— Думаю, ты знаешь, что делаешь, — с сомнением в голосе произнес Тестомес, довольно ловко запрыгивая в седло. Он уже успел сменить свои обноски на вполне приличные доспехи, снятые с мертвого пирата. На черной коже кровавые пятна были почти не видны, так что с пяти шагов никто не смог бы отличить убийцу от честного разбойника.
— Тоже так думаю, — отозвался Снайпер, засовывая за пояс абордажную саблю в ножнах. — Надеюсь, что ваши легенды не врут. Эх, жаль не успеваем к развалинам смотаться. Остался я без своих доспехов и нормального оружия…
— Почему не успеваем? — поинтересовался Дирк.
— Потому что чутье мне подсказывает — шевелиться нужно пошустрее. А оно меня никогда не обманывает, — произнес Снайпер, усаживаясь на трофейного коня, отбитого у пиратского разъезда…
…Каждому известно, что Стоунхенд стоит на пологой возвышенности, дабы любой подъезжающий мог оценить величие главного города графства. Также не секрет, что с южной, самой высокой башни города можно увидеть широкую полосу морской воды — весной и летом светло-голубую, похожую на ленту в волосах невесты, а осенью и зимой темную и зловещую, словно траурный платок на голове вдовы. Нет, с этой стороны не приходят пираты, ибо густая цепь Акульих рифов надежно защищает побережье от их кораблей. Но в то же время с некоторых пор люди панически боятся юга — пожалуй, даже больше, чем севера с его драконами и неистовыми пиратами. Все-таки известная и понятная опасность всегда гораздо страшнее той, причины которой не разгаданы до сих пор…
Маленький отряд мчался во весь опор. По подсчетам Снайпера, до моря было не более четырех-пяти километров — вполне обозримое расстояние для конных воинов, не обремененных тяжелыми доспехами. Другое дело, что вскоре всадникам пришлось свернуть с широкого тракта на более узкую дорогу, густо поросшую высокой травой. Судя по облезлым и покосившимся дорожным столбам, некогда это был довольно оживленный путь, которым долгое время никто не пользовался. Казалось бы, в большом городе всегда будут пользоваться спросом дары близкого моря. Ан нет, заброшенная дорога красноречиво говорила об обратном.
Дирк, скакавший следом за Снайпером, слегка побледнел и придержал коня, поняв, куда собирается направиться пришелец из иномирья.
— Погоди, Снар, — крикнул он. — Возможно, ты ошибся. Эта дорога ведет к Южному пределу.
— Ну, и что тебя смутило, воин? — поинтересовался Снайпер, также натягивая поводья. — Я, например, очень рад, что не ошибся и еду именно туда, куда надо.
— Не прими в ущерб, но если б я не видел своими глазами, что мой болт попал в голову пирату, я бы подумал, что он угодил в твою, — пробормотал Дирк. — Если ты решил развлечься, дразня тех, кто шляется по Мысу утопленников, то я тебе не товарищ…
— Погоди-ка, — прервал его Тестомес, задумчиво глядя на Ингара, связанного по рукам и ногам. — Кажется, я понял план этого безумца. То, что однажды было создано, всегда можно разрушить.
— А то, что было выкопано, — закопать обратно, — продолжил за него Лис.
— Снааар решиил уничтоожить Южный предееел! — с ноткой паники в голосе провыл Окто, до этого дисциплинированно бежавший рядом с отрядом всадников, изрядно нервируя лошадей.
— Типа того, — сказал Снайпер, вытаскивая кляп изо рта связанного Ингара. — Что скажешь, колдун?
Маг Земли сплюнул нитку, застрявшую между зубов, и усмехнулся.
— То есть ты хочешь натравить утопленников на северных пиратов? Неплохой план. Единственное — мне-то оно зачем? Не для того я собирал этих оборванцев по всему Морю Снов, чтобы уничтожить их одним ударом.
— Понимаю тебя, — кивнул Снайпер, внимательно осматривая клинок «сталкера». — Но тогда мне придется банально перерезать тебе глотку, колдун. Думаю, ты не сомневаешься, что я это сделаю, ведь так?
Ингар посмотрел на каменное лицо пришельца из иномирья, подумал немного и сказал:
— Ладно, как хочешь. Мне без разницы, кто зачистит графство Стоун — пираты или утопленники.
— Э нет, — покачал головой Снайпер. — Как только осада будет снята, ты закопаешь в землю орду мертвецов и снова откроешь Южный предел. Иначе не обессудь, но мое обещание насчет твоей глотки останется в силе. А после того, как все закончится, ты пообещаешь, что больше не будешь пакостить людям Стоунхенда, — и я отпущу тебя на все четыре стороны.
— Ты соображаешь, что делаешь? — прошипел на ухо Снайперу подъехавший Тестомес. — Это самый великий маг стихии Земли из живущих ныне! Он делает что хочет, и ему плевать на обещания, данные кому-либо.
Снайпер пожал плечами.
— Кем бы он ни был, запасного горла у него нет, — произнес он достаточно громко, чтобы Ингар услышал. — И если он меня обманет, я просто найду и убью его, только и всего.
Маг Земли снова усмехнулся.
— Мне нравится твоя наглость, хомо, — произнес он. — Ну что ж, то, о чем ты говорил, в моих силах. Только, сам понимаешь, тебе придется развязать мне руки.
— Без проблем, — произнес Снайпер, перерезая веревки.
— Он точно сумасшедший, — пробормотал Дирк, на всякий случай натягивая тетиву портативного арбалета.
