Вместе с ними у власти намертво закрепились и по сей день кормятся с доступа к ней многочисленные инструкторы партийных отделов, председатели горисполкомов, заведующие отделами республиканских комсомолов и научные секретари высших партийных школ. Что характерно, дружно требующие приравнять коммунизм к нацизму и выплатить им компенсации за «советскую оккупацию»[20].
При внимательном сравнении политических систем обнаруживается, что Прибалтика и Беларусь, в какой области ни начни их сравнивать, всякий раз оказываются антагонистами и антиподами друг друга, причём сравнение с Беларусью неизменно оказывается не в пользу Прибалтики.
В странах Прибалтики четверть века назад были созданы этнократические режимы, где за фасадом западных политических институтов у власти сменяют друг друга старые национальные кадры, сменившие марксизм-ленинизм на национализм во внутренней и либеральный глобализм во внешней политике и утверждающие свою власть за счёт обращения к этническому национализму титульной нации, дискриминации национальных меньшинств внутри страны и поиска врага на международной арене.
В Беларуси же после прихода к власти Лукашенко сформировалась модель плебисцитарной демократии с сильным президентским правлением, при котором глава государства утверждает свою власть, обращаясь напрямую к населению за поддержкой своего курса[21].
И население в абсолютном большинстве своём всегда поддерживает этот курс, потому что он сформирован всей историей белорусского народа и доказал свою эффективность для Беларуси. В том числе при сравнении с деградирующими и вымирающими Латвией и Литвой, чему будет посвящена глава 4 данной книги.
Глава 3«Буферная зона» и «партизанский отряд» в центре Европы. Внешняя политика Беларуси и Прибалтики
Белорусы больше двух десятилетий противостоят установившемуся в Европе после холодной войны однополярному мировому порядку. Беларусь отказалась от общей для стран Восточной Европы судьбы: стать периферией западного мира и войти в НАТО и Евросоюз, вместо формального равноправия попав под внешнее управление Брюсселя и Вашингтона. Вместо этого Беларусь создала Союзное государство с Россией, и этот выбор обеспечил ей независимость и суверенитет.
Страны Прибалтики пошли по стандартному для бывших социалистических республик пути: они вошли во все интеграционные структуры коллективного Запада и разменяли независимость и суверенитет на членство в «западных клубах». Сегодня Литва, Латвия и Эстония — это страны «буферной зоны», ответственные за проведение в Европе антироссийской политики. Они проводят в жизнь стратегию «сдерживания» России и отделяют её от Западной Европы, получая за это право быть частью Запада.
После распада СССР страны Прибалтики взяли курс на вступление в НАТО и Евросоюз и поставили своей целью войти во все интеграционные структуры западного мира. Добившись своего, Литва, Латвия и Эстония утратили субъектность на международной арене, лишились суверенитета и фактической независимости, попав под внешнее управление западных центров — Брюсселя и Вашингтона.
Республика Беларусь после прихода к власти Александра Лукашенко и исторических референдумов 1995–1996 годов выбрала Союзное государство с Россией и реинтеграцию постсоветского пространства. Этот выбор гарантировал Беларуси независимость и суверенитет. Несмотря на колоссальное внешнее давление со стороны Америки и Евросоюза Беларусь десятилетиями сохраняет самостоятельность во внутренней и внешней политике благодаря союзу с Россией.
Минск и Москва разговаривают друг с другом на равных, и в диалоге с Россией белорусское руководство отстаивает интересы своей страны, чего Вильнюс, Рига и Таллин в разговоре с США и Евросоюзом позволить себе не могут.
Интеграция с Россией, как оказалось, может служить гарантией сохранения субъектности и суверенитета, тогда как европейская и евроатлантическая интеграции привели Прибалтику к поражению в суверенитете и полной или частичной утрате независимости.
Страны Прибалтики после 1991 года устремились в элитные западные клубы и были готовы вступить туда на каких угодно условиях. Польша, для сравнения, 10 лет торговалась об условиях своего членства в ЕС и добивалась того, чтобы при европейской интеграции учитывались её национальные интересы. Такая неуступчивость пошла исключительно на благо полякам. После вступления в ЕС целые отрасли экономии, которые в других новых странах Евросоюза попали под удар (например, сельское хозяйство), в Польше благодаря строптивости официальной Варшавы получили стимул к развитию.
Страны Прибалтики никакого торга о защите своих интересов при вступлении в Евросоюз не вели и готовы были попасть туда «хоть тушкой, хоть чучелом» — лишь бы взяли. Правящим классом Литвы, Латвии и Эстонии владела идея-фикс о «возвращении домой»: вступление в Евросоюз рисовалось европейским политикам возвращением на магистральный путь исторического развития, которого лишила литовцев, латышей и эстонцев «советская оккупация».
