е уйдет на то, чтобы обнаружить облако пыли. Я заметил его, сразу как прибыл в эту расщелину, но, к слову сказать, что благодаря следопытам я знал куда смотреть. И я знал, что искать. Это было очевидно, но не так важно.
Вдруг тело девушки едва заметно дернулось. Вот теперь она заметила пыль в степи, в этом можно было не сомневаться.
— Ты уверена, что ничего не видишь там? — спросил я, внезапно выходя из-за ее спины.
— Нет, нет! — поторопилась отказаться Ивосо.
— А то мне показалось, что Ты, возможно, что-то высматриваешь там.
— Нет!
— Интересно, — задумчиво сказал я, и посмотрел через прерии на запад.
— Скажите, прекрасный воин, я — красива? — спросила она.
Я повернулся лицом к ней, и тщательно и откровенно исследовал ее, так что она напряглась всем телом, поскольку столь тщательно можно изучать только пленную женщину или рабыня.
— Да, — признал я, и снова сделал вид, что присматриваюсь к чему-то вдали.
— Посмотрите на меня, прекрасный воин, — внезапно попросила она.
И мне пришлось вернуться, к прерванному было осмотру ее тела.
— Я — всего лишь пленница, — скромно сказала она, опуская глаза, — раздетая и привязанная к столбу, та, кого Вы можете бескомпромиссно осматривать, та, кто не может защитить себя, та кто абсолютно беспомощна перед Вами.
— Да, — не стал я оспаривать столь очевидный факт.
— И Вы можете сделать со мной все что захотите, — скорчила она недовольную гримасу.
— Да, — кивнул я, собираясь отвернуться.
— Нет! — окликнула меня хитрая Ивосо. — Пожалуйста, Вы можете продолжить рассматривать меня!
— Зачем? — сделал я удивленное лицо.
— Разве сами Вы не можете сказать? — улыбнувшись, спросила она, как если бы с легким укором.
Я пожал плечами, отворачиваясь от нее.
— Нет! Пожалуйста, продолжайте рассматривать меня!
— Зачем?
— Смотрите, — попросила она, жалко извиваясь в держащих ее у столба веревках, и пытаясь отжать свое тело в мою сторону.
— Что случилось? — удивился я.
— Не заставляйте меня говорить!
— Говори, — приказал я.
— Я — женщина, — заявила она, — и я хочу прикосновений и любви.
— О?!
— Да!
— А Ты не можешь говорить яснее? — поинтересовался я.
— Я — женщина, и мой голод моего тела кричит в моем животе! Моя страсть кипит во мне! Мое желание, сильней меня!
— Говори понятнее, — попросил я.
— Я — женщина, и мои женские потребности, непреодолимые, подавляющие, требовательные, молящие, делают меня беспомощной пред вами, они ломают меня пред вами!
— Ты говоришь как рабыня, — отметил я.
— И возможно сейчас, впервые, я начинаю понимать природу тех чувств, которые могут так сокрушить тех несчастных женщин, делая их столь беспомощными, что они молят своих владельцев об их прикосновениях.
— Ага, теперь понимаю. Ты хочешь служить у столба, как могла бы служить рабыня, с облизываниями и поцелуями?
— Да! — воскликнула Ивосо, закрывая глаза и складывая свои губы бантиком.
— Ну, тогда, я позову Хси, — объявил я.
— Хси! — дико закричала девушка, открыв глаза и уставившись на меня.
— Ну да, — пожал я плечами. — Ведь он — твой похититель.
— Никогда!
— Ну как хочешь, — сказал я, и снова устремил взгляд в прерии.
— Да! — крикнула Ивосо. — Зовите Хси!
— Ты хочешь облизывать и целовать своего похитителя, как могла бы делать это рабыня? — уточнил я.
— Да!
— Ты просишь этого?
— Да, — ответила она. — Да!
— Отлично, — обрадовался я, и позвал: — Хси!
Хси, что интересно, был не очень далеко, и уже через пару мгновений он приблизился к столбу Ивосо. Я незаметно подмигнул своему другу.
— Эта женщина, — сообщил я, указывая на Ивосо, — просит своего похитителя целовать и любить ее у столба, как рабыню.
— Ну? — сказал Хси, встав почти вплотную к Ивосо.
Она отвернула свою голову в сторону, так что ее губы не могли бы коснуться его, и заметно задрожала. Я думаю, что, будучи уже вполне созревшей женщиной, она, возможно, никогда не оказывалась столь близко к мужчине, и уж конечно не этим способом. Хси был практически раздет, за исключением бричклаута. Ивосо постаралась еще сильнее прижаться к столбу, почувствовав как рукоять его ножа, торчавшего из ножен, уперлась в верх ее живота справа.
— Ну? — нахмурился Хси.
Ивосо робко повернула голову к нему и осторожно прикоснулась к его губам своими. Потом она поцеловала его дважды, робко как бы пробуя на вкус. Парень не двигался. Тогда Ивосо, испуганно, но более смело, начала нежно целовать его рот и лицо.
Теперь я уже ясно видел, что поцелуи пошли без элемента притворного повиновения. Некоторые из этих поцелуев походили на вопросы, после которых она некоторое время ждала, чтобы посмотреть, как он отреагирует. Другие походили на тонкие исследования или эксперименты, проверки или пробы на вкус, ради удовлетворения ее женского любопытства. Какие-то уже напоминали тонкое и нежное умиротворяющее подчинение. Были уже и такие, что напоминали нежные, влажные предложения, в надежде, что он мог бы получить от них удовольствие. Для меня было ясно, что Ивосо, несомненно, вопреки ее начальным намерениям, фактически целовала Хси.
