— От них, запугал нас Самарин… — процедил Григорий, волнуется. — Это хорошо, Дарий, что у тебя такой автомат, легче отбиться будет.
— Радар пироги возьмет?
— Должен, — несколько неуверенно ответил он, бросая взгляд на экран.
— Не дрейфь, все будет ништяк, — успокоил я шкипера голосом опытного рейнджера. — У механика какой ствол?
— Помповухи у обоих.
— Тоже ничего, — буркнул я, незаметно поморщившись.
Тут с баржи доложили, что никого поблизости не видят.
— Неужели ушли? — неизвестно у кого поинтересовался Лобов, обернувшись назад с вытаращенными глазами. Ничего подозрительного не углядел и снова повернулся вперед, гаркнув в переговорную трубу: — Найджел, что там за кормой?
«Ага, щас тебе, вот так сразу и ушли! — подумалось мне. — Проклятье, Квачин, а у тебя барабанный магазин набит?»
— Пойду на корму, — открывая дверь, предупредил я шкипера тихим голосом.
— Верно, так лучше будет! — согласился шкипер. — Темнеет, придется нам на посту ночевать.
Торопливо набивая магазин-гигант, я постоянно посматривал по сторонам. Вроде бы тихо. Солнечные блики перестали скользить по воде, красное солнце таяло за изумрудной лентой, под косыми лучами уходящего светила заигравшей синим и фиолетовыми и красками.
Показалось устье притока, «Игарка» чуть снизила скорость. Мы все были наготове. Пароход вплыл в Аракару, и сразу показалась баржа, от которой уже мало что осталось, только кормовая часть, на которой стоит изба, уцелела полностью. Я с невольной дрожью вспомнил, как впервые попал на нее после прохода через Крест…
Обычно судно они встречают на моторке, но сейчас лодка стояла на месте. Возле избы — двое парней, у одного «СКС» с оптикой, второй смотрел в бинокль. Внизу на песке, среди подросших на освободившемся месте кустиков, приняла стойку большая вислоухая собака. Это моя старая знакомая, Барта, отличная псина, умная, боевая.
Шкипер дал гудок, мужики на барже замахали руками.
Что же, впятером, да еще и с собачкой… Заночуем со всем кайфом. Курорт, да и только!
Скука, господин Ростоцкий, скука.
Глава 3GOODBYE, РОДНОЙ ДИКСОН!
Тапир нам с Лешкой попался трофейный, килограммов на сто двадцать, не меньше. Бить такого зверюгу в джунглях бесполезно, его ни за что до базы не дотащить, если поблизости нет дороги. А там, где проходят грунтовые магистрали, подобные монстры не шастают, поумнели.
Два охотника с лесиной на плечах, под которой болтается добыча, — картинка романтичная, однако она проштампована клеймом «если повезет». В джунглях слишком высока конкуренция голодающих. Слишком уж много тут желающих пообедать на халяву. Большие и мелкие хищники издалека чувствуют вкусный запах крови, и в этом им не мешает цветочная пыльца, теплый ветер с реки и зловонные испарения прогретых под солнцем болот. У местных плотоядных нет аллергии, нос не закладывает.
Хотите проверить? Держу пари: через двадцать минут после потрошения и черновой разделки туши — а на жаре это нужно сделать обязательно — вокруг вас все начнет шевелиться и выть. Это подходят хищники, поздравляю! Сначала на разведку придут мелкие, их ты точно гонять не будешь, замучаешься. Следом подтянутся звери посерьезней, вроде леопарда, а там и чупакабру недолго ждать придется, спаси господи… Сворачивай, охотник, манатки, добычу отберут без стеснения.
Можете при случае попробовать меня опровергнуть, если вас сюда занесет, ха-ха!
Поэтому мы приспособились бить тапира с реки. Этот обитатель болот и кустарников почему-то любит выходить на берег Леты и долго смотреть на воду. Пару раз я даже видел, как тапиры пускаются вплавь. Видимо, потому и стоят долго — кайманов высматривают.
Местечко присмотрено давно — здесь извилистый лесной ручеек спускается к берегу по болотистой долине, над которой со всех сторон неумолимо нависают джунгли. Пешком туда не пройти, я как-то сунулся… Разрубаешь мачете очередную ветку, перегораживающую путь, и в тот же миг на тебя сверху сыплются тысячи кусачих муравьев. Останавливаться нельзя — сожрут. Ноги выше ботинок кровоточат, плечи и спина исхлестаны ветками, рот перекошен в беспрерывной матерной ругани — к черту, то еще удовольствие… Каждый шаг — мука, каждое движение — страдания. Вокруг привычные декорации: предательски нарядные заросли, колючки, липкая грязь под размокшими башмаками, лианы, ползающие и летающие твари, крики птиц — и… злость на себя, дурака! Зачем поперся?
Совсем другие ощущения испытываешь, когда подходишь на яхте.
Тихо, плавно, комфортно.
Молодец, Лешка, — всего один выстрел из автомата, удар пули в голову ниже мохнатого уха, и тяжелое тело скатилось чуть ли не к самой воде. Здесь мы быстро выпотрошили добычу, из ливера забрав печень, огромное розовое сердце и кишки, ненавижу с ними возиться. Но женщины требуют, чтобы мы кишки забирали, домашней колбаски хочется всем.
Ненужное сбросили в реку, чтобы не приваживать к хорошему месту сухопутных хищников, пусть рыбы кормятся.
