— Ясна обстановка? — неторопливо оглядывает всех Ямпольский. — Разберемся теперь в самом главном, в наших задачах. Советское командование и Крымский штаб партизанского движения приказывают нам громить врага в тылу, а когда под натиском наших войск немцы побегут, мы должны стать на дорогах заслонами, встречать и провожать фашистов свинцом.
Ямпольский достает из планшета листы.
— Вот приказ командарма Петрова ноль двести семьдесят восемь от восьмого апреля: «Захватом отдельных участков, устройством завалов и засад воспрепятствовать движению (противника) по дорогам… нарушать проводную связь…»
Первым заслоном на пути немецкого корпуса и всей керченской группировки войск противника должны стать партизаны Восточного соединения Владимира Кузнецова. В районе села Изюмовка, что восточнее Старого Крыма, будет перерезана Феодосийская автомагистраль. Затем планируется взятие Старого Крыма. Так будет закрыт важнейший для немцев проход через Старый Крым.
Другое препятствие врагу создаст 5-я бригада Филиппа Соловья. Она возьмет под контроль автомагистрали в Карасубазаре[105], в Ени-Сале[106], в Новой Бурульче[107] и под Улу-Узенью.
Дороги Зуя — Симферополь — Алушта контролирует 1-я Краснознаменная бригада Федора Федоренко. Ее же задача — блокировать железную дорогу Джанкой — Симферополь и сам Симферополь.
Партизаны Южного соединения под командованием Михаила Македонского тремя бригадами под руководством Михаила Самойленко, Христофора Чусси и Леонида Вихмана наносят удары по вражеским коммуникациям на участках Севастополь — Симферополь — Алушта — Ялта — Севастополь. Им приказано занять Ялту и Бахчисарай. Они же спасают «Массандру» и здравницы.
Сверив по картам районы действий каждой бригады и каждого отряда, командиры уходят. Задержались только Федоренко и его начальник штаба Семен Мозгов. У них еще одна забота — нужно спасти Симферополь от разрушения. Для этого в город войдут двадцать автоматчиков из состава 19-го отряда под командованием Анатолия Сосунова и тридцать пять молодых подпольщиков во главе с Анатолием Косухиным. Они снабжены картами, на которых нанесены места нахождения минных зарядов и связанный с ними пульт в подвале почтамта.
Итак, завершающий этап партизанского похода начался. Сколько времени он продлится? Еде увенчается успехом, где омрачится неудачами? Кому удастся дойти до вершины Победы, а кто на самом ее пороге падет сраженный?
Подпольный обком, штаб Северного соединения, вместе с группами Главпура, разведки и контрразведки переместились в урочище Ой-Яул. Отсюда и до Феодосийского шоссе близко и до Симферополя рукой подать — меньше четырнадцати километров. Первый визит сюда наносит нам Эм-эм.
— Важные сообщения, товарищи! — едва успев поздороваться, говорит гость. — Скоро у вас очередной сеанс радиосвязи?
Спустя некоторое время все, что сообщил Эм-эм, зашифровывается и радиосигналами посылается в Крымский штаб партизанского движения, в разведотдел Четвертого Украинского фронта и Отдельной Приморской армии.
Лес: «Булатову. Десятого апреля с восьми до тринадцати часов у командующего румынским корпусом генерала Шваба проходило совещание. Приняли решения: первое, в случае большого прорыва с Севера Крыма, оттягиваются войска из Керченского полуострова и в первую очередь пятый немецкий корпус генерала Сикета и третья румынская ГСД для переброски в район Джанкоя, шестая румынская кавдивизия и три саперных батальона… — на подготовленную линию в район Парпач — Ак-Монай для прикрытия этого маневра».
Большая земля: «Каковы планы противника по обороне?»
Лес: «В случае дальнейшего нажима советских войск отступление производится в следующем порядке: один день до Джанкоя, один день… до Курмана, один день… на линию между Биюк-Онларом и Сарабузом. Примерная линия: Евпатория — Китай — Ново- Царицын — Ислам — Терек — Феодосия. На этом участке будут держаться до крайности, чтобы обеспечить эвакуацию на Севастополь.
…Гитлер издал приказ номер сто: что невозможно эвакуировать — уничтожить».
Большая земля: «Укажите источник. Это важно».
Лес: «Эти данные получены сегодня ночью от офицера штаба румынского корпуса Михайлеску Михаила, присутствовавшего на совещании в качестве технического исполнителя… От него получены также данные о дислокации немецких и румынских войск в Крыму по состоянию на 9 апреля. Сегодня высылаем самолетом» [108].
И стояли скалой…
Где к Родине любовь вскипает,
Там сила вражья отступает,
Там груди крепче медных лат.
На Песчаных холмах, в двух километрах юго-восточнее Старого Крыма, стоят силы Восточного соединения.
Командир соединения Владимир Кузнецов вместе с комбригами Николаем Котельниковым и Александром Куликовским ищут выход из создавшегося положения.
