— Да, — согласилась девушка.
— Интересно, является ли она той женщиной, что должна ублажать воинов, — продолжила Блокету, унижать Кувигнаку.
Кувигнака посмотрел на нее с яростью в глазах.
— Возможно, — рассмеялась Ивосо.
Это, еще больше уязвило Кувигнаку. Он, Кайила, не желал быть мишенью для юмора той, кто, был не более чем рабыней, как бы это не говорилось и не выглядело внешне.
— Кажется, тебе приказали убраться отсюда, — напомнил Хси Кувигнаке. — Разве сестренка не повинуется своему братику?
— Он — мой старший брат, — сказала Кувигнака. — Я ухожу.
Он повернулся и зашагал прочь. Я последовал за ним. Позади нас слышался смех двух девушек.
— Показаться столь близко на встрече Исанна и Исбу было ошибкой, — заметил я, когда мы были уже среди вигвамов.
— Вовсе нет. Как часто происходит подобная встреча? Разве можно было пропустить это событие? А еще, я хотел видеть бледнолицых рабынь, и Блокету с Ивосо.
— Ты что-то хотел бы от этих белых женщин?
— Да. Я хотел бы владеть ими. Чтобы в случае необходимости, своим хлыстом, научить их хорошо мне повиноваться.
— А что на счет Блокету и Ивосо?
— Если бы они были рабынями, я думаю, что стоило бы раздеть их и преподать, что как рабыни, они не отличаются от других таких же, и должны повиноваться мне столь же покорно.
— И Ты бил бы их хлыстом?
— Несомненно. Даже за мельчайшую провинность и мое неудовольствие, я бы порол их так же, как и других.
— Ивосо уже — рабыня, — напомнил я.
— Да, в некотором смысле — согласился Кувигнака. — Но она на самом деле она почти свободна. Она — служанка девушки.
— Это верно, — сказал я, помня, что Ивосо даже не носила ошейник.
— Куда Ты направляешься теперь? — поинтересовался я.
— После охоты, будет большой танец, — объяснил Кувигнака.
Я был вынужден идти быстро, чтобы не отстать от Кувигнаки.
— И все же куда Ты сейчас спешишь?
— Чтобы посмотреть, как срубят шест, — сказал он, как будто это что-то объясняло.
— И где именно это произойдет? — не унимался я, поскольку не понимал происходивших событий.
— В этом году всего лишь в трех пасангах от стойбища.
— Все. Я запутался! — пожаловался я.
— В этом году я собираюсь танцевать. Я хочу показать им, что я — мужчина, — наконец-то снизошел до объяснений Кувигнака.
— Значит, шест используется в этом танце? — уточнил я.
— Вот именно, — подтвердил мою догадку Кувигнака.
— Может, мы заскочим и оседлаем кайил? — предложил я.
— Для нас будет лучше пойти пешком.
— Но другие будут верхом, не так ли?
— Конечно.
— Кто еще туда приедет?
— Исанна уже здесь. Многие будут, от Исбу, от Касму, от Висмахи, от Напоктана, от Исанны.
— А кто выбирает шест?
— Старший шаман, отвечающий за танцы, — объяснил мне Кувигнака. — В этом году это — Кансега из клана Касму.
Я думаю, что имя «Кансега» лучше всего можно перевести, как «Барабан». Хотя более буквально это — кожа, натянутая на обруч. Слово «сега» может означать кувшин, горшок, ведро или тому подобные емкости. «Кансега», таким образом, поучится — «Кожа, Натянутая На Кувшин», или же «Кожа, Натянутая На Горшок». Перевод «Барабан», учитывая все выше перечисленное, кажется, получится лучшим в этом контексте.
— Кто должен срубить этот шест, — спросил я, — вожди?
— Нет, — засмеялся Кувигнака. — Как же мало Ты понимаешь в наших традициях!
Я пожал плечами. А чего он хотел?
— Неужели Ты не понимаешь значение шеста?
— Нет, — признался я.
— Это — шест. Большой шест.
— Ну и что?
— Как по твоему, кто должен начать его подготовку к большому танцу мужественности? — спросил Кувигнака.
— Понятия не имею.
— Пленная женщина.
— Это, должна сделать рабыня? — поразился я.
— В идеале. И она не должна быть Кайилой, — пояснил Кувигнака.
— Уже решили, кому поручить выполнение столь важной роли на церемонии?
— Да. Выбрали самую подходящую рабыню.
Вскоре мы покинули стойбище, вигвамы остались позади. Теперь вокруг нас были поля, на которых, то тут, то там паслись табуны кайил. Кроме четвероногих животных, мы миновали несколько немногочисленных стад двуногих. Раздетые белые женщины, все в бисерных ошейниках, было согнаны вместе в небольшие группы. В большинстве своем эти женщины были брюнетками. Краснокожие Исанна решили, что они являются не достаточно желательным, чтобы показывать их в процессии. Мальчишки пастухи, верхом на кайилах, присматривали за своими домашними животными, причем как за кайилами, так и за рабынями. В руках мальчишки сжимали сделанные из сыромятной кожи лассо и кнуты.
Глава 3Шест
— Как она красива, — восхитился Кувигнака.
— Да, — не стал я отрицать очевидное.
