– Нам, зачем эти убийства?
– Целый десяток плюсов, против двух минусов. Для меня достаточно первого плюса – рыцари бросятся в атаку сразу после высадки, как только узнают о зверствах карачевских волков. Без рижского ополчения. Без разведки. Без плана. Возможно, мы их ополовиним в первый день бестолковой войны. А если сможем уничтожить командиров, то у нас есть шансы раздобыть пятьсот комплектов вооружения для тяжелой конницы. И вернуться к Риге.
– Они не поведутся! – засомневался Олег.
– А какой второй минус? – проявил любопытство Никита.
– Первый очевиден. Да. Второй – наша репутация.
– Я думал ты затеваешь эту бойню как раз поэтому. А ты говоришь минус. Удивил, – заинтересованно произнес Олег, – а какой плюс ты поставил на последнее место?
– Наверно, репутацию. Это и плюс, и минус.
– Я постараюсь договориться с рижанами, – слишком горячо заявил Никита.
Рижане отказались от переговоров, никто из них не догадывался, что запустил машину убийств.
Глава 28. Дорога смерти.
Ради такого случая Олег достал со дна сундучка очки ночного видения и небольшие арбалеты с комплектами ядовитых стрел. Самую грязную работу он решил не
перекладывать на других. Напарника Олег подготовил себе давно. В Ригу проникнуть нужно было только им двоим. Группу поддержки Олег мог набрать среди трех десятков своих диверсантов, уже находящихся в городе.
Бомбардировка Риги началась за час до заката. Фактически, горшки со смолой падали сразу за стенами. Городу ничего не угрожало. Но все улицы и переулки были забиты беженцами. Некоторые дома стояли недалеко от стен. Часто для паники нужно гораздо меньше, чем пожар в конюшне, два десятка, охваченных пламенем домов, или пара сотен обожженных людей. Убило при обстреле меньше сотни человек. Количество задавленных и покалеченных людей, толпой, во время паники, во много раз превысило число действительных жертв нападения.
Рижскому совету повезло. Из пяти его участников, двое не явились. Епископа не посмели отвлекать от «вечерней молитвы». Великана со шрамом не нашли среди толпы беженцев. Он пытался навести порядок, раздавая налево и направо увесистые оплеухи.
Олег прождал их целый час. Затем поджег ратушу. Отпустил группу поддержки. Затем они вдвоем легко выбрались из города. Мышкину Олег принес журнал заседаний совета.
Утром всё пошло, как по нотам. «Внезапная высадка» рыцарского отряда. «Паника» в рядах карачевской кавалерии. Бегство ушкуйников. Грамотное рассредоточение мобильных отрядов.
Затем начался бардак. Два полка ушкуйников нашли удобное место для обороны. Карачевские волки, выкатившиеся к ушкуйникам, подумали, что место на редкость удобное. Так они думали до первой атаки рыцарей. Если бы у рыцарей были вспомогательные войска, то через час половины армии Мышкина уже не было.
Но всё произошло для русских крайне удачно. Они побежали. А, тяжело вооруженные
рыцари стали их преследовать. Увы, бегство – это не отступление. Пока беглецы не
догнали обоз, не остановились, не нашли своих командиров, три полка представляли собой толпу.
То есть, вместо двух с половиной тысяч всадников, меньше тысячи карачевцев охотились за рыцарскими лошадьми. Зато в азарте преследования, многие крестоносцы чуть не загнали своих лошадей.
Стратегический план Мышкина удался. Рыцари были отделены от вспомогательных войск. То, как это осуществилось, иначе, чем чудом, назвать было трудно. Потери среди ушкуйников и, примкнувших к ним карачевцев, были ужасны. Рыцари убили и
затоптали почти тысячу человек, практически не понеся потерь. Затем, буквально к концу дня, все они оказались пешими. А спустя недолгое время пленными. Только сотня рыцарей, самых везучих, или хладнокровных, смогла в суматохе скрыться, уйти незамеченной по лесной дороге. И теперь Олег рассылал небольшие отряды на их поиски.
К утру рыцарей обнаружили, их выдали местные крестьяне. Вернее продали, выторговав себе свободу и небольшую плату.
Лесная дорога привела рыцарей в тупик. Маленький лесной поселок не дал им защиты. Путь назад завалили деревьями ушкуйники. Из-за каждого дерева на рыцарей
смотрели жадные до их доспехов, лошадей и будущего выкупа новгородские ушкуйники и карачевские волки.
Мышкин привел свою поредевшую армию к Риге через два дня. Передовые отряды псковского князя уже располагались в предместьях. Встретились войска настороженно.
Глава 29. Худой мир.
Из-за потерь, численность карачевской кавалерии упала до двух, с небольшим, тысяч человек. Практически не понесли потерь три сотни интендантов Никиты и пять сотен диверсантов Олега. От девяти тысяч ушкуйников у Никиты осталось только семь. И все же, несмотря на потери, численность его армии была больше, пришедших на готовенькое, новгородских и псковских войск.
