– Понятно. Значит, – вслух стал рассуждать я, – в тот день, то есть в день ареста, Туркову исполнилось восемнадцать лет. Посчитали, что он совершеннолетний, и дело приняла к своему производству прокуратура. Теперь всё понятно! Ну и, слава богу, что дело в прокуратуре. Иначе бы мне пришлось расхлёбывать и это дело, и вдобавок ещё побег.
Пока мы разговаривали с Дмитриченко и Черновым, у меня неожиданно возникла идея.
– Пойдёмте в кабинет, – сказал я Дмитриченко и Чернову, – у меня есть предложение.
Мы вошли в кабинет.
– Простите великодушно, – произнёс я, глядя на ребят, – кто из вас сегодня обедал? Так, все четверо не обедали. Пятым буду я. Если не возражаете, тогда поступим так: сейчас все пойдём в кафе. Я не буду произносить слово, обедать, обед давно прошёл. Просто покушать. Во время еды я всё подробно расскажу о Джангирове и Исмаилове и более того, о сегодняшней краже из магазина в хуторе Русском. Прикинем план действий. Ну как, согласны?
Все закивали головами.
– Все согласны, тогда вперёд!
– Рудольф Васильевич, – обратился ко мне Владимир Иванович, – а что, эти беглецы успели ещё и кражу совершить после побега?
– Обворовали ночью магазин в хуторе Русском. Предполагаем, что кражу могли совершить они. Пока такая версия.
В кафе мы пробыли почти час. За это время я рассказал операм из управления всё о беглецах. Потом обсудили моё предположение о предполагаемых преступниках, совершивших кражу из магазина и о возможном месте их нахождения.
– Рудольф Васильевич, – спросил Владимир Иванович, – вы сказали о возможном месте нахождения беглецов. Так?
– Я и опер Дмитриченко думаем так.
– Вы уверены в этом?
Я посмотрел на Дмитриченко.
– Мы с Рудольфом Васильевичем так думаем, – вставил своё слово Дмитриченко.
– Может, всё же давайте вместе хорошо подумаем, в каком направлении лучше начинать розыск? – предложил Владимир Иванович после того, как выслушал нас. – Может, вначале силы бросим в город Шахты или начнём с хутора Чугунов?
– Владимир Иванович, мы с Джеком Фёдоровичем, когда осматривали камеру, а после осмотра еще поговорили с двумя арестованными, не желавшими бежать, пришли к такому выводу: нужно всё же сначала проверить хутор Чугунов и его окрестности. Поработаем денёк, а там видно будет. Насчёт второго варианта, давайте параллельно будем проверять и в городе Шахты. Направим туда пару человек. Нельзя это направление оставить без присмотра. Согласны?
Два дня прошли без каких-либо изменений, кроме того, что в отделе стало намного спокойнее. Часть областного начальства уехала, оставив, конечно, много неприятностей. Сведения о беглецах в отдел не поступали. Меня это очень беспокоило. Сроки окончания расследования и сроки содержания под стражей по уголовному делу так стремительно приближались.
На третье утро, когда я пришёл на работу, дежурный по отделу сообщил мне, что пропал участковый Чернов, обслуживающий хутор Чугунов и еще несколько близлежащих хуторов.
– Как пропал? – удивлённо воскликнул я, глядя на дежурного. – Что, средь белого дня, ни с того, ни сего взял, да и пропал? Это похоже на детскую сказку, не так ли, Борис Алексеевич?
– На сказку или нет, но человек пропал и вот уже почти сутки.
– Борис Алексеевич, – сказал я дежурному, – ты решил нагло подшутить надо мной. Не так ли? Радуешься, что областное начальство уехало, и теперь можно расслабиться, так ведь?
Дежурный насупился и с недовольным видом посмотрел на меня.
– Какая может быть шутка, Рудольф Васильевич! – слегка раздражённо пробормотал он. – Утром звонил из хутора Чугунов инспектор уголовного розыска Макаров. Ты говоришь расслабиться. Какое там расслабление? Не успел ещё отойти от полученного выговора от высокого начальства, а тут снова ЧП! Ты что, предлагаешь мне искать место для второго выговора, Рудольф Васильевич?
Глядя на дежурного, я ухмыльнулся и воскликнул:
– Борис Алексеевич, если место нашлось для выговора от высокого начальства, то место для выговора от местного начальства, уж, как-нибудь найдёшь, не так ли?
– Легко тебе говорить. Побыл бы в моей шкуре, не так бы запел и не трепал бы сейчас языком.
– Ладно, не обижайся. Это я так, ради шутки. Ты мне лучше скажи, что конкретно рассказал Макаров? Серьёзно что ли, пропал участковый?
– Говорю же тебе, – звонил Макаров. – Он сказал, что вчера вечером Чернов, никого не предупредив, куда-то ушёл. Ушёл и не вернулся, пропал. Его не было всю ночь, и утром тоже не появился. Дома его нет. Жена не знает, где он.
– Вот так дела-а… – задумчиво протянул я. – Одно дело чуднее другого! Какая-та напасть напала на наш отдел! Как же он мог пропасть? стал размышлять я, направляясь в кабинет. Он ведь не иголка. Он же в своём хуторе. Родился там. Местный. Знает каждый дом, каждый куст, каждый овраг. Его, как говорят в народе, знает каждая собака.
Да и хутор небольшой. Все жители друг друга знают. Пропасть, когда в хуторе столько работников милиции и оперативных работников. Невероятно! Немыслимо! Тут что-то не так?
