глазам лодочнику пятьдесят песо и побежал вверх по лестнице. Вера бежала вслед за мной. У нас не было никаких шансов хотя бы увидеть светло-синий седан. Я отлично понимал это. И я оказался прав.
В то время как Вера расспрашивала толпу, я побежал к ее машине. Да, они видели, как юноша уехал, но это нам нисколько не помогло, потому что хотя отсюда шла только одна дорога к центру городка, оттуда они могли повернуть в любом направлении. Я вел машину как дьявол. Мы снова ехали мимо осыпающихся домов к центру города. Вера вышла из машины порасспросить продавцов цветов, но они в ответ только совали ей в лицо свои фиалки и гвоздики. Несколько девушек подбежали к машине, кокетливо улыбаясь и просовывая в открытое окно машины букеты прелестных роз и незабудок.
— Купите…
Они ничего не видели. Их интересовали только песо.
Отсюда дороги шли в трех направлениях: одна обратно в Мехико, две дороги — в глубь страны. Я тоже вышел из машины. Мы останавливали каждого встречного и расспрашивали. Но вскоре убедились в безнадежности своего предприятия. Эти пять минут принесли нам такой же ущерб, как если бы мы опоздали на пять часов.
В отчаянии я хотел обратиться в полицию, но почти тут же отбросил эту мысль. Лена подвергалась смертельной опасности, но действовать надо немедленно. Даже если бы нам удалось заставить полицию поверить в нашу невероятную историю, было бы слишком поздно предотвратить то, что сейчас уже совершается или вот-вот совершится в этом светло-синем седане.