28 глава
Истру было не узнать. Некогда прямые просторные улицы, с чистыми новыми зданиями, с клумбами и газонами, с рекламными стойками, вывесками и арт объектами, теперь были живым памятником войне. Развалины, баррикады и зияющие выбитым стеклом окна. Перевернутые и сгоревшие автомобили. И даже еще неубранные тела.
Александр стоял посреди проспекта и не узнавал ставший когда-то давно родным город. Тяжело вздохнув, он повернулся к автомобилю, на капоте которого была расстелена карта.
— Ты должен хорошенько постараться и припомнить, нет ли где еще каких-нибудь служебных квартир, — сказал Координатор.
Александр молча кивнул, продолжая изучать карту.
— Этим себе голову не забивай, — продолжал Координатор, кивнув на карту. — Это не твоя проблема. Концентрационные лагеря уже организованы. Они у тебя, впрочем, точно указаны. Когда там организуют все, что надо, твою группу обязательно привлекут. А манекенов мы не тронем, можешь быть уверен. За кем-то из них еще может прятаться настоящий человек, — он печально улыбнулся. — Как же я от всего этого устал. Но сейчас еще не время расслабляться. Спец, давайте все за работу. Время не терпит. Отправляйся со своим отделением в первый лагерь. Несколько бараков там уже заполнили. Эх, почему мы сразу не додумались заняться фильтрацией? Скольких бы людей сберегли.
Завершив не свойственный ему длинный монолог, Координатор зашагал к своей машине. Хлопнула дверца, взревел мотор, и вскоре автомобиль скрылся из вида.
Постояв еще немного посреди улицы, думая о том, что будет сегодня лицезреть десятки, если не сотни смертей. Да, это больше не люди и глядя на них, чувствуешь, как все кипит внутри, требует убить. И все же Александр думал, что это ненормально, желать смерти. А еще его тревожила иррациональность этой жажды убить того, кто перестал быть человеком.
Помедлив еще немного, Александр свернул карту и сел в автомобиль.
— На Базу, — бросил он водителю.
***
На этот раз хватило одного выстрела. Вчера она стреляла дважды, опасаясь, что с первого раза не попадет куда надо и не убьет. Хоть они и нелюди, но слышать их крики или предсмертные хрипы ей не хотелось.
— Алиса, тебе не обязательно делать это самой, — сказал Александр, перехватив руку с пистолетом. — Здесь много бойцов. Есть группы зачистки.
— Ты думаешь, мне будет легче от того, что кто-то другой убьет возможно человека только от того, что я на него указала? А им-то при этом каково? Они мне настолько доверяют, чтобы запросто убивать? Нет, Саша, это моя ответственность.
— Но другие же как-то справляются. Они просто указывают на нелюдей и идут дальше. Остальное их не касается.
— Вот именно. Можно отвернуться и не думать о возможных ошибках. Кто убил, на том и ответственность. Да? Только вот эти ребята убивают всех тех, на кого укажут. И что же, никто не несет ответственности за эти смерти? Вдруг кто-то ошибется, и убьют человека? Вдруг я ошибусь, и из-за меня этого человека убьют. Ты думаешь, этот парень, — она указала здоровяка у входа, — будет переживать из-за того, что по моей вине убьет человека?
— Но может тебе тогда отдохнуть. Пусть остальные поработают. А ты и так уже перевыполнила план.
— План значит. Саша, в любом случае все ошибки на моей совести будут. Ведь это я вас всех научила видеть эти чертовы надписи.
— Так вот почему ты так торопишься. Ты не уверена, что другие определяют это достаточно хорошо. Хочешь сделать все сама.
— А если и так? — сердито отдернув руку, Алиса навела пистолет на очередного нелюдя, женщину неопрятной внешности и неясного возраста. Впрочем, интерфейс подсказывал, что ей сорок пять.
— А ведь тебе тоже немного осталось, Алиса, — сказала женщина. — Как ты это видишь? Я вижу цвета. Что-то вроде ауры. Цвета меняются от серого у еще не начавших этот путь до насыщенного чаще синего или фиолетового. Твой цвет бирюзовый сейчас. И уже достаточно яркий. Так что бере…
Одиночный выстрел оборвал ее речь.
***
Сколько бы ни приходилось переселяться, Алиса все чаще предпочитала верхнюю койку. Лежа там было легче всего притвориться спящей, а заглянуть в глаза, чтобы проверить, не открыты ли они, не потревожив при этом почти невозможно. И теперь всякую свободную минуту, проведенную в казарме, она лежала на своей койке и смотрела в потолок. Но на самом деле она рассматривала воспоминания. Разные. Или же просто ни о чем конкретном не думала, хотя мысли на самом деле перескакивали с одного на другое. И все чаще она думала о Саше. Точнее о нем она думать никогда не переставала, хотя старалась. Ему же это, кажется, легко далось. Как они договорились еще при первой встрече в лагере, что не будут вспоминать о том, что они муж и жена, так он, кажется, и не вспоминал, кроме редких моментов. И почему его постоянно ставят командовать тем отделением, в которое направляют и ее? Может, стоило при распределении просить, чтобы их направили в разные подразделения? Впрочем, кроме таких вот моментов, когда она могла лежать и думать обо всем на свете, Алиса и не вспоминала, что Александр чем-то для нее отличается от других сослуживцев. Ну, разве что при личном общении Алиса только его звала по имени, а не по позывному.
