Через полчаса их похода по городку они собрали вокруг себя неплохую аудиторию, состоявшую в основном из праздношатающихся туристов и нескольких местных, которые узнали Марко. Когда Грейс тоже это заметила, она сразу напряглась, и прогулка, которую Марко планировал как развлекательную, оказалась под угрозой полного провала.
Возле одного из самых дорогих и модных магазинов Марко остановился и повернулся к преследовавшей их группе людей:
— Ребята, ну войдите в мое положение. У меня выходной. Вам же нравится проводить выходные с родными и друзьями, правда? Вот и мне тоже. Уверен, в этом городе найдутся занятия поинтереснее, чем наблюдать за нами.
Зрители одобрительно зашумели. Из толпы раздался голос:
— Это твоя новая подружка, Марко? Мы думали, тебе нравятся брюнетки. — Это сказал парень, одетый в шорты и гавайскую рубашку, с большим фотоаппаратом, скорее напоминавшим профессиональную камеру, чем туристскую «мыльницу».
Марко узнал его. Он довольно часто видел этого человека в толпе папарацци. Он глубоко вздохнул:
— Во-первых, хватит фотографировать. Думаю, материала у тебя накопилось более чем достаточно. А что касается моих предпочтений, ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы иметь мнение по этому поводу.
Марко надеялся, что он сможет просто пройтись с Грейс по городку, не привлекая к себе особенного внимания. Он даже строго-настрого велел Хосе ждать у машины и не сопровождать их. Сегодня ему хотелось побыть обычным человеком — однако этим надеждам не суждено было сбыться.
— Не обязательно заниматься этим сегодня, — произнесла Грейс. — Мы можем пройтись по магазинам в другой раз.
— Нет! — резко ответил Марко. — Я хочу купить тебе платье, и я хочу сделать это сейчас. Пойдем.
Он пропустил ее впереди себя в двери магазина, сверкавшие золотом. Тонкая, как карандаш, брюнетка за мраморной стойкой сразу же сорвалась с места и порхнула к ним.
— Закройте магазин, — скомандовал он по-португальски. Зрители все еще толпились снаружи и продолжали фотографировать, несмотря на его просьбу. — Я компенсирую вам любые убытки.
— Как пожелаете, сеньор Агилар. — Девушка нажала кнопку звонка.
Через секунду появился крупный мужчина в форме охранника. Марко мрачно отметил, что, судя по шрамам на его лице, он увлекался боями без правил. Девушка обменялась с ним несколькими словами, и он вышел наружу и встал у дверей, сложив руки на груди и ясно давая понять, что внутрь никто не попадет. Марко почувствовал себя несколько спокойнее. Продавщица — которую, судя по значку на груди, звали Натали — с улыбкой произнесла:
— У нас есть другой выход, когда вы захотите уйти.
— Спасибо. Это нам пригодится.
Марко взглянул на Грейс. Она была немного бледна, и Марко подумал, что она наверняка проклинает свое согласие отправиться сюда.
— Ты в порядке? — произнес он.
— Да, все хорошо. Но я беспокоюсь за тебя. Наверное, это так утомительно — каждый раз эти толпы.
— Ну, иногда они действительно досаждают. Но сегодня я предпочту общаться с тобой, а не говорить о них. И теперь, раз уж мы заперты в самом дорогом бутике на этом побережье, я просто обязан что-нибудь тебе купить.
Грейс развернулась и окинула взглядом манекены:
— Похоже, у них тут только нулевой размер. Они вообще рассчитывали на женщин с нормальной комплекцией? Или это специализированный магазин для страдающих анорексией?
— Ты можешь попробовать это опровергнуть, — произнес Марко, хотя в глубине души подумал о том же самом.
Он заметил, как Натали — которой наверняка были бы по размеру все эти платья — оценивающе поглядела на Грейс, и ощутил легкое раздражение. Неужели эта продавщица смеет плохо думать о Грейс? Он поглядел на девушку в упор:
— Не хотите ли помочь моей спутнице выбрать что-нибудь? Кажется, именно за это вам платят.
— Как вам угодно, сеньор Агилар, — произнесла та с вымученной улыбкой. — Как зовут вашу спутницу?
— Я полагаю, для того, чтобы выбрать платье, это знать необязательно.
Марко с удовлетворением отметил, что после их беседы девушка стала относиться к Грейс с гораздо большим уважением.
Проводив их обеих взглядом, он присел на один из мягких диванчиков и взял со столика газету.
Грейс было неуютно оттого, что теперь она чувствовала себя обязанной выбрать платье, хотя на самом деле вообще ничего не хотела. Больше всего ей хотелось снова оказаться наедине с Марко на вилле. Она решила, что обязательно скажет ему, что ей гораздо приятнее проводить время с ним вдвоем, чем куда-то ходить. Но сейчас ей хотелось как-то успокоить его, показать, что все в порядке. В конце концов Грейс выбрала светло-серое платье без бретелек и отправилась с ним в примерочную, которая размерами и обстановкой превосходила ее комнату на родительской вилле. На предложение Натали помочь с примеркой Грейс ответила отказом: ей неприятна была мысль, что девушке просто очень хочется посмотреть, что же такого Марко в ней находит. Особенно учитывая, что он предпочитает брюнеток…
Вспомнив комментарий папарацци, Грейс вновь помрачнела и даже не обратила внимания на то, идет ли ей это произведение дизайнерского искусства. Как, интересно, Марко вообще это выносит? У нее создалось впечатление, что он в принципе не слишком общительный человек и предпочитает уединение, а внимание толпы его вовсе не радует. Получается, он подверг себя этим мучениям ради нее. Но ведь ей совсем не нужна была эта поездка! Неужели он так и не поверил в то, что просто разговаривать с ним для нее приятнее, чем без толку бродить по магазинам?
