— Не порти мне рабыню, — предупредил Кэнка, с улыбкой.
— Извините, — улыбнулся я.
— Это было превосходно! — присоединился к похвалам Кувигнака.
— Спасибо, Господин, — улыбнулась Виньела.
Трапеза была намного больше, чем просто вареное мясо. На самом деле это было вкуснейшее мясо тушеное с овощами и приправами, некоторые из которых Виньела выпросила у Гранта.
— Разве Ты с этим не согласен? — удивился Кувигнака, глядя на брата.
— Возможно, — уклончиво ответил Кэнка.
— Мой господин доволен своей едой? — поинтересовалась Виньела.
— Возможно, — повторил наш хозяин.
— Жалкая рабыня надеется, что ее скромные усилия порадовать своего господина были успешны.
— Это было неплохо, возможно, — уклонялся от прямого ответа Кэнка.
— Не порти рабыню, — смеясь, предупредил Кувигнака.
— Я люблю служить Вам, Господин, — сказала Виньела.
— Даже если бы тебе и не нравилось служить мне, — усмехнулся Кэнка. — Ты все равно будешь делать это превосходно.
— Да, Господин.
— Поскольку Ты — рабыня, — добавил он.
— Да, Господин, — согласилась она, и добавила: — Ваша рабыня.
Он пристально на Виньелу.
— Если я не нравлюсь Вам, избейте меня, — сказала девушка, склонив голову.
— Не беспокойся. Если я буду недоволен тобой, то порки тебе не миновать, — успокоил Кэнка свою рабыню.
— Как Ты думаешь, ее он часто будет ее пороть? — поинтересовался у меня Кувигнака.
— Почему-то я так не думаю, — ответил я.
— Господин, — прошептала Виньела, обращаясь к Кэнке. Ее глаза были мокрыми от слез. Я заметил, что глаза хозяина направленные на рабыню возбужденно сверкнули.
— По-моему в тушеном мясе было многовато овощей, — обратился я к Кувигнаке, делая вид, что не замечаю напряженности между Кэнкой и Виньелой. Большую часть блюда — мелкорубленые овощи и мясо, мы ели из небольших чашек, наполненных Виньелой поварешкой сделанной из кости кайилиаука. Куски мяса и овощей покрупнее, мы, как это принято в Прериях, доставали ножами прямо из казана. Кэнка, возможно из-за нашего присутствия, а может потому, что он хотел еще больше углубить рабство Виньелы, кормил ее с руки. Это иногда делается с рабынями, поскольку это помогает напомнить им, что они — домашние животные, и что они во всем зависят от рабовладельца, в том числе, это касается пищи. Также я заметил, что во время ужина, рабыня, взяв еду с его пальцев, украдкой успевала куснуть, лизнуть или поцеловать их, и чем дальше шел процесс кормления, тем все более возбужденной становилась девушка. А еще, мне показалось, что Кэнка поднося к ее рту небольшие кусочки, сжимал их несколько плотнее, чем было необходимо, чтобы просто кормить рабыню.
— Это как-то необычно, не так ли? — спросил я.
— Да, — ответил Кувигнака. — Это — продукт, по большей части, с полей Ваниямпи.
— Я так и подумал, что это оттуда, — сказал я.
Собственно ваниямпи были, сельскохозяйственными рабами краснокожих. Они занимались фермерством и работали в садах, делали другую работу для своих краснокожих владельцев.
— Кого-то посылали в загоны за продуктами? — спросил я.
— Ваниямпи сами доставили их, — объяснил Кувигнака. — Это было сделано, еще когда решался вопрос об этом стойбище.
— Я понял.
На время празднеств, которые всегда привязывались с появлением стада кайилиаука, местоположения больших стойбищ различных племен были заранее известны. Это делало выполнимой поставку продуктов, что было затруднительно большую часть года, когда племена, кланы, а то и отдельные семьи разбросаны рассеянными группами на большой территории, а зачастую еще и постоянно кочуют по Прериям.
— А есть ли кто-то из Ваниямпи в стойбище сейчас? — заинтересовался я.
— Да, но они скоро уходят.
— Как скоро? — спросил я.
— Я не знаю, — пожал плечами Кувигнака.
— Я встречал кое-кого из ваниямпи, — вспомнил я. — Они были из места называемого ими «Сад Одиннадцать». Интересно, были ли те, кто сейчас в стойбище оттуда.
— Они вполне могут быть оттуда, — сказала Кувигнака. — А зачем они тебе?
— Я тут подумал, что могло бы быть интересно, встретить моих знакомых среди них. А еще, мне интересно узнать там поживает та, кто раньше была Леди Мира из Венны, которую поработили и приговорили к проживанию среди Ваниямпи.
— Я помню ее, — зло сказал Кувигнака, поморщившись. — Долгие дни я провел, прикованный к ее телеге цепью.
— Конечно же, Ты жалеешь ее, — усмехнулся я, — приговоренную, с особой, почти непередаваемой для женщины жестокостью, к такому наказанию.
— Она была тщеславной и высокомерной женщиной, — буркнул Кувигнака. — Мне нисколько ее не жаль.
— Но ведь она знавала другую жизнь, — продолжал я подшучивать над моим молодым другом. — Она же не родилась и не выросла в загоне Ваниямпи.
— Я не жалею ее, — сказал Кувигнака, не понимая шутки.
— Конечно, теперь она, эта уважаемая и отвергнутая, праздная и всего лишившаяся женщина, будет готова умолять о том чтобы ее раздели, выпрашивать у мужчин удар плети и возможность почувствовать как ее ноги широко разводят, крепко привязывая лодыжки к распоркам.
