Это был первый раз за все время знакомства, когда я увидел Гранта без его широкополой шляпы.
— Это было сделано со мной Желтыми Ножами пять лет назад, — объяснил он. — Я потерял сознание, а они приняли меня за мертвого. Я очнулся позже, и выжил.
— Я услышал о таких случаях, — кивнул я.
— Это ужасно, — сказал он.
— Часть кожи восстановилась, — отметил я, но при этом я отлично видел, что в большая часть головы моего друга представляла зарубцевавшийся шрам, с просвечивающей местами оголенной костью черепа.
— То немногое, что восстановилось, — с горечью сказал Грант.
— Повезло, что Ты не истек кровью, — успокоил я.
— Ты думаешь?
— Я уверен.
— Возможно, — вздохнул он.
— И многие знают об этом?
— Только Ты и не знал, — сказал Грант. — Вообще-то это не новость.
— Понятно, — улыбнулся я.
— Ну, еще Васнаподхи не знала, — добавил он. — Когда я шляпу снял, ее от избытка чувств вырвало.
— Она — всего лишь рабыня, — усмехнулся я, бросив взгляд на опустившую голову Васнаподхи.
— Ты не задаешься вопросом, почему это Грант колесит по Прериям, и почему он проводит так мало времени со своим собственным народом? — спросил мой друг.
— Стойбище вот-вот падет окончательно, и это — неизбежно, — я попытался перевести разговор в более практическое русло. — Я предлагаю, срочно уходить, пора спасать свои жизни.
— Я предпочитаю находиться Прерии потому, у краснокожих животы крепче! — зло сказал Грант, ответив на свой же вопрос.
— Всадники! — крикнул Кувигнака. — С кайилами!
Мы развернули наших кайил, готовясь к бою.
— Это — Кайилы! — приглядевшись, обрадовано сказал Кувигнака.
Пять воинов, клана Напоктан, каждый с заводной кайилой на привязи, остановились около нас.
— Женщины и дети, находятся в том направлении, — показал им Кувигнака.
— Васнаподхи, — вдруг воскликнул один из воинов. — Это Ты?
Васнаподхи, выглядевшая совершенно беспомощно, немедленно упала на колени. Губы девушки задрожали, а глаза до краев наполнились слезами. Она испуганно смотрела вверх, на краснокожего воина.
— Да, Господин! — наконец смогла выговорить она.
— Быстрее! — крикнул вожак воинов, и они быстро набирая скорость, помчались в сторону указанную Кувигнакой.
Я расслышал интонации, с которыми Васнаподхи произнесла слово «Господин» обращенное к молодому краснокожему. Это вовсе не было простая констатация факта, с которой любая рабыня могла бы обратиться к любому свободному мужчине, выражая понятную скромность и уважение перед ним. Это скорее было сказано с интонациями, как если бы он был ее истинным господином.
Грант, как я заметил, уже надел свою широкополую шляпу. Видимо, он не хотел пугать, своим видом молодых воинов.
— Это — Вайейека, — уверенно сказал я, обращаясь к Васнаподхи.
— Да, Господин, — признала она, посмотрев на меня заполненными слезами глазами. Теперь-то я понял, почему она спряталась от него в стойбище. Она просто боялась своих чувств. Я уже не сомневался, впрочем, уверен, как и сама девушка, что она всем сердцем по-прежнему любила его. По ее глазам, ее голосу, по тому, как она сказала ему «Господин», я понял, что она все еще, глубоко в душе, рассматривала себя, как его рабыню.
Грант, не менее проницательный мужчина, чем я, тоже заметил это.
Васнаподхи встала, потерянно глядя вслед всадникам. Она, с плачем, протянула руку за ними.
— Позвольте мне следовать за ним, Господин, — попросила она Гранта. — Пожалуйста!
— Разве Ты получила разрешение подняться, рабыня? — поинтересовался торговец.
Она не понимая, смотрела на него. Тогда Грант, с сильным ударом тыльной стороны ладони, сбил ее с ног, отбросив в траву. Она посмотрела на него, не веря в происходящее. В уголке ее рта появилась кровь. Грант, не церемонясь, заставил ее вытянуть руки вперед, и скрестить запястья, после чего крепко связал их одним концом длинной привязи, и за нее вздернул девушку на ноги.
— Ты ему не принадлежишь, — строго напомнил торговец. — Ты моя собственность.
— Да, Господин, — проскулила она, глотая слезы.
Грант забрался на свою кайилу. Он накинул на луку седла свободный конец ее привязи, и пообещал:
— Если мы выживаем, то тебе предстоит узнать, что твое нарушение правил заработало для твоей спины превосходную порку.
— Да, Господин, — заплакала она.
Со всем своим сердцем она хотела бы сейчас бежать за Вайейекой, но она пойдет за Грантом. Ее желание ничего не значило. Она была рабыней.
— Я был слишком поглощен самим собой, — объяснил Грант. — Иногда я позволяю подобному выходить наружу. Я благодарю вас обоих, друзья мои, за то, что с пониманием отнеслись ко мне и моим чувствам.
— Поехали, — предложил Кувигнака. — Уже почти стемнело. Надеюсь, что многим удастся покинуть стойбища, верхом или пешком.
— Надеюсь, Вы пойдете со мной? — с надеждой спросил Грант.
— Нет, — мотнул головой Кувигнака.
— Война — дело воинов, — напомнил Грант.