— Ну что, пойдемте отмечать? — послышался голос одного из сослуживцев — Алиса уже перестала запоминать их позывные, так часто они менялись, прежние при этом чаще всего погибали, а надписи в интерфейсе она давно отключила.
— И что же мы будем отмечать? — спросил другой голос.
— Как что? Сегодня мы официально заняли весь город.
— Да там же нелюдей еще полно. Манекены еще попадаются. Их всех еще собирать и собирать. Зачищать и зачищать.
— Ну, вот вечно ты хорошее настроение испортишь. Зачисткой будут заниматься те, кто здесь останется. Конечно, и часть нашей группы оставят. А большую часть ополченцев отправят на подмогу в другие города и регионы. Мы, говорят, справились лучше всех.
— Вы еще здесь? — послышался голос от двери. — Столовая не настолько большая, чтобы все поместились, а говорят, что зовут всех.
— Да идем, идем.
Алиса вздохнула и спустилась с койки. Накинув ветровку, зашагала следом за своими товарищами. В столовой было как никогда шумно и очень многолюдно. И правда казалось, что сюда набились все обитатели лагеря, разве что за исключением караула. Пришлось потесниться. Помимо стандартной каши с тушенкой на ужин дали выпечку и фрукты. И совсем уж удивительное — по половине одноразового стакана шампанского. Пузырьки из него давно уже выветрились, но оно приятно щипало язык и имело сладковатый клубничный вкус. Алиса не хотела пить даже столь небольшое количество спиртного, но за последний год она привыкла ценить то немногое, что есть — пищу, которую им давали. И даже сама не обратив на то внимания, она выпила шампанское и поморщилась. Вздохнув, потянулась к ближайшей миске с выпечкой. Еще бы чая.
От излишнего собравшегося здесь народа в ушах буквально звенело. Пришла в голову идея, что возможно как ей удавалось расслышать что-то на большом расстоянии с помощью того, что давал интерфейс, так и приглушить звуки тоже возможно. Но отчего-то не получалось.
Отыскав взглядом поднос со стаканами с чаем, она взяла себе ближайший и принялась доедать булочку. Покончив с едой, поднялась. Александр, сидевший на самом краю стола, озабоченно глянул на нее, потом едва заметно кивнул.
Выбравшись из-за стола, Алиса поспешила к выходу. Какая же эта столовая огромная. Да еще и с практически всем населением лагеря под одной крышей. Голова кругом. И почему интересно не получилось приглушить звук, если усиливать его прекрасно получалось?
По пустым коридорам Алиса добралась до казармы, где сразу же вскарабкалась на свою постель и прямо в одежде легла спать. Уснула практически сразу. И ей показалось, что до того момента, как утром помощник командира принялся будить их на завтрак, прошло всего несколько минут. Голова гудела, будто бы где-то рядом был улей с взбудораженными пчелами. С трудом спустившись на пол, она оперлась о лестницу и прижалась к холодному металлу лбом.
— Лиса, признайся, вчера после того, как ты сбежала из столовой, ты здесь одна наклюкалась? — захохотал кто-то из товарищей.
— Если бы, — вздохнула Алиса.
— Выглядишь паршиво, подруга, — этот голос был женским, но от гула в голове Алиса даже не пыталась вспомнить, кому он принадлежит.
— Да это у нее откат после трудовой недели. Она жа с полтыщи человек, наверное, грохнула за последний месяц. Вот же потрясная работа для маньяка. Наша Кровавая Лиса тот еще монстр.
— Это не люди, — прошептала Алиса и, пошатываясь, вышла из комнаты.
— Ты куда? — этот голос она не могла не узнать, это был Саша. — Тебе плохо?
— Наша Лиса, наверное, перебрала вчера, и ей срочно требуется намочить голову, да и глотку тоже.
— Не задерживайся, скоро завтрак.
Освежившись и почувствовав себя немного лучше, Алиса поплелась в хвосте процессии в столовую. В голове все еще гудело, и поэтому она не отрывала взгляд от пола под ногами. Ноги товарищей мелькали как в кошмарном сне, и то и дело к горлу подкатывала тошнота.
На сей раз в столовой было практически пусто и, усевшись на свое место перед подносом и слыша только позвякивание посуды, Алиса испытала облегчение. А когда перед глазами перестали плавать пятна, то и тошнота отступила. Вместо нее остался голод.
Тяжело вздохнув, Алиса взяла кусок хлеба и ложку, и принялась завтракать. Подняв, наконец, голову, она огляделась. За одним с ней столом, утратив все веселье, сидели товарищи по отделению. По-нынешнему. Их лица были едва знакомы, хотя они вместе уже больше трех или четырех недель. Алиса давно перестала пытаться что-либо запомнить. Надо же, она и имен не помнит. Даже позывного заместителя командира не знает. Только Сашу и знает. Он, как возможно и положено командиру, сидел во главе стола. Он будто почувствовал на себе ее взгляд и поднял глаза. Алиса расфокусировала зрение и посмотрела над правым плечом Александра, стараясь сделать вид, будто бы именно туда она и смотрела. Потом она медленно повернулась к своей тарелке. В поле зрения попала половина отделения, сидевшая по другую сторону стола.