Что можно сделать для предотвращения школьной стрельбы
Детей отчисляют временно или навсегда, отсылают от нас, а мне кажется, отказ от них — большая порция гнева и боли. Собирать их вместе куда логичней.
Со времен «Колумбайна» предотвращено немало нападений на школы. Это и хорошая новость, и плохая. Хорошая — люди стали бдительнее относиться к признакам насилия.
Вместо того чтобы отмахиваться от угроз, теперь ученики склонны сообщать о своих тревогах. Их действия помешали ряду потенциальных нападений.
Плохая новость — многие дети еще стоят на грани насилия. Кроме предотвращенных нападений, освещенных в СМИ, многие не доходят до общественности.
Например, не попал в заголовки ни один пациент из предыдущей главы. Поэтому нужно делать все от нас зависящее, чтобы поддерживать безопасность в школах.
Чему нас могут научить произошедшие и предотвращенные атаки?
Пересматривая эти события, мы видим ряд выделяющихся моментов, которые могут сориентировать нас в будущем.
Урок № 1: Границы частной жизни
Сильно достается родителям школьных стрелков. Их винят в том, что они воспитали злых детей. Винят, что они не разглядели тревожные признаки. Винят за сотворение чудовищ-убийц. Это ошибка. Ни один родитель не подстрекал своего ребенка совершать убийства и не помогал планировать нападения. Задним числом легко критиковать за то, что они сделали или не сделали. Однако это непродуктивно. Куда полезнее учиться на прошлых трагедиях в надежде предотвратить трагедии будущие.
Какова роль родителей в предотвращении школьных нападений? Чтобы снизить риск не только нападений, но и опасного поведения в целом, родители могут сделать следующее. Возможно, самая важная задача — знать своего ребенка. Конечно, это легче сказать, чем сделать, особенно с тинейджерами. Подростки умеют вести свою отдельную жизнь, которую их родители никогда не увидят. Тем не менее важно сохранять поддерживающие и заботливые отношения. Открытое общение позволит вам быстро реагировать при возникновении проблем. Знать друзей своего ребенка, куда он ходит, чем занимается, какие сайты смотрит, что постит на своих страницах и так далее — это может предотвратить массу неприятностей.
А как же частная жизнь? Часто родители хотят давать подросткам больше свободы по мере взросления. Потребность в наблюдении за детьми зависит от их поведения. У большинства не нужно осматривать комнату на регулярной основе. Но если вы застали сына с самодельной бомбой, то регулярные осмотры обязательны. Если знаете, что ваша дочь злится на мир и одержима оружием, что она посещает сайты на тему оружия и поглощена мыслями о смерти и насилии, стоит присматривать за ней и обратиться за профессиональной помощью.
Например, родители Эрика Харриса знали, что он собирал трубчатую бомбу. Задним числом кажется очевидным, что им следовало быть бдительнее, но они жили в мире до «Колумбайна». Эрику нравилось запускать фейерверки и взрывать бомбы в поле; окружающих это не настораживало. Но мы живем в мире после «Колумбайна». Времена изменились. Если родители знают, что их сын или дочь мастерят бомбу или читают об этом книги вроде «Поваренной книги анархиста», им стоит озаботиться.
Кип Кинкл тоже делал устный доклад о сборке бомбы. Он сам их собирал и взрывал. Умолял и выпрашивал у родителей больше оружия. Пушки, пушки, пушки. Больше ему ничего было не надо. Родители понимали, что дела неладны, но отец продолжал покупать Кипу оружие в надежде, что сможет проследить за сыном и, возможно, укрепить их отношения. Задним числом легко разглядеть тревожные звоночки. Если сегодня школьники или студенты кажутся увлеченными оружием, открыто говорят о сборке бомб и отчаянно мечтают о пушках, это еще не значит, что они потенциальные убийцы, но критически важно не давать доступ к огнестрелу и изучить ситуацию.
И Кип, и Эрик мастерили и хранили дома большое количество бомб. Еще в их комнате и по дому было спрятано много оружия. Когда дети увлекаются такой темой, родителям нужно следить за их поведением и личным пространством, чтобы знать, что происходит.
В случае Шализы из последней главы родители озаботились и отправили ее в больницу. Обыскали ее комнату и нашли нож и пистолет. Не всем родителям нужно обыскивать свой дом, но когда есть повод для беспокойства, это обязательно. А если есть повод думать, что дома могут храниться бомбы, лучше известить правоохранительные органы и дать провести обыск им. Во-первых, они умеют распознавать бомбы, а во-вторых, взрывчатка может представлять угрозу. После школьной бойни Кипа полиция обыскивала его дом. Они обнаружили не только тела родителей, но и столько сложных бомб, что пришлось эвакуировать район, прежде чем их выносить.
