Позволю быть самой собой себе, как
книжный шепот птиц крылья сыплют
овации.
В пять утра чистота.
Ориентир.
Я узнаю ее, ее меня – там страданием
объятую, просочусь посочувствую,
прощаю, бинтую милосердием во всех
временах и во веки веков, на всех языках,
на плечи покров израненной, я вижу в
других, что может быть я, что просит быть
мной.
Как образ Мадонны,
Сердец умягчение
Настаивает.
Провода
Провода,
Проводы.
Право жать
Поводы.
Чистота голода,
На гололед города.
Чистый разум сваи бьет.
Меркнет тихо час к забвению.
Нежно искорками рвет
Наших с тобой душ сплетение.
И когда ты, словно скалы,
Иль течешь рекой сквозь толщи новых лет.
Я проведу тебя чрез волчьи оскалы,
Чтоб ты туда передала привет.
В предметное не замешав духовность.
И звезды уронив наверх.
Ты словом утоли условность,
Не разменяв мечту на сме…
Вдоль складки мрамора к свечению кожи.
Черновики марать, оправить слово
строже.
Все чувства перебрать, что были вхожи.
Изящно переврать, продаже дороже.
Мы точно знаем, забываем, почему?
Мы точно знаем, забываем, почему?
Я пью
густую печаль, чтобы пьянила.
Прыжок через огонь,
Нет, через силу.
Я полюбила,
Я полюбила,
Я полюбила,
Я полюбила.
Рука в руке
Одна минута, кроме шуток, не найдена…
Возможно, глупо искать встречи
случайной.
Я вернусь, я клянусь
Как луна к тропе,
Птицей – вверх,
Камнем – вниз,
И рука в руке.
И Рука в руке.
Крылатая печаль-ракета
Просто летит, сигнально,
Над мои небом…
Падай в меня раздетой…
Одна минута, кроме шуток, не найдена…
Возможно, глупо искать встречи
случайной.
Я вернусь, я клянусь,
Как луна к тропе!
Птицей – вверх,
Камнем – вниз,
И рука в руке.
И Рука в руке.
Черна-страшна тень, перед рассветом
просто, прости мне все мои прегрешения,
Правда и боль твоих решений…
Одна минута, кроме шуток, не найдена…
Возможно глупо искать
встречи случайной.
Я вернусь, я клянусь,
Как луна к тропе!
Птицей – вверх,
Камнем – вниз
И рука в руке.
Вод дрожит звезда
На лице, что небосвод…
Успешно загадано…
Слов бежит она,
Так похожа на любовь
И все, что с ней связано…
И все, что с ней связано…
Кровь на полу
Правильно,
Так она молчала.
По любви в пасти истекала.
Так нежный хищник
Лижет шею добыче.
Я знаю лично, без оглядки и побыстрее…
Кровь на одежде, считай, костюм.
Этот белый шум извинений на подходе.
Кровь на полу, тот же реквизит.
Больше не болит, ведь актриса вдруг
уходит.
Кровь на одежде, считай, костюм.
Этот белый шум извинений на подходе.
Кровь на полу, тот же реквизит.
Больше не болит,
Ее роль ей не подходит.
По закону пожирания,
По моим красным следам.
Прочь, на выстрел расстояния,
Поделом и по делам.
Сцены плоти и плавления.
Не вошедшие в кино.
Я сегодня в настроении,
Наплевать на твое дно.
Кровь на одежде, считай, костюм.
Этот белый шум извинений на подходе.
Кровь на полу, тот же реквизит.
Больше не болит, ведь актриса вдруг
уходит.
Кровь на одежде, считай, костюм.
Этот белый шум извинений на подходе.
Кровь на полу, тот же реквизит.
Больше не болит,
Ее роль ей не подходит.
Туман
Осмелевшие войдут,
Чтоб нарвать поспевших звезд.
Грусть отдадим облаку,
Пусть и где-то там прольет.
Разделяет комнату
Быстрый временной скачок,
Поседели головы, что зачаты заново.
Кончится порочный старый мир…
Падать будет…
Хочется прорваться из груди
Белой птицей.
Просится, что и не говори,
На колени броситься…
Раз уж мы у двери – помолиться.
