безопасности Калининградской области.
В условиях превращения стран Балтии в антироссийскую «буферную зону» и неуклонного дрейфа в ту же сторону Украины союз с Минском обретал для Москвы стратегическую ценность. Союзная Беларусь пробивала брешь в антироссийском «санитарном кордоне» и не давала замкнуться кольцу русофобских режимов, которые отделяли бы Россию от Западной Европы. Россия получала гарантированный транзит своих нефти и газа в Европу, а российские военные базы на территории братской страны служили противовесом присутствию НАТО у российских границ.
Но ещё важнее Союзное государство оказалось для Беларуси.
Союз с Россией помог белорусам сохранить суверенитет, отстоять свой исторический выбор и уникальную модель развития и выдержать беспрецедентное давление Запада, не способного смириться с тем, что рядовая восточноевропейская страна отказалась идти по типовому для всех бывших социалистических стран и советских республик пути развития.
В этом отношении военное сотрудничество в рамках ОДКБ, российские военные базы на территории Беларуси, поставляемая белорусской армии российская военная техника и кооперация двух стран в разведывательной сфере были нужны Беларуси не меньше, если не больше, чем РФ.
В логике мышления прибалтийских республик российское военное присутствие на белорусской территории является оккупацией этой территории, но для самих белорусов военный альянс с Россией, напротив, всегда был гарантией от закабаления Западом и позволял Минску десятилетиями выдерживать внешнеполитическое давление стран Североатлантического альянса и сохранять самостоятельность на международной арене.
Другой гарантией была экономическая поддержка России — кредиты, свободный доступ на российский рынок, участие в российских госзакупках на равных с местными поставщиками, поставки российских энергоресурсов по внутрироссийским ценам.
Эти меры позволили белорусам выдержать десятилетия санкционного давления, порой доходившего до настоящей экономической блокады республики Евросоюзом.
Однако для Беларуси союз с Россией был нечто большим, чем средством для сохранения суверенитета и независимости от Запада. Союзное государство рассматривалось Минском как первый шаг на пути реинтеграции постсоветского пространства и даже социалистического лагеря.
Лукашенко всегда было мало Беларуси. В 1999 году, например, серьёзно обсуждалась фантастическая идея вступления в Союзное государство Югославии: в разгар натовских бомбардировок белорусский лидер летал в Белград, где продвигал идею объединения славянских стран и народов.
Но результативными оказались инициативы Минска на постсоветском пространстве. Беларусь с самого начала была активным участником евразийской интеграции: участвовала в формировании единого экономического пространства, Таможенного союза, Евразийского экономического союза с Россией, Казахстаном, Арменией и Киргизией. Беларусь вовлечена в процессы сопряжения ЕАЭС с трансконтинентальными интеграционными проектами: Шанхайской организацией сотрудничества, Экономическим поясом Шёлкового пути и т. д.
Конечной целью участия в этих проектах является преодоление глобальной монополии Запада во главе с США в международных делах и формирование многополярного мира.
Всё постсоветское существование Прибалтики, напротив, было поставлено на службу однополярному миру, что на конкретном участке работы стран Балтии делало геополитической миссией Литвы, Латвии и Эстонии «сдерживание» России и окончательную дезинтеграцию бывшего СССР.
После распада СССР прибалтийские республики сделали максимум возможного для того, чтобы дистанцироваться от постсоветского пространства. Литва в 1992 году приняла конституционный акт, законодательно запрещающий участие в любых интеграционных объединениях на востоке. Страны Балтии — не постсоветские, их никогда не будет в СНГ, не говоря уже об ОДКБ и любых других альянсах с участием России. Будущее Литвы, Латвии и Эстонии — это Евросоюз, НАТО, ОЭСР, ВТО. Они «вернулись домой» после 50 лет «оккупации» и в «совок» не вернутся никогда и ни при каких обстоятельствах.
Тем не менее именно Россия и другие постсоветские республики всегда были объектом самого пристального внимания Литвы, Латвии и Эстонии. Страны Балтии осознанно сделали постсоветское пространство своей внешнеполитической специализацией. На Западе прибалтийские политики заявляли, что они самые большие в западном мире эксперты по России, Украине, той же Беларуси. Они вынужденно жили с этими странами в одном Советском Союзе, они в них разбираются, знают русский язык.
Поэтому литовцы, латыши и эстонцы как минимум должны быть советниками США и Европы в их диалоге с Россией и другими странами СНГ. А как максимум Вашингтон, Брюссель, Берлин и прочие должны делегировать Прибалтике право проводить политику коллективного Запада на постсоветском пространстве, позволить прибалтийским элитам вести «отсталые» народы бывшего СССР по пути глобализации, демократизации, европейской и евроатлантической интеграции.
