Встретились. Когда Лика вышла от директрисы, он стоял недалеко от ее дверей, небрежно привалившись к стенке и перекинув рюкзак с вещами через плечо. Типа, сам по себе. Так же независимо пошел вслед за Ликой, чуть от нее поотстав. Другие ребята крейсировали по парку, украдкой глядя во все глаза. Лика их понимала, как никто другой, и горячо им сочувствовала, но — увы! — всем помочь все равно не могла. На нее в свое время тоже не хватило приемных родителей.
В пути Федька молчал, искоса поглядывая на Лику, словно ждал, что она его высадит на полдороге.
— О чем задумался? — поинтересовалась Лика.
— Да так… А ты точно сволочь? Или просто на себя наговаривала?
— Поживешь — сам увидишь.
Снова замолчали. Лика глядела на дорогу, Федька — по сторонам. Изредка украдкой принимался рассматривать ее, потом отводил взгляд, снова устремляя его за окно.
Дома Лика решила устроить праздничный ужин. Сделала заказ в ресторане, в ответ на вопрос про утку по-пекински услышав от Федьки снисходительное: «покатит». И действительно, покатило так, что только хруст за ушами стоял. Лика вначале подкладывала ему то одного, то другого, потом не выдержала:
— Мне, конечно, ни разу не жалко, но только все равно, ты давай осторожнее пробы делай, а то потом с горшка не слезешь всю ночь. Здесь это, конечно, не проблема, и никто тебя не потревожит, но согласись, что в кровати гораздо мягче ночь проводить.
Смущенно усмехнувшись, он забрал с тарелки последний ролл, отправил его в рот двумя пальцами, так и не приспособившись к палочкам, затем откинулся на спинку стула:
— А ничего тут у тебя хавчик.
— Рада, что тебе понравилось. Если чего захочешь, только свистни, закажем в любой момент. А пока давай уже по койкам. Завтра хочу с тобой съездить в магаз, обновок тебе подобрать, так что встанем пораньше. Твою комнату я тебе показала, осматривайся, обживайся, мешать не буду. А если на какие-нибудь гадости потянет, то твори все, что хочешь, только вон то дерево, прошу, не трогай, — она указала на большой колючий суккулент, стоявший за стеклянной дверью столовой.
Федька внимательно на нее посмотрел: правда, что ли? Заметив этот взгляд, Лика даже не сомневалась, что к утру от дерева останутся рожки да ножки. Но она на то и рассчитывала, что, занявшись колючкой, мальчишка оставит в покое все остальное, что есть в этом доме.
Утром Лика обнаружила, что не ошиблась в своих прогнозах: от первоначального вида у дерева остался только вазон. Все остальное было изрезано, скручено, разрисовано. И Федька уже стоял наготове, собираясь наблюдать за ее реакцией. Лика обошла вокруг вазона, отошла на пару шагов назад, оценивая его труды со стороны, потом изрекла:
— Я никогда не любила эту колючку: вечно на нее натыкалась, когда поливала. Теперь могу ее с чистой совестью выбросить.
— То есть? — оторопел он, ожидая услышать совсем другое. — Ты же просила ее не трогать.
— А ты и повелся. Я же специально тебе это сказала, чтобы от нее избавиться, а остальные вещи от твоего вредительства уберечь. Или что, думаешь, я не знала, что этой ночью ты станешь искать, на чем бы тебе оторваться? Будешь провоцировать меня своими выходками. Чтобы, если уж возвращаться обратно в свой детдом, так поскорее. Тебе же ведь не верится, что ты попал сюда насовсем? А раз так, то чем быстрее назад, тем лучше: не так больно. Не успеешь привязаться, привыкнуть. По живому рвать потом не придется.
Он распахнул глаза шире, глядя на нее, потом хрипло спросил:
— Ты-то откуда это знаешь? Ты вообще кто?!
Ах, как Лика хотела сейчас признаться ему, откуда она это знает и кто она есть! Никому другому, кроме как этому вот мальчишке! Чтобы он знал, чтобы понял: они из одной стаи. Но отважилась лишь на вопрос совсем о другом:
— А если бы я тебе сейчас сказала, что я твоя поздно одумавшаяся мамашка, ты смог бы мне простить те годы, которые в детдоме провел?
— Врешь!
— Возможно. Но вот точно скажу, что обратной дороги у тебя нет. Если будешь вести себя как гад, то я разговаривать с тобой не буду, денег не дам, по шее могу навалять. Ты, конечно, можешь на меня за это в соцопеку нажаловаться, и тогда тебя у меня отберут, но в этом ты будешь уже сам виноват. Это будет твой личный выбор. А с моей стороны — только озвученные варианты. Возвращение даже не рассматривается, это исключено. Не за тем я тебя разыскивала. Так что, если ты этой ночью не устал выкаблучиваться, то… — Лика демонстративно огляделась, ткнула пальцем в этажерку, — вот тебе работа на следующую. Я как раз от нее хотела избавиться, но надо перед тем ее разобрать. А пока, если ты не выспался, то сам виноват. Но в любом случае сейчас нам надо съездить, приличных прикидов тебе подобрать. Так что иди, собирайся. Садовод, блин, фигов.
Он лишь ухмыльнулся, ничего не ответив. Но собрался быстро, без подвохов. И в магазинах нервы не дергал, а если высказывал свое мнение, то по существу, прислушиваясь при этом к Ликиным советам, за что в конце вояжа получил хороший телефон и ноутбук. Потом они заехали в найденное Владом и полюбившееся Лике уютное домашнее кафе, перекусить.
