От работы я не отлынивал и уже на третий день довольно интенсивно махал киркой и лопатой, расчищая левую часть выемки, ещё одной будущей «гостиницы», от скальной, очень твёрдой породы. Сами отвалы скапливались возле входа и составляли уже внушительную кучу в несколько тонн. От употребляемой воды периодически болел живот, а протеиновое варево с небольшими добавками овощей или крупы еле-еле восстанавливало силы. Уже на четвёртый день после попадания в шахту я чувствовал себя, как выжатый лимон. Тело постоянно ныло и болело, а шахтерские рукавицы не спасали от волдырей на руках. Естественно, ни о каких роботах или даже полуавтоматике нечего было и мечтать. Даже отбойные молотки были дефицитом и часто ломались. Хотя по разговорам, здесь, в южном комплексе, разнообразные роботы использовались в других шахтах, а ещё их очень много было на свалке. Более огромный и развитый северный добывающий комплекс использовал роботов в гораздо больших масштабах, но это были только разговоры.
Примерно в таком ритме прошла ещё неделя. Я понемногу начал терять счёт времени, тяжелый труд и рутина отупляли. День обычно начинался с тяжкого пробуждения, потом умывания, очереди в туалет и быстрого завтрака, где все толпились и орали друг на друга — за невыполнение дневных норм выработки могли лишить следующего завтрака, и это было гораздо более серьезным мотиватором, чем мне показалось на первый взгляд. Плюс начислялись какие-то деньги, и их тоже могли списать с накопительного счёта. Точнее, те остатки, что там оставались после различных судебных и административных вычетов. После завтрака мы обычно шли толпой по коридору вглубь и постепенно расходились по лабиринтами тоннелей, каждое звено к своим участкам. Подрывниками мы были больше на словах, конкретно сейчас крупных работ со взрывчаткой не проводилось: как из-за дефицита самой взрывчатки, так и по причине опасений новых выбросов газа — ждали поставок какого-то нового оборудования. После тяжкого труда часов по девять или десять мы тоже пешком возвращались, кое-как купались и падали на свои кровати, при этом мне надо было ещё залезть на третий ярус. Нечего и говорить, что в таком ритме я днями не заходил в меню импланта — и некогда было, и не хотелось. К концу третьей недели, убедившись, что основной массе орков и начальству на меня плевать, а эльфы меня не выдадут, я начал понемногу демонстрировать более разумные навыки общения и перестал называть себя в третьем лице: «Хакрис хочет, Хакрис спать» и всё подобное. Я начал выражаться в их присутствии почти как обычный эльф, но с небольшими, часто забавными оговорками и более заторможено. Они меня хоть и перестали считать явным дурачком, но частенько называли «отсталым», «тормозом» и «склеротиком». Иногда это меня даже раздражало, но в принципе я на них не обижался.
К концу третьей недели, ближе к вечеру, когда мы сожрали свои порции ужина из термоса-судка и немного отдыхали, к нам заявился мастер отряда, Иваригус, чтобы проверить ход работ. Заходил он раз в два или три дня, и отмечал в планшет выполненные объемы.
— А что это вы, злыдни, расселись? План за вас сам себя не выполнит, — он светил мощным фонарём на кучу породы, которая постепенно скапливалась ближе к выходу и в скором времени должны была понемногу вываливаться в коридор.
— Мастер, я же вам ещё позавчера говорил, что этот шлак уже давно пора вывозить, — ответил на плохеньком орочьем Кирбаэль, который с ним обычно общался, поскольку немного выучил язык за четыре года нахождения здесь.
— Ну и что? Ты мне предлагаешь заниматься вывозом? — уставился на него орк.
— А где отряд, который занимается отгрузкой породы?
— Они заняты на других участках. Что ты от меня хочешь? — начал злиться мастер.
— Да ничего я не хочу, нам место нужно, а то вы сами потом скажете, что мы виноваты и нас лишат жратвы, — путая слова и падежи, ответил Кирбаэль.
— Вот берите и вывозите, если вам надо! — заявил Иваригус, что-то отметил в планшете и ушёл.
Освещение сегодня было совсем слабеньким, мы работали почти в темноте, подсвечивая себе фонарями. Через полминуты луч фонаря Иваригуса перестал быть виден.
— Ебучий гандон, — Кирбаэль вытер руки грязной тряпкой и со злостью бросил её мимо стула, на который обратно сел. — Меня уже дрючит всего, когда я его вижу!
— Что опять не так? — лениво поинтересовался обычно немногословный Даргэнс.
— Этот козёл снова не даст нам грузчиков сегодня, — на шахтерском жаргоне «грузчиками» назывались орки из отряда вывоза отработанной породы, — и потом скажет, что мы не выполняем их ебучий план!
— А чего ты ждал, что к тебе приедет бульдозер с ковшом и заберет это дерьмо?! — задал риторический вопрос Даргэнс и жестом окинул огромную кучу породы, которую мы выдолбили за последние недели полторы, задыхаясь от пыли в процессе работы.
— Я ждал, что он перестанет гонять грузчиков к своим любимчикам, а будет распределять их всем, — разозлился Кирбаэль.