— Мы — воины, — гордо заявил Кувигнака.
— Тогда, желаю Вам всего хорошего.
— Мы тоже, желаем тебе всего хорошего, — сказал я.
— Оглу вастэ! — крикнул Кувигнака.
— Оглу вастэ! — отозвался Грант. — Удачи!
Он тронул свою кайилу, растворяясь в сумерках. Мы заметили, как Васнаподхи бросила полный страданий взгляд через плечо в направлении, в котором исчез ее Вайейека. Потом веревка натянулась, дернула ее за запястья, и несчастная девушка, споткнувшись побежала вслед за кайилой Гранта.
— Он — единственный человек, которого я знаю, кто пережил это, — задумчиво бросил Кувигнака.
— Само по себе, это вряд ли смертельно. Просто, обычно это делается только после смерти.
— Ты прав, конечно, — согласился Кувигнака.
— Грант кажется весьма чувствительным к этому, — заметил я.
— Тем не менее, сегодня именно это спасло ему жизнь, — сказал Кувигнака. — Он должен радоваться.
— Я полагаю, что можно привыкнуть и к этому, — пожал я плечами.
— И все же, это ужасно, — покачав головой, сказал Кувигнака.
— Безусловно, — поддержал я его, — вряд ли такое войдет моду.
— Я тоже так не думаю, — засмеялся Кувигнака.
— Он — хороший человек, — сказал я.
— Да, — согласился Кувигнака, — и славный малый.
— Согласен.
— Интересно, поймет ли когда-нибудь Васнаподхи, что Грант просто постарался, спасти ей жизнь?
— Она, несомненно, со временем поймет это, — ответил я. — Она — умная женщина.
— Махпиясапа знает, что стойбище не удержать, — заметил Кувигнака.
— Да, — поддержал я моего краснокожего друга. — Эти молодые воины вели кайил, чтобы помочь эвакуировать женщин и детей.
— Ты думаешь, этих кайил будет достаточно? — задумался Кувигнака.
— Я не знаю.
— Нет, их не хватит.
Глава 30Сардак
Коля в разные стороны, и размахивая копьями, мы прорубились сквозь строй солдат.
— Кайила! Друзья! — закричал, подняв копье.
— Татанкаса! Кувигнака! — обрадовано крикнул мужчина.
Тонкий, рваный, закругленный строй воинов, приблизительно в сотню ярдов длиной, разомкнулся, пропуская нас внутрь. Там, за спинами воинов, толпились перепуганные женщины, дети, и кайилы.
Махпиясапа и его заместители, своим криками, движениями военных жезлов, и сигналами свистков, преуспели в том, чтобы сформировать новые шеренги, построив защитный периметр.
Мы повернули наших кайил, занимая место в оборонительной линии.
Стрелы от высоколетящих Киниямпи тут же упали среди нас.
То тут, то там, в разных точках оборонительного периметра, Желтые Ножи и солдаты, в коротких жестоких обменах ударами, проверяли наши силы.
— Никто, ни один мужчина не должен отступить, пока Махпиясапа не даст сигнал, — предупредил нас воин.
— Мы должны продержаться до темноты, — сказал другой.
— Когда стемнеет, мы должны попытаться прорваться через их линии, защищая женщин и детей.
— Я понял, — ответил я.
— Ночь будет пасмурной, — заметил кто-то. — Для Киниямпи будет трудно преследовать нас.
— Уже скоро совсем стемнеет, — послышался полный надежды голос.
— Жди сигнала Махпиясапы, — предостерег его другой.
Хси вывел свою кайилу из шеренги, подъехал, остановившись около животного Кувигнаки.
— Я не думал, что Ты возвратишься, — признался он.
— Я — Кайила, — гордо ответил Кувигнака.
Хси кивнул, довольный услышанным ответом, и вернулся на свое место.
— Я думаю, что мы можем отстоять это место до темноты, — сказал я Кувигнаке.
— И я так думаю, — кивнул Кувигнака. — Иначе здесь будет бойня.
Внезапно мы услышали звуки шаманских погремушек, и бой малых ручных барабанов. Желтые Ножи разомкнули свои ряды. Солдаты также отступили. Из образовавшегося коридора во мраке появились шаманы, с разрисованными телами, бахромой привязанной к их запястьям и лодыжкам, и начали свои камлания, с пением, топотом, прыжками и вращением. На всех были маски.
— Желтые Ножи, — испуганно сказал мужчина рядом со мной.
— Они призывают духов, — прошептал другой.
Маски, которые они носили, были большими, почти столь же широкими как их плечи. Я мог видеть лица, разрисованные желтыми полосами, сквозь ротовые отверстия масок. Сами маски, сделанные из дерева и кожи, также были раскрашены.
— Они обращаются к магическим помощникам! — крикнул испуганный мужчина.
К таким маскам, краснокожий, относится совсем не как к простым украшениям. Для него, они — сами по себе объекты пугающей силы. Видения, записанные на таких масках, в традициях краснокожих, снизошли непосредственно из мира духов.
Мужчины тревожно зашевелились на своих кайилах. Некоторые животные подали назад от стоя.
— Держать свои места! — грозно крикнул Махпиясапа. — Нечего бояться раскрашенного дерева и кожи!
Я улыбнулся про себя. Замечание Махпиясапы, показалось мне имеющим привкус ереси. С другой стороны это было, конечно, не на благо его авторитету, если бы он признал честность магии Желтых ножей.