Последней предлагается стать грандиозным перевалочным пунктом между Востоком и Западом: сейчас под Минском идёт строительство Китайско-белорусского индустриального парка «Великий Камень», который, по заявлению председателя КНР Си Цзиньпина на встрече с президентом Беларуси Александром Лукашенко в 2015 году, должен стать «жемчужиной» Экономического пояса нового Великого Шёлкового пути[31].
По всей экономико-географической науке, после Минска китайский товаропоток должен бы экспортироваться в страны ЕС через прибалтийские порты. Но здесь возникает проблема.
Все три прибалтийские республики относятся к тем странам, которые не участвуют в проекте «нового Шёлкового пути»: прибалтийские элиты до последнего времени вовсе не интересовались этим проектом и, возможно, даже не знали о нём.
Поскольку у Беларуси нет выхода к Балтийскому морю, белорусы вместе с китайцами его ищут. Однако портам Прибалтики бессмысленно рассчитывать на китайский грузопоток, потому что Латвия и Литва от участия в проекте «Нового Шёлкового пути» отказались, тогда как Россия и Польша вошли в число стран-учредителей Азиатского банка инфраструктурного развития.
Поэтому само собой разумеется, что после Белоруссии «Великий Шёлковый путь 2.0» пройдёт в страны-пайщики проекта, и китайские грузы по Балтийскому морю будут экспортироваться через польский Гданьск, российские Усть-Лугу и Калининград, но не через Клайпеду, Вентспилс или Ригу.
К этому надо добавить, что балтийские страны последние несколько лет упорно демонизировали у себя и на международной арене евразийскую интеграцию, называя её не иначе, как «возрождением тоталитарной советской империи», которое якобы создаёт угрозу европейскому выбору бывших советских республик и бросает вызов безопасности всей Единой Европы. Все эти годы Литва, Латвия и Эстония отказывались не только участвовать в евразийских интеграционных проектах (им этого никто и не предлагал), но и искать формат сотрудничества с Евразийским экономическим союзом.
Между тем сопряжение проектов Евразийского союза и «Нового Шёлкового пути» уже официально заявлено и подтверждено — связка этих двух объединений, а также ШОС и АТЭС (Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество) позволит создать самое большое партнёрство в Евразии.
Евразийский союз таким образом становится материковым ядром новой интеграции — становым хребтом, на который крепится «Большая Евразия». Взаимодействие с ЕАЭС становится необходимостью с учётом тех колоссальных дивидендов, которые в перспективе несёт Экономический пояс Шёлкового пути.
«Субъектность Евразии в мировых делах может быть основана в первую очередь на реализации масштабных экономических проектов, которые свяжут регион воедино», — пишет российский экономист, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Николай Межевич[32]. К 2019 году в рамках ЕАЭС планируется создать общий электроэнергетический рынок, к 2022 году — общие финансовые регуляторы, в 2024–2025 годах — общий рынок энергоносителей. В перспективе евразийская интеграция позволит создать единую кольцевую энергосистему Центральной Евразии, включающую Сибирь, Казахстан, страны Центральной Азии и западные районы Китая.
Приоритетным является вопрос о взаимодействии евразийских международных проектов с Европой — ведь одной из задач «Нового Шёлкового пути» является доставка китайских товаров в Европу.
И в связи с этим резко возрастает роль Беларуси как участника ЕАЭС, выбранного Китаем в качестве стратегического партнёра в Восточной Европе.
«Сотрудничество ЕС с Китаем сфокусировано в основном на инвестициях. Но Шёлковый путь представляет собой новый вызов, так как он предполагает связать Китай через Центральную Азию с рынками (Юго-)Восточной Европы. Недавний саммит в формате «16+1» в Риге — сигнал для Брюсселя: Евросоюзу нужно более серьёзно подходить к торговым и инвестиционным отношениям с Китаем и поднять их на более высокий уровень. Участие Белоруссии в качестве наблюдателя говорит о перспективах привлечения стран Восточного партнёрства», — пишет нидерландский экономгеограф, ведущий научный сотрудник Института международных отношений Клингендаль Тони ван дер Тогт[33].
Формат «16+1» — это региональная инициатива Китая, направленная на сближение и налаживание сотрудничества в сфере транспорта, финансов, науки, культуры, образования и инвестиций со странами Центральной и Восточной Европы. С европейской стороны в формате участвуют Албания, Болгария, Босния и Герцеговина, Венгрия, Латвия, Литва, Македония, Польша, Румыния, Сербия, Словакия, Словения, Хорватия, Черногория, Чехия и Эстония. Приоритетными областями сотрудничества с этими странами Китай определяет инфраструктуру, высокие технологии и «зелёные технологии».
Первый саммит формата «16+1» прошёл в 2012 году в Варшаве, второй — в 2016 году в Риге. Для стран ЦВЕ «16+1» — это во многом экспериментальный проект выстраивания отношений с Востоком вне рамок Европейского союза. Но здесь обнаруживается фундаментальное противоречие между попытками заработать на сотрудничестве с Китаем и международной политикой восточных европейцев.