— А может, он просто знает, что нужно делать в безвыходной ситуации, — предположил Лис.
Это было жуткое зрелище. Небольшой остров в океане и маяк на нем, взметнувшийся к небу словно белая, голая кость, воткнутая в центр могилы вместо надгробия.
А возле основания маяка копошилась сплошная масса, состоящая из человеческих тел. Страшных, раздутых, местами погрызенных хищными рыбами, облепленных подсохшими обрывками водорослей, с непомерно отросшими ногтями, больше напоминающими костяные кинжалы, прикрепленные к пальцам.
Но — живых.
А еще у живых трупов заметно выпирали наружу длинные клыки и глаза — жутко выпученные, похожие на рыбьи, без намека на веки и брови над ними. Волос на головах мертвецов тоже не было. Вместо них черепа, покрытые кожными складками, поросли чешуей, смахивающей на легкую броню. Кстати, многих чудовищ, сохранившихся лучше других, такая чешуя покрывала с ног до головы, напоминая пластинчатые доспехи.
— Утопленники, — поморщился Дирк. — Ненасытные твари, приплывшие на свет маяка святой Эммы и измененные им до неузнаваемости…
— Старшая сестра прокляла эту землю перед тем, как люди убили ее, — проговорил Ингар, слезая с лошади. — И сейчас я прекрасно понимаю Эмму. Тогда я пожалел жителей графства, но, честно говоря, очень сомневаюсь, что сейчас я бы стал заново создавать Южный предел. Люди меня жестоко разочаровали. И сейчас мне жаль, что мысль натравить утопленников на Стоунхенд не пришла мне раньше. Уверен, они сработали бы гораздо эффективнее, чем толпа тупых пиратов.
— Ты дал слово, — напомнил магу Снайпер, подходя поближе и кладя обе ладони на рукояти своих ножей. — И я дал слово. Думаю, мы оба заинтересованы в том, чтобы сдержать их.
— Ты будешь сильно удивлен, хомо из иномирья, но я всегда держу слово, — с ноткой высокомерия в голосе произнес Ингар. — Ну что ж, приступим. Это будет несложно, ломать не строить. Правда, сейчас я не в лучшей форме и не смогу полностью восстановить все, как было…
— Думаю, нас вполне устроит земляной мост, который обрушится, когда толпа утопленников переберется на берег, — сказал Тестомес. — И тебе проще, и нам потом не придется воевать с новыми трупами, которые приманит к себе маяк. Вот уж не думал, что святая Эмма была твоей сестрой. Полагаю, это был еще один мотив для того, чтобы отомстить служителям Высших из Стоунхенда.
— Нисколько, — покачал головой Ингар. — Сестра сама виновата. Никто не тянул ее за руку строить этот маяк. Просто она решила сделать добро людям, за что и поплатилась. Сама виновата. В ее возрасте пора было уже знать, что доброта, в отличие от зла, всегда наказуема. Искренне жаль, что эту простую истину я сам осознал лишь после того, как построил Южный предел и спас Стоунхенд. Примера сестры мне, дураку, было мало. Но давно известно — пока на своей шкуре не прочувствуешь всю правоту простых истин, мозги никогда не встанут на место.
Проговорив это, маг шагнул к воде и простер руки по направлению к острову. Почуяв магию, утопленники тревожно зашевелились, зашипели, угрожающе протягивая вперед когтистые руки и выпячивая клыки, иным достающие до подбородков. Но Ингара это ничуть не смутило. Он неторопливо двигал руками от себя, словно гладил большую невидимую кошку… Монотонные, одинаковые движения, от которых земля возле его ног зашевелилась, будто живая, и широким, сыпучим ковром так же неторопливо потекла через неширокий пролив, отделяющий Мыс утопленников от графства Стоун.
— Утопленники боятся воды, из которой вышли на сушу, — прошептал Тестомес, наблюдая, как земля ложится на воду и не тонет, поддерживаемая магией. — Она напоминает им о смерти. Удивительно, но каждый ходячий мертвец считает себя живым, старательно не замечая изменений, которые произошли с его телом.
— Это относится и к людям, — усмехнулся Снайпер. — Многие из них на самом деле не что иное, как бездушные трупы. Жрущие, гадящие, пакостящие друг другу и при этом считающие, что способны на простые и светлые человеческие чувства. Вот уж не думал, что и мертвые имеют обыкновение обманывать себя. Получается, не так уж они отличаются от живых…
— Зззато вы всссе сскоро ничем не будете отличаться от мертвыххх!
Громкий, свистящий шепот, раздавшийся позади, заставил людей обернуться. Ингар, оторвавшись от своего занятия, нахмурился и слегка побледнел:
— Ты все-таки решила вернуться, — пробормотал он. — Вот ведь незадача, а я почти всю накопленную магию потратил на этот кутрубов мост…
«Смелый мужик, — одобрительно подумал Снайпер. — Понимает, что нам всем сейчас хана, а держится отлично. Жаль, что толку от этого ноль. Понтуйся не понтуйся, а, судя по предыдущей схватке, ввосьмером против мантикоры ловить нечего».
Это понимала и Хелла, сейчас явно наслаждающаяся моментом. Люди и маги, измотанные и уставшие, немногое могли противопоставить чудовищу, полностью регенерировавшемуся и восстановившемуся после утреннего боя. Конечно, был еще кутруб, но, судя по его поджатому хвосту, демон отчаянно боялся мантикоры, и лишь преданность Лису удерживала его от панического бегства.