Польскому населению было запрещено писать названия населённых пунктов, где они живут, на родном языке и даже использовать двуязычные таблички с названиями на польском и литовском. Все населённые пункты Вильнюсского и Шальчининского районов были переименованы — польские названия заменялись литовскими. На литовский манер было предписано менять польские имена и фамилии: если бы, например, Адам Мицкевич учился в Вильнюсском университете в конце XX века, то ему предписано было бы зваться Адамас Мицкевичюс.
Наиболее интенсивно литуанизация проводилась в 2010–2012 годах: в период правительства Андрюса Кубилюса («Союз Отечества — христианские демократы Литвы») и президентства Дали Грибаускайте (у которой, кстати, на пике скандалов вокруг поляков были обнаружены в родословной польские корни).
Во время пребывания у власти консерваторы (возможно, чтобы отвлечь население от последствий кризиса) вообще много занимались идеологическими вопросами: запрет советской символики, введение уголовного преследования за «отрицание фактов советской агрессии», литуанизация Виленского края.
При Кубилюсе и Грибаускайте дело дошло до ликвидации польских школ на территории Вильнюсского и Шальчининского районов — на тот момент в Вильнюсском крае действовали 55 польских школ.
В 2010 году были отменены Закон об образовании и Закон о национальных меньшинствах. Согласно новой редакции Закона об образовании, два-три предмета в старших классах школ нацменьшинств необходимо преподавать на государственном, то есть на литовском языке.
Там же был установлен новый порядок сдачи экзаменов по литовскому языку для школ национальных меньшинств и произведено уравнивание требований к сдаче экзамена на аттестат зрелости по литовскому языку между выпускниками из школ нацменьшинств и литовскими школьниками (что создавало последним естественное преимущество при сдаче экзамена и поступлении в вузы самим фактом их литовского происхождения).
Новый закон о национальных меньшинствах был принят только в 2014 году: президент Грибаускайте и консерваторы до последнего сопротивлялись его принятию.
«Если поляки хотят жить в Литве, они должны сближаться с ней, а не отдаляться от неё. Те, кто хочет, чтобы было по-другому, пусть едут в Польшу, ведь существует свобода передвижения», — сказал тогда же глава комиссии по внешним связям литовского Сейма Юстинас Каросас, дословно воспроизведя аргументацию латышских и эстонских коллег по отношению к русским — «чемодан, вокзал, Россия».
Весомость заявлениям про «пятую колонну» придала литовская спецслужба — Департамент госбезопасности Литвы, в ежегодном публичном отчёте за 2012 год заявивший, что протестные настроения и нелояльность литовскому государству в среде национальных меньшинств являются результатом деятельности иностранных разведок, действующих через общественные и политические организации польской общины.
Естественным следствием скандальных действий литовских властей против польских поляков стало резкое ухудшение отношений Польши и Литвы. Британский Economist, анализируя в 2010 году межгосударственный конфликт, назвал литовско-польские отношения самыми напряжёнными отношениями между двумя государствами — членами ЕС.
В Польше литовская тема на какое-то время вытеснила все остальные, заполнив страницы газет и эфиры телеканалов. Предложения забрать у Литвы Вильнюс обратно, раз там притесняют поляков, звучали даже на уровне посла Польши в Литовской республике Януша Сколимовски.
В Литве в ответ обнаружили, что в литовско-польском приграничье (Пуньская волость), где живут польские литовцы, Польша тоже закрывает литовские школы. Взаимное напряжение дошло до того, что в Вильнюсе осквернили могилу Юзефа Пилсудского и его матери.
Межгосударственный конфликт между Польшей и Литвой из-за поляков так и не был урегулирован. Вильнюс и Варшава старательно игнорируют друг друга: за исключением периодических пересечений на международных площадках вроде саммитов ЕС и НАТО лидеры двух стран принципиально избегают общения друг с другом: польский президент отказывается от визитов в Вильнюс, президент Литвы не едет в Варшаву.
Зато между Польшей и Беларусью разногласия по вопросу о белорусских поляках не являются непреодолимым препятствием для межгосударственного сотрудничества: с весны 2016 года Варшава и Минск возобновили политический диалог и даже польские власти уже признают, что кресовяне Виленского края в Беларуси находятся в значительно лучшем положении, чем в Литве.
Это при том, что вопрос белорусских поляков, как и в случае с Литвой, десятилетиями был одним из конфликтных узлов в польско-белорусских отношениях. Польша все эти годы обвиняла Минск в дискриминации национального меньшинства, в гонениях на общественные и культурные организации польской общины. Белорусская же сторона обвиняла Варшаву в сознательной политике формирования из польской общины нелояльного белорусскому государству населения, являющегося агентом влияния польского правительства на территории Беларуси.