Ради «возвращения в Европу» страны Балтии пошли на подрыв собственных экономик. Соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли с ЕС, подписанные прибалтийскими правительствами в середине 1990-х годов, привели к тому, что, с одной стороны, были разорваны старые экономические связи и производственные цепочки и контакты с предприятиями-смежниками в России и других бывших советских республиках; с другой стороны, местное производство не смогло выдержать конкуренции с хлынувшим на рынки Прибалтики потоком дешёвого европейского импорта.
Последовали массовое банкротство предприятий и сворачивание промышленного производства.
Вступление в Евросоюз в 2004 году эту тенденцию только продолжило: к объективным условиям для разрушения экономик Прибалтики добавилась сознательная политика брюссельского руководства ЕС. Брюссель вынудил Литву закрыть единственную в Прибалтике атомную станцию. Игналинская АЭС могла стать фундаментом экономического развития Литовской республики, но её энергоблоки в обмен на вступление в Европейский союз пришлось остановить. В результате Литва стала энергозависимой страной, а построенный для работы атомной станции Висагинас — мёртвым городом.
У Литовской ССР был крупнейший в Европе рыболовецкий флот — в европейской Литве его весь пустили на металлолом. Закрылись сахарные заводы в Латвии и Эстонии, из-за квот на сельскохозяйственное производство обанкротились прибалтийские фермеры. Оборотной стороной безвизового режима и свободы перемещения по Европе стала депопуляция Литвы, Латвии и Эстонии, в долгосрочной перспективе лишающая эти страны будущего.
Членство в Евросоюзе и ВТО лишило Прибалтику возможностей самостоятельного экономического развития, а вслед за утратой экономической самостоятельности пришли переход на внешнее управление и потеря политической независимости Литвы, Латвии и Эстонии.
В 1990-е годы Прибалтику материально поддерживали Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, Международный валютный фонд и прочие финансовые организации, кредитовавшие постсоциалистические страны при условии проведения ими либеральных реформ и перехода к рыночной экономике.
Дополнительным негласным условием, на котором выдавались кредиты, была политическая лояльность местных правительств. В результате Прибалтика во внутренней и внешней политике полностью попала под управление США.
После вступления в ЕС в 2004 году главным спонсором стран Прибалтики стал Брюссель. Принятие в «европейскую семью» Литвы, Латвии и Эстонии было и до сих пор остаётся спорным решением. Прибалтийские республики не соответствовали так называемым копенгагенским критериям членства в ЕС: от претендентов на вступление требовали успешной рыночной экономики, которая могла бы выдерживать свободную конкуренцию на едином европейском рынке, однако разрыв в основных показателях экономического развития между Прибалтикой и странами Западной Европы и Скандинавией был многократным.
Тем не менее Литву, Латвию и Эстонию взяли в ЕС, а для преодоления разрыва в развитии была разработана политика когезии или выравнивания, заключающаяся в обильных финансовых влияниях в Прибалтику из общего бюджета ЕС. Вместо самостоятельного экономического развития балтийские страны были посажены «на иглу» дотаций из еврофондов, которые Евросоюз в один прекрасный день может перестать выплачивать[22].
Неизбежный спутник потери экономической — потеря политической самостоятельности. Страны Балтии сегодня не имеют своего голоса в Евросоюзе, они открыто поступаются своими национальными интересами в угоду «европейской солидарности» и выполняют любые директивы Еврокомиссии — будь то распоряжение закрыть атомную станцию, урезание квот на рыболовство или необходимость размещать у себя беженцев из стран Азии и Африки.
Совсем другую судьбу определил Беларуси её интеграционный выбор.
Союз с Россией помог белорусам сохранить промышленный потенциал и фундамент для самостоятельного экономического развития: интеграция на Востоке стала для Беларуси гарантией экономической и политической самостоятельности.
Оппозиционер Александр Лукашенко шёл на президентские выборы 1994 года с простым и немудрящим обещанием запустить заводы. Для того, чтобы оживить экономику, было необходимо восстановление разорванных в 1991 году экономических связей с Россией. За это на референдуме 1995 года проголосовали 88 % белорусских избирателей. Был заключён союз с Россией, белорусская экономика заработала. Благодаря выбору в пользу России Беларусь осталась индустриальной страной: 60 % белорусской экономики составляет промышленность.
Такая же структура экономики — 60 % промышленности — была у стран Прибалтики в советский период. Однако в Прибалтике за годы интеграции в глобальный мир основное индустриальное производство было уничтожено: доля промышленности сократилась до 15 % экономики. Возникшая в результате ликвидации производства массовая безработица стала одной из причин массовой эмиграции населения.