Грейс была занята завязыванием ленточек на лифе платья, когда у нее в сумке вдруг зазвонил телефон. Она решила, что это, скорее всего, родители, но звонила Сара — менеджер фонда.
К концу разговора Грейс сидела на полу, привалившись к стене, и по ее щекам текли слезы, заливая платье от именитого французского кутюрье, за которое Марко теперь придется платить. В дверь постучали. Грейс ничего не ответила, и вошел Марко:
— Грейс, Натали сказала мне, что ты плачешь. Что случилось?
Грейс шмыгнула носом, вытирая слезы, которые все никак не хотели останавливаться. Сейчас она чувствовала себя маленькой и несчастной и вообще не понимала, что она делает в этом царстве зеркал.
Марко заметил телефон, который она все еще сжимала в руке:
— Тебе позвонили? Ну скажи мне, что случилось, я не могу видеть тебя такой расстроенной!
Грейс медленно подняла глаза и проговорила, стараясь поменьше всхлипывать:
— Помнишь, я говорила тебе о мальчике из приюта?
— Да, Азизи. Ты еще сказала, что это значит «любимый».
— Мне только что позвонили из фонда… Он умер. У него началась сильная лихорадка, и, хотя его отвезли в больницу, ночью он скончался. Ему было всего несколько месяцев… — Грейс снова всхлипнула. — Это так нечестно… Он умер даже раньше, чем начал жить по-настоящему. Помнишь, ты сказал, что он будет счастлив, если будет соответствовать своему имени… А теперь он не сможет…
— No chorar, a meu amor, que o bebe seguro com Deus agora. — Марко даже не сразу осознал, что произнес эти слова на родном языке. Он глядел на рыдающую Грейс, и его сердце разрывалось от жалости. Он погладил ее по волосам.
— Что это значит? — тихо спросила Грейс.
— Не плачь. Он теперь рядом с Господом. — Марко даже не думал, что верит в Господа. Наверное, сказалось католическое воспитание, которое он получил в детстве. Но, переводя свою фразу Грейс, он умолчал о том, что в ней были еще два слова: «Любовь моя».
— Так красиво…
— Я рядом с тобой, Грейс. Я помогу тебе справиться с потерей. Давай поедем домой. Или ты хочешь сначала пообедать?
— Давай лучше поедем… Прости, что я испортила твои планы.
Марко постарался, чтобы его улыбка была естественной:
— Ты ничего не испортила.
Помогая ей подняться, он вдруг ощутил, насколько она стала ему необходима. С ней он был совсем другим человеком. Словно забывал о годах пустоты и одиночества, которое сопровождало его с самого детства. Грейс разгоняла эту тьму одним своим присутствием. Ее имя означает «благодать»… Она и была благодатью, даром Божьим. Марко взглянул на нее, словно впервые увидел.
— Марко, что с тобой? Тебе не нравится платье?
Платье сидело на ней великолепно. Но не оно делало ее особенной. Все было наоборот. Это она делала особенным все, к чему прикасалась.
— Марко, ты в порядке? Ты меня пугаешь!
Повинуясь безотчетному порыву, он схватил ее в объятия. Натали, которая как раз в этот момент открыла дверь примерочной, беззвучно испарилась, стараясь не привлекать к себе внимания.
Глава 10
Натали, как и обещала, провела их к черному ходу магазина — у дверей все еще стояла любопытствующая толпа. Марко и Грейс побежали, и, когда они добрались до машины, оба задыхались. Мигель взглянул на них, пряча усмешку, и рванул с места.
Всю дорогу Марко сжимал ее руку. Грейс старалась держаться спокойно, но слезы то и дело показывались у нее на глазах. Она выделяла Азизи среди других детей с того самого дня, когда работник приюта положил его в ее руки. Она сама его купала, играла с ним, убаюкивала его. И ей было нестерпимо больно, что она не сумела достаточно хорошо о нем позаботиться.
Ей пришла в голову мысль, что в скором времени у нее может появиться собственный ребенок. Но вместо того, чтобы встревожиться, как это происходило раньше, Грейс на мгновение захотела, чтобы так и случилось. Несмотря на слова Марко о том, что он не знает, как это — быть хорошим отцом, Грейс не сомневалась, что именно таким он и станет. Она уже видела достаточно примеров его доброты и заботы. Если бы только он перестал скрывать свои эмоции под ледяной маской…
Грейс подняла глаза и встретила взгляд Марко. И в этом взгляде светилось неприкрытое желание. Грейс понимала, что это магия, от которой она не сможет освободиться никогда. Словно в тот момент, когда они коснулись друг друга в примерочной фешенебельного бутика, на свет вышли все их самые сокровенные желания и надежды, и теперь им ничего не оставалось, кроме как воплотить их.