У меня перехватило дыхание от невероятной красоты прежней мисс Миллисент Обри-Уэллс, когда-то дебютантки из Пенсильвании. Она была стройна и прекрасна. Она была прекрасна вся целиком, и каждая отдельная ее часть выглядела изящно, красиво и чувственно. Она была поистине женственна. Работорговец, что выбрал ее для гореанского ошейника, знал свое дело. Она была одета, и украшена, со всей красочностью, сверканием, варварским богатством, со всей внушительностью и блеском, со всей праздничностью, пригодной для пиров и танцев краснокожей женщины. Даже дочери вождей, такие как Блокету, дочь Вотонки, наверняка, позавидовали бы великолепию и блеску ее одеяния. Длинное платье из дубленой кожи табука было почти белым. Такими же, были ее узкие бриджи и мокасины. Вся одежда девушки была разрисована орнаментами, и украшена бахромой. Ее волосы, рыжие и сияющие на солнце, были заплетены в по моде краснокожих. Косы были перевязаны золотой проволокой. Ожерелья из раковин и бисера, мониста из золота и серебра, свисали с ее шеи. На запястьях, видимых из-под края рукавов платья, звенели серебряные браслеты. Глядя на нее, невозможно, было подумать, что она рабыня. Если бы не ее запястья связанные за спиной, и не две сделанных из сыромятной кожи веревки на шее, концы которых держали всадники, стоявшие по обеим сторонам от нее. И окончательно выдавал ее статус почти незаметный среди всего этого великолепного наряда, подпиравший ее подбородок расшитый бисером ошейник. Это был ошейник с узором и узлом Кэнки. Именно ему она, в конечном счете, и принадлежала.
— Это — Кансега, — прошептал мне Кувигнака, указывая на одинокого мужчину медленно ехавшего вперед, по направлению к группе деревьев на расстоянии нескольких сотен ярдов от нас.
Линии таких деревьев, в Прериях, часто отмечают, местоположение небольшого ручья или озерка, которые встречаются в этих землях. В данной местности подобные ручьи, обычно впадают в Нижнюю или по другому Южную Кайилу. Конечно в это время года, они представляют собой немного больше, чем тонкие струйки воды.
Действительно, сейчас, мужчина может пусть не везде, но перейти Южную Кайилу вброд. Позже, в Кантасави, многие небольшие ручьи полностью пересохнут, и даже главные реки, как Южная Кайила, будут казаться не более чем водоемами в старице реки. Тело Кансеги, прикрытое лишь бричклаутом и пучком перьев, было расписано магическими символами. В своей руке он нес длинный, оперенный магический жезл.
— Пять лучших групп были отобраны, — сказал Кувигнака.
— Кто они?
— Молодые парни, их больше сотни, их выбрали среди всех кланов, как только были замечены Пте, и посланы вперед несколько дней назад на поиски дерева.
— Я не совсем понимаю, — признался я.
— Это — соревнование. Они выстроены в линию. Первые пять юношей, которые ударят по дереву, их рукой, канхпи, копьем или палицей, получают куп.
— Кэнка или Хси участвуют в этом соревновании? — поинтересовался я.
— Нет. Они оба, в прошлом году, уже получили такой куп.
— Группа выдвигается, — заметил я.
— Следуем за ними, — скомандовал Кувигнака.
И мы пошли вслед за группой, в которой были верховые и пешие парни, следовавшей за Кансегой.
— Мне кажется, что Кансега очень важный мужчина, — предположил я.
— Он даже важнее, чем Ты можешь себе представить! В это время, во время празднеств, он отвечает за все стойбище. Мы слушаемся его. Мы выполняем то, что он говорит.
— Значит, получается, — сделал вывод я, — что в это время, он является вождем всех Кайила.
— На самом деле, я не думаю, что так оно и есть, — сказал Кувигнака, как будто что-то защищая. — Гражданские вожди, находясь в подчинении ему, в действительности не прекращают управлять племенем.
— Я вижу некоторое противоречие, — заметил я. — Все племя Кайила когда-либо имеет общего вождя?
— Да. Иногда, когда избирается военный вождь, — сказала Кувигнака. — В некотором смысле, тогда, он становится верховным вождем.
— Но военный вождь не может одновременно быть и гражданским вождем — допытывался я.
— Нет. Мы считаем, что лучше держать эти должности раздельными.
— Это интересно.
— Конечно, каждый из них может быть и военным и гражданским вождем, но только в разное время.
— Понятно.
— Бывает, что мужчина способен быть и тем и другим, но не одновременно.
— Я понял.
— И, вообще, мне кажется, что, это должен быть очень необычный мужчина, если он окажется способным к обеим ситуациям.
— Возможно.
— Это — слишком разные направления деятельности.
— Это, мне кажется, разумно, — согласился я с моим юным другом.
В этот момент мы, вместе с другими, перебрели через узкий, неглубокий ручей. Сквозь прозрачную воду я мог видеть каменистое дно. Южная Кайила, как и другие, более крупные реки в Прериях, в отличие от малых ручьев и речек, вследствие накопления ила, становится коричневой и непрозрачной.
На другой стороне ручья Кансега, и большинство его помощников, спешились, оставив своих кайил пастись в стороне.
Кансега, тем временем, начал медленный, рваный танец. Двое других, стоявших рядом, также отмеченные пучками перьев, встряхивая погремушки, присоединились к нему. Центром их танца, в котором шаманы раскачивались взад и вперед, в веерообразны