Родители должны быть настороже из-за признаков потенциального насилия. Если они прочитают рассказ или дневник своего ребенка и обеспокоятся содержимым, они должны знать, как поступить. В зависимости от повода для беспокойства нужно сообщить в школу, специалисту по психическим заболеваниям или полиции. О непосредственных угрозах насилия следует сообщать в правоохранительные органы. Гнев и депрессия в отсутствие явной угрозы должны привести к приему у специалиста. Другие угрозы могут потребовать известить школьную администрацию. Если ваш ребенок говорит, что его знакомый планирует нападение, немедленно передайте об этом в школу и в правоохранительные органы.
Урок № 2: Не врите, чтобы защитить ребенка
За день до бойни Кипа задержали за то, что он пришел в школу с оружием, и забрали в полицейский участок. Когда за ним приехал мистер Кинкл, он обещал офицеру, что дома сын будет в безопасности. Заверил, что больше дома оружия нет. Это была неправда, и мистер Кинкл об этом знал. Он сам покупал сыну оружие — очевидно, он знал, что оно есть. Видимо, мотивацией мистера Кинкла было минимизировать скандал. Хоть у Кипа и нашли в шкафчике заряженный пистолет, отец больше беспокоился об оценках Кипа и о том, чтобы он закончил учебный год. Он не осознал тяжесть ситуации, а если и осознал, то первым делом задумался об учебе Кипа, а не о безопасности окружающих. Умалчивание об оружии стоило жизни мистеру и миссис Кинкл и двум школьникам.
Задолго до убийств миссис Кинкл тоже лгала с опасными последствиями. Она достаточно беспокоилась о Кипе, чтобы отвести его к психологу. Однако когда психолог спросил, есть ли у них семейная история психических болезней, она сказала, что нет. Серьезных болезней хватало с обеих сторон семьи; были буйные родственники, многих из них помещали в больницы. Психологи спрашивают о семейной истории, потому что у многих психологических проблем генетическое происхождение. Возможно, знай психолог об опасном психологическом фоне семьи, он бы действовал иначе. Возможно, он бы внимательней отнесся к Кипу или посоветовал родителям пристально наблюдать за поведением мальчика. От лжи профессионалам, когда ребенок в кризисе, бывает только хуже.
Урок № 3: Действуйте в установленном порядке, о ком бы ни шла речь
В истории Кинкла есть еще один момент. Его родители были учителями, отец много лет преподавал в школе Кипа. Тот факт, что в школе знали семью мальчика, изменил ход событий. Никто не следовал необходимым процедурам, к Кипу относились не так, как положено относиться к ученикам, когда они приносят в школу заряженное оружие.
Кто бы ни представлял угрозу, необходимо провести должную оценку угрозы. Это относится ко всем, будь то сын директора или дочь начальника полиции. Процедуры придуманы неспроста, и обход протокола из-за известности или хорошей репутации семьи может обернуться ужасной ошибкой. Дик Дойл, замдиректора в школе Кипа, говорил: «Когда стала известна правда, установленные правила проигнорировали. Им не последовали просто потому, что он Кинкл. Вместо того чтобы задуматься об оружии, задумались о семье мальчика, которого поймали с оружием»{1}.
Урок № 4: Обратите внимание, если в школе беспокоятся о вашем ребенке
Родителям не всегда просто выслушивать отрицательные отзывы о своем ребенке. Их можно понять. И все же если из школы звонят и сообщают, что его поведение может представлять угрозу, родителям следует отнестись к этому серьезно. Тревога может быть ложной, а может оказаться и вопросом жизни и смерти.
За несколько недель до «Колумбайна» Дилан Клиболд написал рассказ о жестоком убийстве компании школьников. Его учительницу английского это настолько встревожило, что она поговорила с Диланом и звонила Клиболдам. Дилан оправдывался тем, что это «просто рассказ». Родители на этом все и оставили, потому что повода для волнений у них не было. Откуда им было знать, что Дилан планирует воплотить рассказ в жизнь?
Та же ситуация повторилась, когда Кип Кинкл выступил на уроке с докладом о сборке бомб. Об этом узнал школьный психолог и просил миссис Кинкл найти для сына профессиональную помощь. Миссис Кинкл обиделась и потребовала назначить Кипу другого психолога{2}.
Урок здесь в том, что родители должны доверять школе. Учителя читают тысячи сочинений, ни о чем не извещая родителей. Если учитель все-таки связался из-за того, что написал их ребенок, для этого может быть уважительный повод. Это еще не значит, что в отсутствие существенной угрозы ребенка надо отчислить или арестовать, но какие-то последствия наступить должны. Если родители не знают, как поступать в такой ситуации, можно обратиться за помощью к школе или отвести ребенка на психологическое обследование.
Учителей здесь касается то, что им стоит прислушиваться к собственной реакции. Они работают с сотнями учеников и читают тысячи работ. Если конкретная работа выглядит настораживающей или угрожающей, это может быть неспроста. Учительница Дилана Клиболда правильно озаботилась рассказом о бойне среди школьников. К сожалению, ее никто не послушал.