В частности, протест официального Минска вызывала карта поляка — документ, подтверждающий принадлежность граждан республик бывшего СССР к польскому народу, который даёт выходцам из польских общин на востоке ряд прав и преференций от Республики Польша.
Вмешательством во внутренние дела Беларуси в Минске считали попытки польского руководства расколоть польскую общину: так, в 2005 году произошёл раскол Союза поляков Беларуси на «пропольский» и «пробелорусский». Вызывала раздражение и антибелорусская позиция вещающих для белорусских поляков польских СМИ.
При этом «пробелорусскому» Союзу белорусских поляков оказывается всяческое содействие белорусских властей, поддерживающих польских активистов в их деятельности по развитию своего языка и культуры на территории Беларуси.
Литовской точки зрения на поляков Виленского края, согласно которой те являются колонистами, переселёнными Варшавой в межвоенные годы для закрепления Виленщины за Польшей, и потому подлежат либо выселению в Польшу, либо литуанизации/белорусизации, в Беларуси придерживаются только оппозиционные маргиналы-националисты.
Абсолютное большинство белорусского общества готово подписаться под словами Александра Лукашенко, что в Беларуси нет никаких меньшинств… «это всё наши люди. Это наши поляки, это мои поляки».
Власти не закрывают польские школы и центры польской культуры, а белорусские спецслужбы не публикуют публичных отчётов, шельмующих активистов местной полонии «пятой колонной».
В Минске, Бресте, Гродно, Молодечно и Новогрудке называются улицы и ставятся памятники Адаму Мицкевичу, Михаилу Огинскому и другим польским классикам местного происхождения, связанные с ними памятные даты отмечаются на государственном уровне. Католическое Рождество — не сравнить эту ситуацию с Литвой, Латвией и Эстонией — в Беларуси в первую очередь для местных поляков-католиков сделано выходным днём наравне с православным.
В конечном счёте даже польские власти вынуждены признавать: белорусским полякам жить, оставаясь поляками, куда легче, чем литовским. Потому что литовские поляки живут в стране, построенной на основе этнического национализма, тогда как белорусские поляки — в стране, продолжающей традиции советской «семьи народов».
Беларусь всему «прогрессивному человечеству» положено ругать, ужасаясь царящим там порядкам, даже если сами там никогда не были и какие в Беларуси царят порядки, понятия не имеют. Последняя диктатура Европы, и этим всё сказано!
Подкованные товарищи всё-таки могут кое-как пояснить на примерах, почему диктатура, да ещё последняя.
В Беларуси нарушают права человека.
В Беларуси фальсифицируют выборы.
В Беларуси у власти 20 лет один человек.
В Беларуси политические заключённые.
В Беларуси цензура и давление на журналистов.
В Беларуси засилье спецслужб.
Эта ваша Беларусь — какая-то европейская Северная Корея.
Никого из обличающих «последнюю диктатуру Европы» не смущает при этом то, что настоящая европейская Северная Корея находится у них же, в составе ЕС и НАТО. Кстати, находится эта «Северная Корея ЕС» как раз к западу от белорусской границы.
При самом беглом сравнении фактов общественно-политической жизни Белоруссии и Литвы выясняется, что все претензии западных борцов за демократию и права человека к белорусам на фоне литовских реалий просто смешны.
Белорусскими политзаключёнными называли людей, которые в ночь после президентских выборов 2010 года попытались устроить в стране революцию и захватить административные здания в Минске. Последний такой «узник совести», вокруг ареста которого «люди доброй воли» пытались развернуть истеричную пропагандистскую кампанию, — Владимир Кондрусь, арестованный за то, что выламывал двери Дома правительства.
При этом те же «люди доброй воли» в 2004 году с радостью приняли в Европейском союзе Литву, в тюрьмах которой тогда сидели очевидные политзаключённые Миколас Бурокявичюс и Юозас Ермалавичюс, которых литовские спецслужбы в нарушение всех мыслимых приличий в международных отношениях в 1994 году выкрали как раз из Минска.
Западные партнёры такую «шалость» находящегося в состоянии «демократического транзита» Вильнюса предпочли не заметить, зато наглость хозяйничающих на белорусской земле, как на своей собственной, иностранных спецслужб произвела сильное впечатление на соседей Литвы и стала одной из причин победы на президентских выборах Александра Лукашенко в том же году.
К слову о спецслужбах. В Беларуси засилье спецслужб, говорите? А было в новейшей белорусской истории такое, чтобы спецслужбы врывались в школы национальных меньшинств, проводили там обыски и допрашивали учителей по делу о поездках детей в иностранные летние лагеря? В литовской истории такое было: власти Литвы всерьёз полагают, что после посещения российских ба