— Я ничуть не жалею ее, — разозлился Кувигнака. — Она была груба и жестока. Пусть себе томится, и остается недорабыней, в загонах Ваниямпи.
— Ты жесток, — отметил я.
— Я — Кайила, — пожал плечами Кувигнака.
— Возможно, если бы она согнулась пред тобой, голая, моля о милосердии, то тебе захотелось бы отнестись к ней с некоторой мягкостью, — размышлял я.
— Возможно, если бы я решил, что она теперь готова стать женщиной, и хорошо извлекла уроки из своего положения, — проворчал Кувигнака.
— Ага, — засмеялся я, — я вижу, что тебя все же можно поколебать к великодушию.
— Конечно, — тоже рассмеялся Кувигнака. — Я же — Кайила!
Затем мой друг незаметным жестом указал на Кэнку и Виньелу. Девушка уже была в его объятиях, ее голова была запрокинута назад. Она рыдала от удовольствия. Она совершенно забыла о нашем присутствии.
— Также, есть кое-что, что надо сказать той рабыне, — заметил мой друг.
— Ну, попытайся, — предложил я.
Насколько же красива была Виньела, забывшая обо всем на свете в своей беспомощности, удовольствии и любви. Насколько изумительны и красивы женщины в такой момент! Как замечательно владеть ими, быть в состоянии делать с ними все, что желаешь и любить их! Но также я трезво думал о той, кто однажды была, агентом кюров, моих врагов. Никакие такие удовольствия и радости, ее предназначены не были. Вместо этого ей присудили жить среди Ваниямпи. Она была приговорена, к тому, что жалкие мужчины из загона будут блюсти ее честь, достоинство и равенство с ними. Ей теперь не познать, радости от того, чтобы бежать голой, с веревкой на шее. Не быть ей рабыней у бока кайилы ее господина. Не почувствовать ей удовольствий, дрожи любви и служения, от осознания того, что тот кого она любит и кому служит, владеет ей полностью. Не для нее теперь чувство удовлетворения от нахождения себя, бескомпромиссно и безвозвратно, в месте предназначенном женщине природой — месте преданной рабыни у ног ее господина.
— Мы вернемся попозже, — бросил Кувигнака Кэнке, вставая.
Вот только, я подозреваю, что Кэнка также как и его рабыня, растворившийся сейчас в удовольствии и красоте, в любви и наслаждение своей женщины, вряд ли услышал нас.
Мы с Кувигнакой, понимающе улыбаясь, покинули его вигвам.
— Где можно найти Ваниямпи?
— На нижнем уровне стойбища, на краю, — ответил Кувигнака, — там, где сток хуже.
— Я должен был догадаться, — усмехнулся я.
— Мы всегда размещаем их там, — объяснил юноша.
— Это понятно.
— Ты собираешься повидать их?
— Да, мне любопытно.
— Даже не думай, что я составлю тебе компанию, — предупредил Кувигнака. — Я не слишком наслаждаюсь обществом Ваниямпи.
— Все хорошо, я сам справлюсь.
— Встретимся позже в вигваме Кэнки, — сказал Кувигнака.
— Почему? — удивился я.
Я думал, что Кэнка и Виньела предпочли бы остаться наедине.
— Я получил известие от Акихоки, он дружит с одним из Солдат Слинов, что Хси собирается убыть для чего-то сегодня вечером, — усмехнулся Кувигнака.
— Для чего же?
— Я не уверен, но я думаю, что догадываюсь. И мне кажется, что знаю, как мы можем ему помешать.
— И что все это значит? — спросил я озадаченно.
— Это имеет отношение к измене, — туманно объяснил Кувигнака.
— Я не понимаю, — честно признался я.
— Встретимся здесь, позже, — не стал больше ничего объяснять Кувигнака.
— Хорошо.
— Я Ваша! — услышали мы крик, изданный Виньелой внутри вигвама. — Я Ваша! Мой Господин!
Мы с Кувигнакой улыбнулись, и разошлись по своим делам.
Глава 14Ваниямпи
— Тыква! — радостно воскликнул я.
— Мир, и свет, и спокойствие, и удовлетворенность и совершенство к вам, — отозвался он.
— Я услышал, что в стойбище есть Ваниямпи, — сказал я. — Я надеялся, что это мог бы быть Ты, или другие из Вашей группы.
— Мы доставили овощи нашим владельцам, — объяснил Тыква. — Вы помните Морковь и Капусту?
— Да. Приветствую, вас парни.
— Сладость к вам, — поприветствовал меня Морковь.
— Сладость к вам, — сказал Капуста.
— Кто это? — воинственно спросила темноволосая женщина. Она, также, носила одежду Ваниямпи — длинное, серое платье до середины икр. Ее стопы, как и остальных, были обернуты тряпками. Эта одежда совершенно непривлекательна на женщинах, а на мужчинах казалась неуместной и просто глупой.
— Я не думаю, что Вы знакомы с Редькой, — заметил Тыква.
— Нет.
— Кто Вы такой? — строго спросила Редька.
— Редька — возглавляет наш маленький поход в стойбище, — объяснил Тыква, — и первая в нашем доме «Саду Одиннадцать», хотя конечно все мы — одинаковые.
— Конечно, — успокоил я Тыкву.
— Кто Вы? — повторила свой вопрос Редька.
Я присмотрелся к ней. Она была неприветлива, и совершенно очевидно, ужасно нуждалась в хорошей порке.