Как страны Центральной и Восточной Европы и особенно страны Прибалтики намерены наладить стратегическое партнёрство Евросоюза с Китаем, разрушая при этом стратегическое партнёрство Евросоюза с Москвой, проводя политику «сдерживания России» и разрывая старые связи с восточным соседом?
Северный коридор «Великого Шёлкового пути 2.0» (а другие коридоры для Прибалтики, в силу её географического положения, неактуальны) идёт из Китая через Казахстан, Россию, Беларусь, то есть через страны Евразийского экономического союза. Сопряжение ЕАЭС с проектом «Нового Шёлкового пути» давно подтверждено официально. Однако Литва, Латвия и Эстония не признают ЕАЭС и призывают не признавать существования Евразийского экономического союза западных союзников, занимаясь демонизацией евразийской интеграции и называя её «возрождением имперских амбиций Кремля», — о каком стратегическом сотрудничестве с Китаем в транзитной сфере и участии в проекте «Нового Шёлкового пути» прибалтийские политики, в таком случае, могут говорить?
Из надежд Прибалтики на получение нового импульса к развитию за счёт стратегического сотрудничества с Китаем выходит очевидная бессмыслица в том случае, если налаживать это сотрудничество Вильнюс, Рига и Таллин намерены, продолжая в то же время свою антироссийскую политику.
В более широком смысле невозможно и стратегическое сотрудничество всего Евросоюза с Китаем при сохранении политики «сдерживания России» и продолжении демонстративного игнорирования евразийской интеграции и отказа признавать ЕАЭС. В первую очередь это стратегическое сотрудничество невозможно в транзитной сфере — в рамках проекта «Нового Шёлкового пути». От «сдерживания России» Европейскому союзу неизбежно придётся рано или поздно отказываться и начинать возвращение к партнёрским отношениям, в перспективе предполагающим стратегическое партнёрство России и ЕС.
Когда Брюссель, Москва и Пекин рано или поздно договорятся о стратегическом сотрудничестве в сфере транзита, то Вильнюс, Ригу и Таллин с их фобиями на тему «возрождений имперских амбиций России» и призывами к продолжению «политики сдерживания», международной изоляции Кремля и расширению санкций никто слушать уже не будет. Речь идёт о долгосрочном экономическом проекте, который будет определять будущее континента на десятилетия вперёд и сулит его участникам миллиарды долларов прибыли, — при таком раскладе европейцам будет не до Прибалтики с её фобиями.
Литва, Латвия и Эстония рискуют в очередной раз оказаться на обочине мировой истории: будущее будет буквально проложено мимо них, хотя вроде бы географическое положение этих стран благоприятствует их включению в проекты строительства трансконтинентальных торговых путей.
И совсем другое дело Беларусь, которой оказаться на обочине истории ничто не угрожает. Беларусь — это член ЕАЭС и страна-пайщик проекта «Нового Шёлкового пути», она выбрана Китаем в качестве стратегического союзника в Европе. Если союз с Россией в своё время помог Беларуси избежать стандартной для страны Восточной Европы экономической и социальной деградации, то евразийская интеграция, сотрудничество с Китаем и участие в строительстве «Большой Евразии» может стать для этой страны трамплином к региональному лидерству в Восточной Европе в экономическом отношении и вызвать у Брюсселя и наиболее развитых стран Западной Европы интерес к равноправному политическому сотрудничеству с Минском.
Беларусь в перспективе может стать тем самым геополитическим «мостом» между Востоком и Западом, которым так и не смогла стать Прибалтика, выбравшая функцию геополитического «буфера».
За десятилетия хронически плохих отношений с Россией и сознательного разрыва старых связей с Востоком Прибалтика потеряла промышленность, торговый флот и значительную часть транзита. Логическое продолжение этой последовательности — потеря возможности получить новый импульс к развитию за счёт присоединения к проекту «Нового Шёлкового пути».
Хорошие отношения с Россией и формирование стратегического сотрудничества между Брюсселем, Пекином и Москвой целиком и полностью соответствуют национальным интересам Литвы, Латвии и Эстонии. Другое дело, что сближение России с Евросоюзом и реализация любых проектов трансконтинентальной интеграции между ЕС, Россией и Китаем не соответствуют личным карьерным интересам правящих элит Литвы, Латвии и Эстонии, которым делегирована из Вашингтона функция геополитического «буфера» и поручена миссия вбивать клин в отношения Брюсселя и Москвы, разделяя Европу на Россию и ЕС.
До сих пор прибалтийские политики не демонстрировали способности жертвовать своими личными карьерными интересами ради интересов своих стран и народов. Едва ли перспектива стратегического сотрудничества с Китаем и загрузки портов Клайпеды, Риги и Таллина с помощью «Экономического пояса Шёлкового пути» способна эту тенденцию переломить. Поэтому Беларусь сегодня устремлена в XXI век, тогда как Прибалтика сознательно идёт к тому, чтобы лишиться миллиардов долларов ежегодных прибылей и оказаться в стороне от будущего человечества.