США и ЕС должны были предоставить прибалтийским столицам (в первую очередь Вильнюсу) недостающие для ведения столь амбициозной восточной политики финансовые и дипломатические ресурсы, а также возможность работать с постсоветским пространством, исходя из собственных геополитических воззрений.
А геополитические воззрения у правящих элит Литвы, Латвии и Эстонии были весьма специфические. Советский Союз для Прибалтики был тюрьмой народов, очередной реинкарнацией Российской империи, еще одним имперским проектом русских. Россия — это экзистенциальная угроза цивилизованному миру в целом и своим соседям в особенности. Для безопасности соседей и всей Европы Россия должна быть «демократизирована», переведена на внешнее управление, максимально ослаблена, а лучше всего ликвидирована и разделена на несколько национальных государств[24].
Для спасения от «русской угрозы» страны НАТО, согласно прибалтийской концепции, должны сделать так, чтобы Россия после «поражения в холодной войне» больше никогда не усиливалась. Поэтому Запад должен проводить политику «сдерживания» России, не давать ей усиливаться.
Главной угрозой усиления России в Прибалтике полагали её стратегическое сотрудничество с Западной Европой. Российские ресурсы, помноженные на немецкие технологии, сделали бы РФ ещё более великой, чем Советский Союз. Более того, стратегическое партнёрство с Россией усилило бы Германию, Францию и другие континентальные страны «Старой Европы» до такой степени, что они смогли бы поставить под сомнение глобальное лидерство США и спровоцировать раскол западного мира на Америку и Европу.
Искренне ненавидящие Россию и ставшие к тому же американскими агентами влияния в Европе, прибалтийские элиты не могли этого допустить, поэтому они свели не только внешнюю политику, но и всё существование своих стран к выполнению ими функции «буферной зоны»: геополитического «санитарного кордона», разделяющего европейский континент и отделяющего Россию от остальной Европы.
Вступив в Европейский союз, Прибалтика принялась энергично разрушать отношения европейцев и россиян и не пускать Россию в Европу. В 2008 году Литва заблокировала переговоры между Москвой и Брюсселем о введении безвизового режима, оказавшись единственной из 27 стран Европейского союза, выступившей против того, чтобы россияне могли свободно ездить в ЕС. Причиной наложения вето на переговоры о безвизовом режиме литовская делегация назвала несоблюдение Россией «европейских ценностей».
В последние годы балтийские страны повадились составлять «чёрные списки» персон нон-грата из числа российских учёных, экспертов и артистов, запрещая им въезд не только в Литву, Латвию и Эстонию, но и (как политологу Сергею Михееву) во все страны Шенгенского соглашения. Этакие страны — «вахтёрши ЕС»: вечно бдительные, вечно на посту.
Страны Балтии внесли посильную лепту в разрушение диалога России с ЕС и возникновение кризиса в российско-европейских отношениях. Они боролись со строительством российских газопроводов в Европу, называя русско-немецкий «Северный поток» «энергетическим пактом Молотова — Риббентропа». Лоббировали Третий энергопакет ЕС, сокращающий присутствие «Газпрома» на европейском газовом рынке. Призывали к демонстративному нарушению европейскими союзниками «Основополагающего акта Россия — НАТО» и размещению на их территории постоянных баз Североатлантического альянса. Вблизи российских границ.
Вершиной политики «сдерживания» стало поведение Литвы, Латвии и Эстонии во время украинского кризиса. Прибалтика больше всех в Евросоюзе добивалась введения, продления и ужесточения санкций против России, от которых она же больше всех в Европе и пострадала[25]. Подлинной причиной непреклонности «трёх прибалтийских сестёр» в отношении Кремля была стоящая перед ними задача разорвать экономические связи России и Европы. Прибалтийские лидеры и дипломаты называли восточного соседа «террористическим государством», сравнивали российского президента Путина с Гитлером, Россию — с нацистской Германией. Вильнюс, Рига и Таллин были и остаются самыми верными и непреклонными союзниками Украины в её «борьбе с российской агрессией».
И этот момент особенно примечателен. Ведь украинский кризис в том числе Прибалтика и спровоцировала: катастрофа украинского государства и международных отношений в Европе стала закономерным итогом прибалтийского подхода Запада к странам бывшего СССР.
«Литва развалила Советский Союз». Это не шутка литовских политиков — они в самом деле так считают. Настоящее антисоветское движение в перестроечном СССР началось с Прибалтики, сепаратистские движения в других советских республиках создавались по образу и подобию прибалтийских «Народных фронтов». Прибалтика начала развал СССР — ей его и заканчивать, считают деятели из Литвы, Латвии и Эстонии, которые борются за окончательную дезинтеграцию постсоветского пространства. Поскольку в их понимании Советский Союз был очередным имперским проектом русских