Он был смелым и рискованным, но, я надеялась, результат стоил того. Мне не подвернулась возможность поговорить с Томасом, поэтому я зависела от его способности выявлять правду по мельчайшим подсказкам. Надеюсь, колкости Мефистофеля ему не помешают. И, надеюсь, меня не будет отвлекать отвращение к себе, которое я испытывала от отчаяния Лизы.
Мимо прошла юная парочка, стреляя глазами по сторонам и чересчур тесно прижимаясь друг к другу. Это были первые люди, которых я встретила, и их прогулка не была такой небрежной, как они пытались изобразить. Вообще большая часть парохода казалась слишком тихой. Пассажиры предпочитали есть в каютах и выходили только в случае крайней необходимости. Корабль практически превратился в красивую тюрьму.
Я шла дальше. Мысли перескакивали с одного на другое.
Насколько хватало глаз, нигде над водой не летали чайки со своими горестными песнями. Зато над деревянной палубой разносились обрывки разговоров, слишком приглушенные, чтобы разобрать слова. Пока я шла к Анише, из кают выглядывали женщины и мужчины в костюмах и платьях попроще, чем в первом классе, но все равно довольно модных. Сердце предостерегающе колотилось, но поворачивать назад было поздно. Я уже здесь, и пора приступать к выполнению плана.
Мефистофель стоял ко мне спиной, но я узнала его по алому фраку, блестящим сапогам по колено, узким бедрам и самодовольным манерам. С этого ракурса он напоминал пиратского главаря. Когда мы причалим в Нью-Йорке, я не удивлюсь, если он устроит представление на воде.
– В следующий раз крути факелами как карманными часами на цепочке, – говорил он, раскачивая часы по широкому кругу. – Скорость не даст пламени перекинуться вдоль металлического прута, а для зрителей будет выглядеть эффектно. Но только быстро – это все-таки металл, и ты обожжешь губы, если нечаянно прикоснешься.
Аниша смотрела на него из-под опущенных ресниц, и я удивилась, что он не замечает ее обожания. Казалось, она ловит каждое его слово и каждую идею.
– Отличный научный вывод, – сказала я.
Мефистофель развернулся, пораженный моим неожиданным визитом, но тем не менее довольный. Он подхватил часы и сунул в карман.
– Огонь нагревает металл. Кто бы мог подумать? В следующий раз скажите ей, что лед холодный на ощупь.
– Мисс Уодсворт, всегда рад. – Он отвесил легкий поклон, и его губы ехидно изогнулись. – Из достоверного источника мне известно, что любовь – это игра с огнем. Горячим, сверкающим от страсти…
Аниша фыркнула, и он сделал ей знак вернуться к репетиции.
– Что ж, если человек достаточно глуп, чтобы играть с огнем, не следует удивляться ожогам.
Аниша с озадаченным видом крутила факелы, оставив нас наедине, хотя я заметила, что она бросает взгляды на предмет своих тайных воздыханий.
– Не хотите взглянуть на мое рабочее место? – спросил Мефистофель. Коварный блеск в глазах противоречил его джентльменским манерам. – Оно сразу за углом.
Он улыбнулся под маской – прямо-таки волк, зовущий Красную Шапочку в темный лес. Но чего он не знал, так это того, что сейчас девочка несет под одеждой оружие и хранит в своей каюте целый набор волчьих шкур.
– Обещаю, ничего аморального. Только шестеренки и механизмы. Может, немного умасливания. Но ничего чересчур романтического.
– Вы определенно знаете, как очаровать девушку. В следующий раз покажете свою коллекцию масок. – Я присмотрелась к новейшему произведению искусства, бледно-серому с похожими на облака белыми завитками, и заметила, как при моем приближении его дыхание слегка сбилось. – Сколько их у вас, тысяча?
– Ближе к миллиону.
Он усмехнулся, вновь обретая самообладание.
– Потренируйся крутить один, потом другой, как мы обсуждали, – обратился он к Анише. – В следующий раз поработаем над изверганием огня. Жидкость почти готова.
Она кивнула и продолжила свое занятие. Мефистофель взял меня под руку и повел в свое логово. Я только отчасти шутила насчет его масок и не удивилась бы, если бы у него их столько и оказалось. Наверное, для них понадобился целый сундук.
– Извергание огня? – переспросила я. – Звучит немного опасно. И чуть-чуть грубо.
– Она же не будет выплевывать пламя на зрителей, словно жевательный табак. Опасность может таиться повсюду, в самых обыденных вещах. И это довольно скучно. Чему обязан удовольствием видеть вас так рано? Для уроков не время. Мистер Кресуэлл послал вас покончить с нашими романтическими хитросплетениями? В каюте мисс Креншо я думал, что он меня задушит. Держу пари, в детстве он не любил делиться игрушками.
– Во-первых, я не игрушка, сэр. И во-вторых, даже если Томас расстроен из-за моих симпатий, неужели вы думаете, что он не пришел бы сам бросить вам вызов?
Мефистофель фыркнул.
– Что ж, он похож на человека, который не даст спуску врагу. – Он прищурился. – Вот что вас привлекает? Наверное, я начну вызывать на дуэль других ваших поклонников. Когда я одержу победу, то, возможно, даже сниму маску, и они посмотрят на настоящее лицо победителя.
– Вы хотели сказать, на лицо их смертельного врага?
– Сомневаюсь, что они назовут меня другом после того, как я познакомлю их с Ночным Красавцем.