— Сама я паршивая хозяйка, — призналась Лика Феде за столом, отдавая должное мясу в горшочке. — Умею готовить, но часто бываю занята с утра и до ночи, так что даже на кухню выйти некогда. В такие дни будем заказывать еду в ресторанах. Ты что вообще любишь?
— Не знаю, — Федя подумал, потом выдал: — Картошку жареную, с салом.
— С этим печально. То есть я ее буду готовить, но не так уж часто. Потому что и сама ее люблю, а мне такое фигура не позволяет.
— Да ты вообще не толстая, стройная наоборот, — он оглядел ее, подумал, потом добавил: — И красивая. А ты что, одна живешь?
— Нет, не одна. У меня есть… друг. Сейчас он в отъезде. Приедет — познакомитесь.
— А почему он тебе не муж?
— Слушай, моралист, а не все ли равно? Впрочем, ни мне в мужья, ни тебе в отцы он, думаю, не годится. Просто неплохой человек, с которым мне пока не одиноко.
Он хмыкнул себе под нос, потом заметил:
— Ты его оцениваешь как временный вариант, а меня — как постоянный. Хотя с ним давно уже живешь, а меня только вчера привезла.
— Я умею разбираться в людях. И потом, не надо путать мужиков и детей, это совсем разное. Вырастешь — поймешь, а пока просто поверь мне на слово.
Он выслушал ее молча и лишь кивнул, опять вернувшись к еде. Потом, приехав домой, возился у себя в комнате, разбирая обновки и обживая рабочий стол — школу ведь ему не отменяли. А позже появился на пороге Ликиного кабинета и деловито осведомился:
— Про этажерку ты всерьез говорила? Что ее надо разобрать? Если да, то отвертку давай.
— Ах ты ж мой хозяин, — умилилась Лика. Откатившись на стуле с колесиками от стола, поймала Федю, приобняла, снова успела чмокнуть в щеку до того, как он отшатнулся. — Нет, оставь этажерку в покое, ну ее совсем. А я сейчас быстро тут закончу эскиз и ужин приготовлю, — она подкатилась обратно к столу, торопясь выполнить обещание.
На ужин, сумев раздобыть в недрах холодильника кусок сала, Лика именно сегодня решила пожарить картошку. Это было и быстро, и хотелось показать Федьке, что его предпочтения ей небезразличны. Одним словом, дело стоило того, чтобы в кои-то веки грубо нарушить диету, пусть даже и на ночь глядя. Федя ее старания оценил, ел с аппетитом.
— Все-таки домашняя кухня — она лучше ресторанной, — Лика вздохнула. — Жаль, что в ближайшие дни у меня будет на это немного времени. Сразу три заказа. С одной стороны, приятно, что я пользуюсь спросом, а с другой — времени на жизнь почти не остается.
— А чем ты занимаешься? — спросил он.
Лика рассказала. Подробно, в деталях. О социальном уровне жилья и предназначении помещений, о роли интерьера в жизни каждого человека. Лекция получилась совсем неплохой — в свободные минуты Лика не ленилась посещать всевозможные сайты, способные восполнить пробелы в ее образовании. Так что теперь и в работе нередко опиралась уже не только на свои богатые внутренние резервы, но иногда применяла еще и научный подход. Хотя талант, интуиция и фантазия по-прежнему оставались основными столпами ее успеха.
— Вот так вот, — закончила она рассказ, в качестве эффектного финала описав очередную создаваемую гостиную. — Это очень-очень интересно, хотя бывает порой и нелегко. Иногда все вроде бы готово, но долго ищешь тот единственный штрих, который сделает твою работу неповторимой. А иногда вдруг понимаешь, что самим хозяевам будет неуютно в том жилье, которое ты создаешь, что мало красоты, но надо его еще под них адаптировать. В общем, возникает много препятствий. А рассказываю я это тебе для того, чтобы ты не обижался, если я вдруг не смогу уделять тебе достаточно внимания. Нет, мы с тобой, конечно, и в тренажерный зал будем ходить, и в бассейн, и уроки я буду у тебя проверять…
— Да сам я справлюсь, — отмахнулся он. — Уже не малолетка, чтоб со мной нянчиться.
Да, не малолетка! Лика смогла убедиться в этом через несколько дней, когда он не стал отрывать ее, слишком увлекшуюся работой, от этого процесса, а, порывшись где-то в Интернете, решил приготовить ужин самостоятельно. Как взрослый. Только первый блин, как известно, выходит комом. Лику отвлекли доносящиеся из кухни странные звуки. Не зная, что там Федька мог затеять, она пошла проверять. И первое, что увидела, — это брызги жидкого теста на стекле кухонной двери. Дверь после этого открывать уже расхотелось, но пришлось. Открывшаяся за ней картина не разочаровала в смысле своей живописности. Федька пытался тесто взбить, но, видимо, плохо закрепил контейнер на кухонном комбайне. А потом еще и миску с чем-то вязким опрокинул от неожиданности. И теперь стоял посреди этого вселенского хаоса, глядя на вошедшую Лику затравленным взглядом: как она к этому отнесется? Поймет ли, что он не нарочно?
— Упс! — коротко озвучила Лика увиденное.
— Вот именно, — согласился он, отмирая. — Я уберу!
Но Лика уже приняла командование на себя: