— Ты казалась переполненной удовольствием, охваченной благодарностью и радостью, — заметила девушка.
— Да, я отдавалась своему Господину.
— И тебе нужно было отдаваться таким образом?
— Да. У рабыни нет другой альтернативы, кроме как полностью отдаться своему господину, — объяснила Мира.
— Но Ты, же сама хотела так отдаться, ведь так? — не отставала девушка.
— Да, — призналась рабыня.
— Значит, рабыня обязана сделать то, чего она, сама страстно, от всего сердца желает сделать, — заключила Клубника.
— Да, — подтвердила Мира. — Но Ты должна понимать, что жизнь рабыни не легка. Нас часто заставляют работать, долго и упорно.
— Но получаешь ли Ты удовольствие от такой службы?
— Когда-то я даже не могла представить себе этого, но теперь, когда я — находящаяся в собственности рабыня, я знаю что это так, — страстно сказала Мира.
— А как рабыня должна вести себя? Что должна делать рабыня?
— Мы должны быть абсолютно покорными, полностью послушными и совершенно приятными, — пояснила рабыня.
— Но это ужасно! — воскликнула девушка.
— Возможно, — засмеялась Мира.
— А что, если Ты не будешь такой? — спросила девушка.
— Но мы таковы, — смеялась Мира. — Рабовладельцы проследят за этим.
— Но что, если Вы взбунтуетесь?
— Только глупые девушки бунтуют, — усмехнулась Мира, — и им быстро преподают бесполезность сопротивления.
— Но неужели Вы не можете даже протестовать?
— Мы можем протестовать, конечно, если владельцы посчитают целесообразным разрешить это, но как только наш протест будет закончен, нас вернут обратно в нашу неволю, возможно, еще более строгую, и сурово накажут за наш протест.
— Накажут? — тяжело задышала девушка.
— Да, рабыня дрессируется, и подвергается наказаниям. Она принадлежит так же точно, как принадлежат слин или тарск. Она собственность, в буквальном смысле этого слава принадлежащая владельцу собственность. Ты должна понимать это полностью. Соответственно, с нею может быть сделано все, что пожелает ее владелец. Она может даже быть убита, если так решит хозяин.
— Тогда получается, что рабыня полностью беспомощна, — вздрогнула девушка. — Она полностью во власти владельца.
— Да.
— Я хотела бы этого, — вдруг заявила Клубника.
— Правда? — удивилась Мира.
— А Ты, правда, счастлива? — спросила девушка.
— Да, просто невероятно как, — улыбнулась рабыня.
— Разве Ты желаешь свободы?
— Единственная свобода, которую я теперь хочу, это свобода полностью быть рабыней, — призналась Мира.
— Но ведь и я хочу того же, — заявил девушка. — Я, тоже, буду рабыней!
— Но у тебя, же нет владельца, — улыбнувшись, напомнила ей Мира.
— Встать, — скомандовал я Мире.
Она, дергаясь и извиваясь, поднялась на ноги, после чего я развязал ей руки и закрепил шнуры на моем поясе. Рабыня снова изящно опустилась передо мной на колени и поцеловала мои ноги.
— Что Ты делаешь? — изумленно спросила девушка.
— Я целую ноги того, кто должен быть моим владельцем, — объяснила Мира.
Молодая девушка, бывшая Ваниямпи, поднялась, подошла и встала на колени перед юношей.
— Что Ты делаешь! — пораженно закричал Кабачок.
— Я целую ваши ноги, — объяснила она.
— Но это же — рабский акт! — воскликнул он.
— Да! — гордо сказала она, подняв свою голову, и вызывающе посмотрев на своего парня.
— Мы Одинаковые! — испуганно крикнул он, отскакивая от коленопреклоненной подруги.
— Уже нет, — улыбнулась она, — мы нет. Вы — мужчина, а я — женщина.
— Нет, — закричал он на нее. — Нет!
— Я была бы твоей рабыней, — заметила она.
— Нет, нет. Нет!
— Я раздражаю Вас? Разве я не привлекательна? Разве я не желанна? Разве я не красива? Вы, правда, не хотите владеть мной? — спрашивала девушка.
— Конечно, я хочу владеть тобой! — вдруг зло признал парень. — Только смотреть на тебя означает хотеть владеть тобой! В течение многих лет я хотел этого!
— Ну, так владейте мной, — предложила Клубника.
Он вскрикнул в муке и согнулся, сжимая кулаки.
— Что не так? — удивилась она.
— Это — мысль об обладании тобой, — сказал он. — Это так потоп. Это означает для меня такую мощь, такую радость!
— Ну, так владейте мной, — повторила она.
Он, дрожа, смотрел вниз, на нее.
— Пора уже, что-то ей ответить, — заметил я, — особенно, если Ты не собираешься оставлять ее здесь.
Он растерянно и озадаченно посмотрел на меня.
— Она — белая женщина. Немногие белые женщин, если таковые вообще имеются в Прериях, свободны. Мы идем в стойбище краснокожих. Она привлекательна, так что если Ты не хочешь поработить ее, у меня нет сомнений, что кто-то другой сделает это за тебя, — объяснил я, и он снова посмотрел вниз, на девушку.
Я подошел к волокуше и вытащил катушку узкой, плетеной кожаной веревки, которую я уже использовал для ошейника Миры, и отрезал подходящий кусок. Остальной моток, я вернул на место.