– Ночным Красавцем? – Я остановилась. – Это имя вашего воображаемого друга?
– Почти. – Он усмехнулся. – Вы ведь слышали о красавке? Соблазнительное растение, но смертоносное. Как и мой меч, Ночной Красавец.
– Хитро. – По моей спине пробежали ледяные пальцы тревоги. Красавку обыкновенную или белладонну мы нашли в организме мисс Креншо. – А что, иметь оружие необходимо всем участникам вашего карнавала? Наподобие секретного общества людей в масках и с мечами?
Он опять рассмеялся, но на этот раз мне хотелось отнять у него свою руку.
– Вряд ли. Мечи есть только у меня и Цзяня, – ответил он. – Ему меч нужен для выступления. Мой остался от моего прошлого. Увы, у нас есть более важные темы. Единственный закон, которого я не могу нарушить, – это время, как бы я ни умолял, ни старался его занять или украсть. Я не могу его производить. Есть новости о том, кто убивает пассажиров? Инвесторы не в восторге, и я боюсь того, что ожидает карнавал в будущем. Если они сочтут, что мы укрываем убийцу, нас больше не наймет ни один круизный лайнер.
Я подумала, не спросить ли его о картах таро и почему все артисты учатся гадать по ним, но не хотела, чтобы он заподозрил мои мотивы либо узнал о том, что я считаю таро и игральные карты своего рода шифром. Их значения ясно описывали историю преступлений тем, кто мог ее прочитать. Если Мефистофель убийца, он может изменить свои методы.
– Еще нет, но у меня есть версия. – Я облизнула губы, надеясь, что не вызову у него подозрений чрезмерным любопытством. – А чей меч больше? Ваш или Цзяня?
Он резко остановился, уставившись на меня так, словно я разделась перед ним и перед всеми, кто находился на прогулочной палубе. По оценивающему блеску в его глазах я поняла, что он был бы вовсе не против такого поворота. У меня ушла пара секунд, чтобы сообразить, какую двусмысленность я нечаянно ляпнула.
– Я… – Я запнулась. – Я имела в виду, чей меч изготовлен искуснее?
Хмыкнув, он пошел дальше, но дьявольская улыбка не сходила с его губ.
– Если честно? Думаю, что Цзяня. Ночной Красавец великолепный меч, но у Цзяня настоящее произведение искусства.
На этот раз остановилась я. От него я ожидала только хвастовства.
– Я думала, мужчины вроде вас лгут ради удовольствия.
– Тем интереснее вам отделять правду ото лжи.
Он шел дальше, не торопясь и не выказывая подозрительности, расслабленно, уверенной походкой. Мы представляли просто юную пару, прогуливающуюся по палубе. За исключением того, что он носил нелепую маску, я – спрятанный клинок, а большая часть парохода куталась в страх, как в новое пальто.
Несколько раз я замечала, как Мефистофель поднимает голову к солнцу, хотя оно пряталось за густым облачным покровом. Назревал шторм.
– Когда Цзянь путешествовал, ему выковал мечи опытный оружейник в Оттоманской империи, – продолжал он, хотя я не расспрашивала. – Металл почти поет, рассекая воздух. Вам следует сходить к нему на репетицию – без толпы лучше слышно.
– Он спит рядом с мечами? Судя по вашим словам, они стоят целое состояние.
– Почему вам так любопытен Цзянь? – Он остановился рядом с каютой в центре палубы. – Решили, что он прячет тела в ящике с мечами?
Вопрос прозвучал легкомысленно, но что-то в выражении лица Мефистофеля заставило мой пульс участиться.
– Я не могу просто спросить о поющем мече? – поинтересовалась я. – Не все в мире вращается вокруг вас, несносное создание.
– Да, но…
– Знаете, меня только что осенила грандиозная идея! Вы должны переименовать его номер в «Цзянь, султан Поющих мечей». Ручаюсь, публике понравится эта симфония. Наверное, вы можете найти способ усилить песню меча. Вы пробовали метод слуховой трубки для усиления звука?
Мефистофель поднял обе брови. Этот трюк всегда меня впечатлял, поскольку он никогда не снимал маски.
– Вы заинтересованы в том, чтобы извлекать выгоду из вашего аналитического ума? – Он поднес руку к сердцу. – Неужели я всего за несколько вечеров убедил вас вступить в шоу-бизнес? Я себя недооценивал. А я, заметьте, всегда был высокого мнения о своем мастерстве обольщения.
– Шоу-бизнес? – переспросила я, довольная тем, что можно переменить тему. – Вы теперь так называете карнавал?
– Так Финеас Тейлор Барнум называет цирк. Хорошо звучит, не правда ли?
Я усмехнулась.
– Я слышала, что он мошенник. Не уверена, что повторять за ним что-то – это хорошая идея.
– Он человек без принципов, как и большинство бизнесменов, респектабельность им не нужна.
Мефистофель вставил ключ и открыл дверь, за которой оказалась каюта, заполненная только инструментами и реквизитом. Слегка пахло металлом, в кои-то веки не из-за пролитой крови.
Он включил свет. Обычные на вид вещи здесь лежали вперемешку с невероятными. Шляпы-цилиндры с металлическими деталями внутри, птичьи клетки с механическими голубями, покрытыми настоящими перьями. Птицы были как живые, только потрогав их, я убедилась, что они игрушечные. На крючке висел фрак с нашитыми с изнанки металлическими деталями и механизмами. Из плеч торчали глянцевые вороньи перья с масляным блеском.