— Пользуйся языком, когда целуешься, — приказал Хси Ивосо, и та постепенно подчинилась.
Мне вспомнились девушки, привязанные к учебным стойкам в руках работорговцев в городах. Одним из первых, что преподают девушке, являются любовь и поцелуи под принуждением. Далее, заковав в тренировочные цепи и бросив на меха алькова, ее научат отдаваться немедленно, повинуясь щелчку пальцев хозяина или его короткой команде.
— Здесь, — указал Хси на уродливый шрам слева от его рта.
Ивосо взволнованно смотрела на рубец пересекавший лицо ее захватчика.
— Это сделал Желтый Нож. Я убил его, — напомнил он.
Ивосо, осторожно, начала ласкать и целовать бурую полосу на лице Хси.
Хси отодвинул голову, пристально посмотрел в глаза Ивосо. Он был возбужден, тем, что он рассмотрел в широко открытых, глубоких, нежных и влажных глазах девушки.
— Ты хорошо притворяешься, — насмешливо заметил Хси.
От его слов из глаз Ивосо брызнули слезы.
— Губы рабыни, — зло скомандовал он.
Ивосо озадаченно посмотрела на него.
— Сложи свои губы, как это делают бледнолицые рабыни, — пояснил Хси.
Ивосо постаралась сложить губы в форму поцелуя.
— Теперь целуй, — сердито приказал Хси, и девушка принялась неуверенно копировать рабский поцелуй.
— Я полагаю, что Ты должна была сделать это более пылко, — недовольно заявил Хси.
Ивосо подчинилась, прижимая свои губы к губам Хси еще более отчаянно, более беспомощно и более страстно.
— Объяснись в любви, — скомандовал Хси, с презрением.
— Я люблю Вас, — испуганно проговорила Ивосо, казалось, даже не понимая слов, которые она произносила.
— Еще раз, — приказал Хси.
— Я люблю Вас, — в оцепенении повторила пленница. — Я люблю Вас.
— Повтори сказанное с большим значением, — скомандовал Хси.
— Я люблю Вас, — отчаянно крикнула она, и, посмотрев в глаза Хси, тут же испуганно отвела взгляд и, задыхаясь и дрожа, разрыдалась.
— Ну? — нетерпеливо напомнил Хси.
Ивосо снова посмотрела на Хси, глазами, из которых ручьем лились слезы. Казалось, что она была просто в ужасе. Похоже, что что-то внутри нее самой сломалось или уступило дорогу ее чувствам.
— Я люблю Вас! — внезапно закричала девушка. — Я люблю Вас!
— Уже лучше, — кивнул Хси.
— Нет, — горько заплакала Ивосо. — Я действительно люблю Вас!
— Конечно, Ты это делаешь! — рассмеялся Хси.
— Я люблю Вас!
— Шлюха Желтых Ножей! — крикнул на нее Хси.
— Но я действительно люблю Вас! — закричала она. — Я на самом деле люблю Вас, это правда!
Краснокожий отвесил пленнице суровую пощечину, от чего ее голова дернулась, на сколько позволяли веревки на шее. На губах девушки появилась кровь.
— Лживая девка! — возмущенно заорал он.
Ивосо отвернула голову в сторону, дрожа и плача от боли и обиды.
— Кувигнака! — позвал Хси своего друга, немедленно появившегося рядом.
— Поцелуй его, — приказал Хси, — полностью, во весь рот, как рабыня, и признайся в любви к нему.
— Я люблю Вас, — сказала Ивосо, поцеловав Кувигнаку.
— Теперь целуй его, — указал он на меня, — точно так же и признавайся в любви к нему.
— Он же — раб, а я — свободная женщина! — воскликнула она.
— Выполняй! — приказал Хси.
— Я люблю Вас, — сказала Ивосо, мазнув по моим губам своими.
— Более пылко, — разозлился Хси, — с большим значением!
— Нет!
Нож Хси вылетел из ножен. Я на мгновение даже испугался, что он выпотрошит ее прямо у столба, но он лишь слегка поцарапал ей кожу, отчего внизу ее живота появилось красное пятно. Но я думаю, что он сделал бы это, не будь ее согласие, мгновенным и безукоризненным.
— Я повинуюсь! — закричала Ивосо.
Она плотно, отчаянно, испуганно прижала свои губы к моим.
— Я люблю вас! — сказала она, оторвавшись от меня. — Я люблю вас!
— Вы только поглядите на эту непостоянную шлюху, — издевательски проговорил Хси, — она же целуется и объясняется в любви по команде, как настоящая рабыня!
Я посмотрел на Ивосо. Так как она пока была свободной женщиной, то нет необходимости пороть ее за то, что она колебалась в повиновении команде.
— Я ненавижу тебя! — закричала Ивосо на Хси. — Я ненавижу тебя!
— Отлично, — сказал краснокожий, вкладывая нож в ножны.
— Слин! Животное! — обзывала она его.
— Вот теперь мы видим Ивосо такой, какая она на самом деле, — усмехнулся Хси, — хитрая, порочная шлюха из племени Желтых Ножей.
— Слин! — кричала она, задыхаясь от плача.
— Ты хорошо выглядишь, шлюха Желтых Ножей, привязанная голой к столбу Кайил, — издевался он.
— Слин!
— Желтые Ножи! — услышали мы, крики мужчин неподалеку. — Желтые Ножи!
Мужчины промчались мимо нас. Каждый из них знал свое место и свои обязанности. За прошедшие несколько дней мы отрабатывали это много раз.