— Нужны роботы, они могут вывезти, — я уже был наслышан о небольших роботах-грузчиках и других разнообразных полуавтоматах орочьего производства, о них чуть ли не каждое утро велись разговоры в «гостинице».
Оба эльфа с удивлением вытаращились на меня.
— Какой же ты умный, Хакрис! И как же мы не догадались их выписать себе штук пять? — съязвил Кирбаэль.
Хотя здесь и было принято обращаться по фамилии, но меня они называли Хакрис, особо не вдаваясь в подробности. Они вообще мало что знали обо мне, кроме того, что я пират-смертник с глубокой амнезией, а я особо не спешил их посвящать в особенности своей биографии.
— Большая куча там, — я показал рукой в стороны выхода и той большой свалки металлолома, — починить можно.
Оба засмеялись, потом снова уставились на меня.
— Кто будет чинить? Здесь таких специалистов давно нет, все или сдохли, или отсидели свои сроки, — заявил Кирбаэль.
— Я буду чинить, я умел, занимался роботом, — ответил я секунд через десять.
— Хакрис, не смеши, ты как две недели самостоятельно научился жрать и только неделю — общаться не как тормозной дебил, — традиционно поддел меня Даргэнс.
— Память немного вернулась, надо чинить и вывозить, — я показал рукой на кучу породы, на которую тот же Даргэнс опирался ногой.
Сказал я это потому, что вчера вечером после купания я улегся в кровать, всё тело ныло и потому совсем не спалось, и я зашёл в меню биоимпланта, в файл восстановления. Там был ощутимый рост в некоторых очень мне необходимых сейчас показателях:
{Статус процедуры регенерации частей коры головного мозга и процедуры восстановления памяти: стабильный с прогнозом на улучшение. Процедура проходит в стандартном режиме и не зависит от медикаментозных факторов. Достигнуто 40 % от потенциально доступного уровня.
Происходит первостепенное восстановление:
А) владение старо-эльфийским языком — до 79 %, текущий вспоминаемый уровень — 63 %, средний прирост.
Б) владение общим ново-эльфийским языком — до 100 %, текущий уровень — 99 %, восстановление завершено.
В) владение вампирским языком — до 61 %, текущий вспоминаемый уровень — 46 %, слабый прирост.
Г) владение языком нэко — до 63 %, текущий вспоминаемый уровень — 41 %, слабый прирост.
Д) владение общеупотребительным орочьим языком — до 87 %, текущий вспоминаемый уровень — 69 %, резкий прирост.
Е) владение общим англо-человеческим языком — до 32 %, текущий вспоминаемый уровень — 14 %, без прироста.
Ж) навыки рукопашного боя — до 68 %, текущий вспоминаемый уровень — 47 %, слабый прирост.
З) навыки перепрограммирования электронных устройств и кибернетических механизмов — до 48 %, текущий вспоминаемый уровень — 37 %, средний прирост.
И) навыки пилотирования кораблей класса «учебный», «шлюпка», «челнок», «легкий межпланетный грузовоз», «мародёр», «истребитель» — до 100 %, текущий вспоминаемый уровень — 74 %, слабый прирост.
К) навыки пилотирования кораблей класса «фрегат», текущий уровень — 26 %, средний прирост.
Л) навыки шахтного минера-проходчика, текущий уровень — 22 %, слабый прирост.
М) навыки оператора-механика шахтных кибернетических механизмов, текущий уровень — 18 %, слабый прирост.
Н) навыки шахтера-рудокопа, текущий уровень — 74 %, резкий прирост.
О) навыки межкланового дипломата-переговорщика, текущий уровень — 36 %, без прироста.
Необходимо избегать травм головы средней тяжести и выше}.
Это навело меня на мысль, что надо пытаться выйти наружу и получше изучить местность. Хотя бы попытаться, потому что я не был на воздухе уже три недели. Я решил совместить это с явной пользой для бригады, своеобразное прикрытие. Заключалось оно в том, что вся бригада остро нуждалась не только в сложной технике типа промышленных роботов различного назначения, но даже просто в отбойных молотках, генераторах, полувагонетках. По разговорам, очень много подобных механизмов было на свалке металла, на жаргоне она называлась «Складом». Конечно же, там была небольшая ремонтная бригада, которая что-то там перебирала и иногда что-то ремонтировала. Шахтеры и даже некоторые мастера отрядов считали, что там просто куча хоть и старого, но вполне ремонтопригодного оборудования, в котором они остро нуждались. Особенно всех возмущало, что на северном и западном комплексах такие свалки были ещё более огромные, но там местные ремонтники действительно многое восстанавливали, а потому тамошние заключенные и вольнонаёмные были в более лучших условиях снабжения и платили им немного больше.
«Скорее всего, корпоративная администрация поощряет такое положение дел, чтобы косвенно стравливать заключенных из разных комплексов. Вооруженной охраны тут не сильно и много, и если заключенные смогут как-нибудь объединиться и даже восстать, проблем не оберёшься. Хотя, может у фирмы действительно не хватает ни кадров, ни средств», — такие мысли посещали меня последние пару дней.
Поэтому я и закинул эту удочку.
— Неа, не думаю, что тебя выпустят наружу, к «Складу», — с сомнением покачал головой Кирбаэль, — ты и смертник, и дурачок, никто не поверит, что ты способен что-то отремонтировать.