Накануне, вечером 11 апреля, 3-я бригада разбила немецкий гарнизон в Изюмовке, закрепилась во дворах и, оседлав шоссе Феодосия — Симферополь, преградила путь отступающим гитлеровцам. Невидимые в ночной темноте, партизаны подпускали колонны пехоты, вереницы грузовиков, батарей и в упор расстреливали их. Падали сраженные немцы, слетали в кюветы машины, сдавались пленные. В руках партизан отряда Бахтина оказалась артиллерийская батарея вместе с батарейцами-румынами.
Но вот гитлеровцы развернули пушки, выдвинули вперед танки и ударили по Изюмовке. С помощью бронированного тарана им удалось оттеснить партизанский заслон.
Когда рассвело, партизаны увидели: по шоссе идут вражеские колонны, тянутся они через Изюмовку, через Старый Крым.
Острее всех переживает неудачу Владимир Кузнецов. Как же быть? Что предпринять?
— Что думаешь делать, Николай Кузьмич? — обращается он к Котельникову.
Тот молча глядит на колонну фашистов, бесконечной лентой растянувшуюся по шоссе, потом, подумав, отвечает:
— Эту колонну можно поломать. На дороге такая мешанина: машины, повозки, батареи. Если ударить похлеще в бок этой армаде…
— Давай!
Вскоре отряд Кушнира и Шевкаленка разделился на три группы и пошел в сторону Изюмовки, нацелившись на восточную ее окраину. А Карвелашвили и Чачхиани, образуя своим 7-м отрядом левый фланг, двинули в центр села и западную его часть.
Партизанский удар пришелся, как и рассчитывал Котельников, в бок колонне. Машины остановились. Одни нырнули в кюветы, другие окутались дымом. Задние, пытаясь развернуться, создали пробку и, брошенные водителями, тоже застыли на шоссе. А солдаты и командиры, беспорядочно отстреливаясь, побежали по полю. Там их настигали меткие партизанские пули…
Но вскоре фашисты пустили на партизан еще три танка. Бьют фашисты по партизанам огнем артиллерии, минометов и пулеметов. Обстреляв заслон, пытаются возобновить движение.
Начались контратаки немцев в 5 часов утра. Нелегко партизанам стоять в заслоне. Но стоят. Держатся.
Лес: «Дорогу закрыли 5 часов утра двенадцатого. Движение прекращено.
Кузнецов».
Большая земля: «Обозначьте свое расположение знаками для ориентировки наших летчиков».
Лес: «Вас поняли. Передаем предварительные итоги боев за Старый Крым: уничтожено: орудий — 4, автомашин — 92, повозок — 73, танков — 3, бронемашин — 1, автобусов — 2, солдат — 559, пленено — 30»[109].
Перед вечером в Старый Крым с запада ворвались немецкие танки. Потеснив 3-ю партизанскую бригаду с северной окраины города и заняв улицы Северную, Армянскую и Сулу-Доре, фашисты в упор бьют по домам из пушек, чинят дикую расправу над населением. Вот уже танки подходят к Изюмовке. Усилился огневой удар. А в Изюмовском заслоне стоит только 4-й отряд. К двадцати двум часам и здесь создалось критическое положение: под натиском большой группировки немецких войск 4-й отряд вот-вот дрогнет.
Чтобы помочь отряду, командир соединения приказал поддержать его огнем пушек, захваченных Бахтиным. Выйдя на восточную окраину города, батарея ударила по фашистам, сгрудившимся на шоссе Феодосия — Изюмовка. Благодаря этому заслон продержался еще одну ночь.
К утру тринадцатого апреля натиск гитлеровцев ослабел. Не выдержав сокрушительных ударов Красной Армии и встречного партизанского огня, фашисты отступили. Часть их, обойдя Старый Крым, покатилась на юг, к морю.
Под Старым Крымом все стихло. А в 19 часов в город вошли советские танки. И как ни разгорячены были танкисты, как ни мчались они за бегущими гитлеровцами, но, заметив людей с алыми ленточками на шапках, остановились и, открыв крышки люков, соскочили на землю.
— Здорово, орлы-партизаны!
Сбегаются партизаны. Их опережают вездесущие мальчишки. Группа за группой высыпают на улицу жители. При виде воинов их лица светлеют, озаряются улыбками, в глазах вспыхивает радость.
— Наши родненькие! Наконец-то…
По городу идут советские танки. Движутся моторизованные войска: улица запружена людьми. Приветствия. Смех. Цветы.
В тот же день состоялась еще одна радостная встреча. Партизан Восточного соединения приветствовал маршал Ворошилов и поблагодарил за помощь.
Но в этот день партизаны испытали не только чувство радости. Гневом закипали их сердца при виде тех зверств и разрушений, которые фашисты причинили населению города.
Вот возле порога труп женщины. На руках у нее грудной ребенок. Головка его рассечена надвое. В соседнем дворе — мужчина и женщина, изрешеченные пулями. И у их пятилетнего сына штыком выколоты глаза. То же и в других дворах… Всего за одну ночь пятьсот восемьдесят четыре жертвы, среди которых двести детей.
Это — фашизм.
Вот на улице старик толкает перед собой детскую коляску. Его догоняет партизан 7- го отряда Сандро. У него на руках тоже ребенок. Мать его убита. Сандро несет дитя в штаб отряда: пусть комиссар Чачхиани решит, куда девать мальчика?