Неожиданно зазвонил телефон, слегка напугав меня. Я поднял трубку.
– Слушаю, товарищ полковник! Сейчас? Хорошо! Иду!
Я запер кабинет и направился к начальнику отдела.
– Разрешите?
– Заходи! Садись! – негромко предложил полковник.
В кабинете он был один.
Я сел, и всё внимание обратил на полковника. Вид у него был нездоровый. Выглядел усталым. Полковник направил на меня свой усталый взгляд и пробормотал:
– Тут вот какое дело? Позвонили из хутора Чугунов. Пропал участковый Чернов. Не могу понять, как он мог пропасть в своём родном хуторе? Там ведь целое отделение сыщиков и милиционеров, а он вдруг взял, да и пропал, представляешь?
– Я в курсе, товарищ полковник. Мне дежурный доложил. Я тоже был удивлён, и тоже не пойму, как он мог пропасть средь белого дня?
– Надо ехать туда. Я сам не могу. У меня нет времени. Не все областные чины уехали. Я нужен тут. Я подумал и решил: поедешь вместо меня. Ты обстановку хорошо знаешь, и прошу, разберись с этой пропажей. Чего доброго, узнают в областном управлении. Жди тогда гостей. Снова всё сначала начнётся. Не ко времени всё это. Не хотелось бы. И так я по горло сыт. Разберись, пожалуйста! Доложишь? Пока я в область сообщать не буду. Пошевели ребят, что они там? Третий день ищем беглецов, а результат ноль. Так не годится. Бери бразды правления операцией в свои руки. Действуйте решительнее! Думайте, ищите, но беглецов задержите!
Пашков на секунду задумался.
– Так, насчёт транспорта? Полковник сделал ещё раз паузу. «Волгу» не могу. Она мне нужна. Ладно, сейчас позвоню в ГАИ, чтобы они нашли для тебя машину.
Полковник взялся за трубку телефона…
– Товарищ полковник, не надо звонить в ГАИ. Я сам решу вопрос с транспортом. Ко мне должен приехать один знакомый. Я поговорю с ним.
– Хорошо. Ты облегчил мне задачу. Действуй! Прошу одно: что-то выяснится с Черновым, без промедления сообщи мне. Усёк?
– Хорошо.
Я покинул кабинет начальника и прямиком направился в дежурную часть.
– Я позвоню? – сказал я, обращаясь к дежурному.
– Звони! – дежурный освободил для меня своё место.
Я дозвонился через третью попытку знакомому парню, который имел машину. Он окончил в этом году среднюю школу и собирался поступать в Волгоградскую следственную школу. Ещё учась в школе, приходил ко мне на стажировку. Иногда просил меня брать его с собой на проведение следственных мероприятий, чтобы набираться опыта.
До прибытия транспорта я позвонил жене на работу и предупредил, чтобы она не ждала меня сегодня домой. После решил ещё раз поговорить с арестованным, отказавшимся бежать, то есть с тем «жидиком». Мне показалось, что во время первого разговора этот «жидик» не всё нам рассказал. Чтобы подсластить его, я решил сбегать в магазин, купить пачку сигарет и пачку чая. Предупредив дежурного, что, если придёт водитель и будет спрашивать меня, пусть ожидает возле кабинета. В магазине я купил сигарет, пачку чая и, вернувшись в отдел, тут же направился в КПЗ.
Дверь в КПЗ мне открыл уже новый начальник.
– Так ты уже тут командуешь, Николай Иванович? – спросил я, подавая ему руку. – Поздравляю тебя с новым назначением! Не жалеешь, что бросил свой участок? Скучная у тебя будет работа. Будешь находиться в этом душном здании. Порядком светлого дня не увидишь. Не-ет, я бы не выдержал, сбежал!
– Я сюда не рвался, – слегка обиженным тоном проговорил Иванченко. – Вызвали, предложили, я согласился. Конечно, я на участке привык, и люди привыкли ко мне. Хоть работа участкового хлопотная, суетливая, но активная. Постоянно среди людей. В душе, конечно, жалею. Можно было отказаться, но ноги меня стали подводить. Стали болеть. Вот и вся причина. Тут меньше ходьбы. Больше сидячей работы. Меня устраивает.
– Ну, ничего, ты парень серьёзный, толковый, наведёшь тут порядок. Будь смелее, решительнее и что главное, будь строгим и требовательным. Тогда будет порядок. Да, забыл спросить, ты знаешь, Николай Иванович, где же теперь бывший начальник? Что-то я его за эти дни не видел в отделе.
На лице Николая Ивановича изобразилось удивление.
– Разве вы не знаете, Рудольф Васильевич?
– Нет!
– Он ушёл из органов.
– Ушёл из органов? Не знал, не знал. Что так, тебе известно?
– Подробности не знаю. Как будто сам решил так.
– Жаль, конечно. Ну, что поделаешь, решил так решил. Это, дорогой Николай Иванович, жизнь! Ладно. Николай Иванович, приведи-ка в следственную комнату арестованного Сернова.
– Это, того…
– Да, да, того самого Сернова, который не захотел покинуть камеру.
Редкий экземпляр. Он ценен для меня. Поговорить надо.
– Хорошо. Сейчас приведу.
Пока Николай Иванович ходил за Серновым, я на стол положил пачку сигарет и пачку чая. Сделал это специально, чтобы Сернов понял, что я пришёл не с пустыми руками.