Едкий, пагубный туман, весь влачится тут,
по дну…
Королева ставит мат, сменив плен на
чистоту.
Время тает, как кубик льда ли?
В моей песне грусть играет.
Как солнце горит.
Постоянно, постоянно, постоянно!
Постоянно, постоянно, постоянно!
Постоянно.
Курок
Вся сила и слабость твоих страстей.
Течения смешаются вместе…
Ребро и Адам…
Тихо вдохнешь
Тонкую ложь.
Тень в повороте робко смотришь,
Бросает в дрожь.
Под фигурами – поле игральное,
Небом паузы театральные…
Сосуд наполняет песок,
Секунды и дюны часов,
Часы или чаша весов.
Секундная стрелка в висок.
Закрыт на второй поворот.
Заметив, меняю замок.
Сквозь пальцы,
пока между строк.
Не время, ни с места, курок.
Сосуд наполняет песок,
Секунды и дюны часов,
Часы или чаша весов.
Секундная стрелка в висок.
Святая вода
Она не знает,
Как под взглядом по ней скучаю,
Полутень клавиш западает,
Эхом множа ее черты.
Не время таять,
После снова, в тебя вмерзая.
Я намеренно допускаю,
Будет больно до красоты,
Будет больно, как можешь ты!
Словно лунный цветок
Голову обращает.
Только взойдет восток,
Медленно умирает
В венах ответный ток.
Ветреная желает,
Свой ядовитый сок…
Слоем в закат вливая.
Она не знает,
Как под взглядом по ней скучаю,
Полутень клавиш западает,
Эхом множа ее черты.
Не время таять,
После, снова в тебя вмерзая.
Я намеренно допускаю,
Будет больно до красоты,
Будет больно, как можешь ты!
Под волю упав,
Считаю раз-два,
Я просто боюсь
До сердца достать!
На острие дня,
Соленый металл,
Влекомый мечтой,
Увы – целовал,
Увы – целовал.
Такой сладкий крик
Небо полоснет.
Святая вода, и пусть дождь идёт,
Как я – в никуда.
В тебя засыпать.
Считая до ста…
Святая вода…
Святая вода…
Она не знает,
Как под взглядом по ней скучаю,
Полутень клавиш западает,
Эхом множа ее черты…
Не время тать!
После, снова в тебя вмерзая.
Я намеренно допускаю,
Будет больно до красоты…
Будет больно, как можешь ты!
Рай
Плывем по воздуху,
Кристально на духу.
Принес нам новости ветер.
Мы ловим пальцами,
Что слали наверху.
За семена мы в ответе.
Мечты за пазуху,
Ростком, что на слуху.
Мы проявились, как дети,
Войдя в всемирный ритм,
Мы вылились в слезу,
Что проскользит по планете.
Наблюдай, как вдвоем взломали рай…
Обнимай меня, тебе милой я буду!
Заслоняй, мир руками заслоняй…
Не предай меня, и тебя не забуду.
Каноны чистоты, друг за другом на листы,
На полном голосе весь ты.
Влага во вкусе воды, и точки, что цветы,
Мысли прохожих в ответы.
Из серебра мосты ведут в камней сады,
В Осколков ритм неприметный.
Зеркальные плоды, над ними слой воды.
Сок, их безвременно бледный
Заоблачный пейзаж, по шелку, и он наш,
В ребром падении монеты…
Наблюдай, как вдвоем взломали рай…
Обнимай меня, тебе милой я буду!
Заслоняй, мир руками заслоняй…
Не предай меня, и тебя не забуду!
Гвозди
Где камень плачет,
Тень орла.
Тропа сама меня нашла.
Полёт изящный вобрала
В себя янтарная смола.
В витые раковины слух,
Вмиг умещает океан
Мои слова – лебяжий пух.
В них скрыт существенный изъян.
Событийный ряд.
Небеса рычат.
Я автоматически грызу границы.
Столько тел подряд.
Полосы преград.
Я могу мозаикой,
Меж белой и черной…
Ангелы стучат,
Время отвечать.
Или надрезать – истечь в другие
вопросы.
Я хочу начать, заново молчать,
Кровью воспитать, как соловей свою розу.