Но воевать с ними Мышкин не мог. Семь тысяч ушкуйников могли оставить штабс-капитана в любой момент.
Никита продолжил, теперь уже сепаратные, переговоры с епископом в Риге.
– Ту сумму, что потребовал Мышкин, мы можем собрать. Но Псков и Новгород теперь
в своем праве. Они осадили не сдавшийся город, и потребуют от Мышкина свою долю.
– У нас больше пяти сотен рыцарей в плену, – пошел проторенной дорогой Никита.
– Деньги на выкуп рыцарей и их снаряжение нужно будет долго и муторно добывать в фатерланде, – загрустил епископ Риги Альберт.
– У вас на родине нет такого обычая, отпускать пленного на пару-другую дней повидаться с родственниками? Под честное слово и гарантии возвращения.
– В полном доспехе? – удивился епископ.
– Ну не голышом! – возмутился Никита.
– Как вы видите гарантии честного слова рыцарей?
– Простая рокировка. Мы вводим в Ригу свои войска. Во вспомогательных частях, отправляющихся с рыцарями, остаются только те воины, у кого есть родственники в Риге. Эти воины вернутся в Ригу. Наш опыт убеждает, что без легкой кавалерии рыцари становятся доступной добычей.
– Не боитесь восстания ушкуйников?
– Мы ведем семь дней переговоры о сдаче Риги. Ушкуйники об этом знают. Договор подписан. Деньги вами выплачены. Наши войска в городе. Война окончена. Договора с новгородскими разбойниками и псковским князем мы не заключали. Мы предложили, но они отказали. Вернее еще не отказали. Я вернусь с подписанным договором из Риги, и тогда псковский князь оскорбит Олега-Муромца, и откажется подписывать договор о разделе добычи. Какая причина для восстания у наших ушкуйников?
– В полдень деньги будут готовы. Будут составлены списки родственников воинов.
– Никаких списков. Всех построить на площади вместе с родными. Проверку делаем на месте. Родственников отправляем в казармы, военных за город. Подложных родственников вместе с военными вешаем сразу. Больше десяти подлогов – договор разрываем.
Пока Мышкин весь командный состав войска, время завтрака явно прошло. Собралось больше сотни человек. Все понимали – неспроста. Ели и пили молча. Мышкин ждал возвращения Никиты.
Наконец, тот прискакал, сел на пустое место, рядом со штабс-капитаном и завтрак завершился. Мышкин огласил главную новость.
– Неделю назад мы начали переговоры с Ригой о сдаче города. Все помнят?
Ушкуйники недовольно зашумели.
– Переговоры были прерваны не надолго. Сегодня они возобновились. Рига готова сдаться нам, – подчеркнул последнее слово Мышкин.
Ушкуйники довольно зашумели.
– Размеры добычи, положенной каждому из отрядов, вы сможете узнать у Никиты. Завтра. Почему только завтра? К Риге выдвинулись отряды из Новгорода и Пскова. Сегодня Олег-Муромец должен обговорить с ними, какую часть своей добычи мы обязаны им отдать.
Наступила оглушительная тишина. «Вдруг» грубый мужской голос произнес: – Мы воевали, проливали свою кровь, а этот пердун псковский себе основной куш потребует!
– Не давать им доли! – закричал пронзительный, почти бабий, голос.
– Эту землю мы захватили. Пусть эстов идут воюют и чудь.
Мышкин встал. Поднял руки. Установилась тишина.
– Олег-Муромец обговорит достойные условия, которые нас не унизят. А сейчас каждый получит в штабе задание. На ужин жду всех на центральной площади Риги. Олег расскажет об условиях дележки наших трофеев с союзниками. Грабежи и захват пленных прекратить. Война закончилась, надо считать и делить добычу.
Олег взял с собой на переговоры две сотни лучших, из ушкуйников. И десяток своих диверсантов. К князю пошел с сотниками. Псковский князь Владимир Мстиславич начал показывать свою значимость сразу, Олега заставили ждать. Недолго, минут сорок.
Кресло было одно, сидел только князь. Еще сорок минут Олег слушал о величии Рюриков, и как ему, безродной голытьбе муромской, нужно быть благодарным от одного вида князя.
Затем уже Олег кратко изложил условия Мышкина. Пятая часть от рижской контрибуции, и немедленное возвращение в свои земли.
Сотники-ушкуйники услышали в условиях только одно: «пятая часть», недовольно засопели, два маленьких паровозика.
Князь же услышал в условиях: «возьми подачку, и немедленно вон». Только жуткая слава Олега-Муромца, и его невозмутимость, уверенность в себе, не позволили князю отдать приказ казнить послов. И это спасло ему жизнь.
– Пошли вон. Ни ты, ни твой господин Мышкин не достойны заключать со мной договор. Я сам войду завтра в Ригу и возьму там всё, что посчитаю нужным, – дал выход своей ярости Владимир Мстиславич.