Свой автомат я на этот раз брать не стал. Отплыли недалеко, оба при рациях, мужики неподалеку проверяют ставную сеть, домой возвращаться по течению, по берегу ходить не собираемся. Лишний раз держать среди брызг гангстерскую машинку не хочется — чистить оружие придется в любом случае, даже если не стрелял, ржа возьмется. Особенно тяжело носить «Томми» с пристегнутой чугунной банкой, пардон, с барабанным магазином — кошмаром молодого стрелка. Помогает только удобная передняя рукоять, так не приходится выворачивать кисть, удерживая адский вес за цевье.
Потому и решил обойтись хаудахом в кожаном футляре.
Замечательная вещь, в тесноте джунглей всегда пригодится. Фабричного производства двуствольный обрез — это и есть хаудах, а точнее — «Hudson», модель, приобретшая бешеную популярность после выхода в прокат трех серий «Безумных Максов», в этом старом киноцикле именно такой ствол носил с собой юный австралиец Мэл Гибсон. К обрезу прилагался кожаный чехол, в коем его и следует таскать по-киношному, лихо выхватывая из-за головы… Однако прошлый хозяин вытащить его не успел, скорее всего, полагаясь на основной ствол, пропавший. Обрез лежал далеко в стороне от «Томми».
На предохранительном ремешке чехла-футляра установлена металлическая пластинка. Тронешь пальцем — отщелкивается, а в закрытом положении держит, как влитая. Уже на нашей стороне я недоверчиво приспособил эту сбрую за спиной. Никогда не верил, что такое возможно в реале. Попробовал — получается. Лично мне неудобно, поэтому ношу, словно кобуру на портупее, через плечо, на левом бедре. В целом это убойный гладкий ствол для аварийных, стрессовых ситуаций, категорически непригодный для нормальной охоты. Пропиаренная диковинка, если честно. Знаменитей его разве что классический двуствольный шотган «Winchester Widowmaker» из игры «Fallout»…
Двадцать патронов к нему, и хватит.
…Тушу погрузили быстро, на третьем экземпляре научились…
Мореходный парусный ялик «Клава», в девичестве «Claudia», плохо приспособлен для перевозки таких грузов. Длина лодки чуть более пяти метров, ширина — метр семьдесят, так что добытый тапир занял почти все свободное место за каютой, между двумя дощатыми скамьями вдоль бортов. Лодка очень красивая, верх судна и надписи белые, борта выкрашены светло-синим. И красный парус, который я не поднимал, шел на моторе. Свою красавицу я берегу, содержу в чистоте и порядке. Несмотря на внешнюю миниатюрность, на этом суденышке вполне можно пускаться в дальний путь. Есть небольшая каюта, где так славно отдыхается после вахты, кладовая с припасами. Высота борта хорошая — игрушка создана для моря, на такой даже в приличную волну можно ходить, будет сухо. На корме установлен прочный транец под подвесной мотор.
Весь путь до Диксона я с неудовольствием посматривал на добычу. Эх, предстоит мне повкалывать от души, отмывая кокпит и борта от потеков крови, причем сделать это надо будет сразу же по прибытии.
Мы с мужиками честно пытались внедрить в процесс доставки охотничьей добычи рекой какое-нибудь рацпредложение. Рацуху, как говорит Самарин.
Где-то с полгода назад Игорь Войтенко провернул в Манаусе настоящую спецоперацию. Подобравшись с воды в зону русского причала, рисковый рейнджер забрался в «отстойник» — специально отведенный участок хранения всякого крупногабаритного хлама, который тем не менее формально охраняется. Время для визита он выбрал удачное — в городе звенел и танцевал очередной карнавал, что позволило лазутчику, под грохот шутих и фейерверков, заняться черным делом. Объект Игорь присмотрел загодя: специализированный контейнер из прочного пластика для перевозки какого-то ценного оборудования. Отломав от него большое пустотелое днище, Игорь со спокойной наглостью прицепил этот «понтон» к своей моторке и свалил в Бриндизи! Оттуда ярко-оранжевый понтон был тайно доставлен в Диксон, где мы его тут же перекрасили в зеленый цвет, дабы не будить интерес у посторонних и избежать тяжелого разговора с Сантаной.
Помнится, тапир лег на него, как на кроватку, все, конечно, обрадовались. Перетянули добычу поперек веревками, прицепили к корме «Клавы» и начали движение к поселку. Поначалу все шло как по маслу: яхта чистенькая, остатки крови стекают в реку, я в восторге.
Но вскоре все изменилось.
Речным обитателям надоело безрезультатно ловить аппетитные запахи и вкусы, и минут через двадцать пути первый здоровенный кайман прыжком вылетел из воды и схватил тапира за заднюю ногу! Экипаж, конечно, заорал. Игорь, пожелавший лично испытать свою рацуху в деле, схватился за ствол, и я еле успел помешать выстрелу — пробьет понтон! Пока мы нервно и громко думали, что тут можно предпринять, из Леты выскочил второй монстр, вцепившийся во вторую заднюю!
Я быстро понял: сейчас здесь появится третий голодный хищник, следом четвертый, а потом они, раззадорившись не на шутку, начнут запрыгивать прямо в яхту — здесь полно вкусного мяса! Вытащив тяжелый нож-боуи, уже хотел перерубить канат, однако не успел.