— Встань, — велел он девушке, и она с готовностью вскочила на ноги.
Я вручил ему отрезок веревки, но он стоял, замерев, глядя на подругу, а веревка повисла в его руках.
— Понимаешь ли Ты значение этого? — спросил я у Клубники.
— Да, — твердо ответила она.
— Ты можешь добровольно принять статус рабыни, но Ты уже не сможешь так же, свободно выйти из него. Это состояние, как только оно будет применено к тебе, с твоей стороны станет необратимым. Уже не в пределах твоих желаний будет сломать, изменить или исправить это, в любом случае. С этого момента Ты больше не будешь свободным человеком. Ты станешь всего лишь рабыней.
— Я понимаю, — кивнула она, и повернулась к своему другу.
— Я готова, — сказала она. — Сделай меня своей рабыней.
Парню больше ничего не оставалось, кроме как, обмотать темную узкую веревку три раза вокруг ее шеи. Он сделал это аккуратно и не слишком туго. Потом он заплел два свободных конца, закрывая ошейник, и резко дернул свободные концы в разные стороны, затягивая узел, при этом узкий, перевернутый треугольник плоти показался между первыми двумя петлями ошейника, стянутых узлом. Парень отпустил свободные концы веревки, и они легко упали, свисая, как и у ошейника Миры, между ее грудей. Легкое прикосновение кожи к груди рабыни может быть полезным для нее, особенно когда она обнажена. Это тонко напоминает ей о том, что она — рабыня. Кроме того, как я уже упоминал, они обеспечивают удобную короткую привязь, с помощью которой можно тянуть ее или привязывать, кому как нравится. Ошейник, как и у Миры, будет служить не только для того, чтобы пометить девушку как рабыню, но и по-своему, отличил бы ее от собственности краснокожих, ошейники которых обычно представляют украшенную бисером кожаную полосу. Естественно, что молодой человек, познания которого в этих вопросах крайне ограничены, вынужден был следовать конструкции ошейника, который я использовал для Миры. У меня не было по этому поводу никаких возражений. Действительно, выглядело уместным, что две девушки, две бывших Ваниямпи, должны быть в похожих ошейниках. Я решил, что позже объясню ему идентификационные аспекты ошейника, и тогда он сможет, если пожелает, изменить его, или в некотором роде персонализировать, возможно, применив особый узел, ярлык или украшение. С другой стороны, если он захочет оставить все, как есть, то я против не буду. И мы и девушки, а вскоре и все остальные, отлично поймут рабский статус, в котором состояли наши подопечные.
— Она — симпатичная рабыня, — похвалил я.
— Я всегда хотел владеть тобой! — кричал парень, низким, хриплым, диким голосом, сдавливая ее в своих руках.
— Как рабыня я могла бы теперь принадлежать любому мужчине, — сказала она, — но именно Вы завладели мной! Вы тот, кому я действительно принадлежу! — шептала рабыня своему господину.
— Я люблю тебя, — кричал он, все крепче стискивая ее в своих объятиях.
— И я люблю Вас, мой Господин, — закричала она. — Я люблю Вас, мой Господин!
— Я должен овладеть ей, — крикнул нам юноша. — Я не смогу ждать. Идите пока без нас!
— Ничего, мы можем и подождать, — усмехнулся я.
И он повалил в траву свою голую, носящую его ошейник рабыню, столь красивую, уязвимую, беспомощную, дрожащую от нетерпенья, готовую отдаться ему полностью, любящую и любимую.
— О-о-о, как я счастлива! — вскрикнула она, закрывая глаза. — Какая же я счастливая!
— Стойбище, сразу за этой возвышенностью, — показал Кувигнака на вершину холма впереди.
Мы с Кувигнакой утомленно тащились вверх сквозь высокую траву вверх по склону. Вечерело.
Волокуша следовала позади нас, приблизительно в пятидесяти ярдах. Молодой парень, бывший ранее Ваниямпи, настоял на том, чтобы помогать тянуть их. Мы для него соорудили еще одну, центральную упряжь. Теперь он тянул, имея по обе стороны, также в ремнях постромок, рабынь Миру справа и белокурую девушку слева от него. Рабыня мужчины обычно следует за ним позади, или слева позади. Для своей девушки он сделал тунику, использовав ее бывшее платье Ваниямпи. Оно получилось невероятно коротким, с глубоким декольте, и без рукавов. Туго затянутый на талии поясок, сделанный из скрученной ткани, выгодно подчеркивал изысканные линии ее прекрасной фигуры. Такие мизерные и откровенные предметы одежды, так откровенно и бесстыдно выставляющие красоту женщины, обычно рассматриваются свободными женщинами, как скандальные и оскорбительные. Тем не менее, это именно та одежда, в которую девушка, если она рабыня, будет одеваться, если ей вообще разрешат одевать что-либо. В действительности, рабыни склонны радоваться даже такой одежде. Они ценят свободу движений, которую дает короткая туника, а также получают удовольствие от бесстыдной демонстрации и выставления на показ их желанности и красоты для наглой оценки мужчин. Рабыня парня казалась довольной своей одеждой, хотя это было все, что ей было позволено носить. Миру я держал нагой, решив, разрешить ей одежду несколько позже. Я улыбнулся своим мыслям. Она когда-то была агентом кюров, и теперь должна была под моей опекой, полной ложкой вкушать свое рабство. Я не сомневался, что она хорошо изучит это.