Урок № 5: Доступность оружия
Доступность оружия — критическая проблема. Большинство школьных стрелков брали оружие у себя дома, у дедушек, у друзей и соседей. Дрю Голден в 11 лет смог быстро накопить целый арсенал. Майкл Карнил взял оружие у соседа. Эндрю Вурст пришел на школьные танцы с отцовским пистолетом. А Кип Кинкл не только убедил отца купить ему оружие, но и знал, где оно хранится.
Недостаточно хранить оружие дома под замком. Дети часто знают, где оно находится или где найти ключи. Когда Дрю Голден искал оружие, он точно знал, где искать дома у себя и у дедушки. У деда стоял стеллаж с ружьями, перевязанными проволокой. Дрю попросту перерезал проволоку и мигом получил арсенал. Если дети могут добраться до оружия с помощью любого инструмента под рукой — молотка, отвертки, ломика или дрели, — тогда оно хранится ненадежно. Лучше его хранить в оружейном клубе или другом месте, неизвестном и/или недоступном подростку.
Что, если родители абсолютно уверены, что дети не будут пользоваться оружием во зло? Следует помнить, что доверие может быть ошибочным. Точно так же думали в семьях нескольких школьных стрелков. Даже если заслуживают доверия их дети, как насчет их знакомых? Если дети в округе знают, где семья хранит оружие, то оно хранится ненадежно. Майкл Карнил вооружился в гараже соседа. Если дети в семье знают, где найти оружие, наверняка знают и другие.
Урок № 6: Считайте угрозу серьезной, пока не доказано обратное
После всех прошедших нападений на школы хотелось бы верить, что уже все понимают: угрозу расправой игнорировать нельзя. К сожалению, это не так. В 2007 году ученик Аса Кун из Кливленда, штат Огайо, угрожал прийти в школу и перебить всех. Угрозы слышали несколько школьников. Никто не принял его всерьез. Через несколько дней он пришел с оружием и устроил бойню.
Ученикам надо говорить, на что обращать внимание и что делать при потенциальной угрозе. Это основы предотвращения школьной стрельбы, и об этом еще будет сказано далее.
Урок № 7: Любой может остановить школьную стрельбу
Возможные нападения часто предотвращали школьники, потому что знали, что должны передать об услышанном родителям или школьной администрации. Впрочем, школьники — не единственные, кто предотвращал стрельбу. Любой бдительный гражданин может стать героем и спасти человеческие жизни.
В 2001 году Эл Дегузман, 19-летний студент колледжа Де Анза в Купертино, штат Калифорния, планировал массовое убийство в колледже с помощью огнестрела и бомб. Незадолго до нападения Дегузман фотографировался со своим арсеналом. Работница магазина, где проявляли фотографии, насторожилась и сообщила своему отцу-полицейскому. Это привело к обыску комнаты Дегузмана и конфискации оружия, бомб, карты с местами их установки и видеозаписью, где Дегузман извинялся за то, что собирается сделать. Нападение планировалось на следующий день.
В июле 2007 года, всего через три месяца после стрельбы в Политехе Вирджинии, возможной атаке помешал продавец оружия. Покупатель Олутосин Одуволе слишком нетерпеливо ждал свою партию полуавтоматического оружия. Одуволе учился в Университете Южного Иллинойса. Продавец почему-то занервничал: в поведении студента сквозили нетерпение, отчаяние. Продавец передал о своих тревогах полиции. При обыске машины Одуволе обнаружили письменный текст с угрозой провести нападение в духе того, что было в Политехе.
В июле 2007 года на парковке ресторана «Макдоналдс» на Лонг-Айленде, штат Нью-Йорк, нашли блокнот. В блокноте были записи о грядущем нападении на школу Коннеткуот. В том числе заявление: «Я начну в мире цепочку терактов». Будущий киллер писал: «Убить всех, стрелять в копов, убить себя. Идеально»{3}. Расследование выявило, что к запланированному нападению причастны два школьника — они записали видео о своих планах и пытались купить автомат «Узи», АК-47 и пять фунтов черного пороха. Их планы сорвались из-за блокнота на парковке и бдительного гражданина.
Как видно по примерам, школьной стрельбе может помешать любой, кто заметит возможную угрозу и будет действовать быстро.
Урок № 8: Распознавайте возможную репетицию нападения
Среди школьных стрелков распространена практика репетировать в воображении то, что они сделают. Репетиция может принимать формы рисунков, мультфильмов, видеозаписей или рассказов. Эрик Харрис и Дилан Клиболд учились на курсе видеопроизводства в «Колумбайне». Один их фильм назывался «Убийцы по найму», где по сюжету замученный ученик нанимал Эрика и Дилана, чтобы убить своих обидчиков. Кроме этого проекта, который они действительно сняли, они обсуждали возможность снять, как входят в столовую и расстреливают людей{4}.
Еще Дилан писал рассказ о том, как убивают компанию школьников. Майкл Карнил писал рассказ о мальчике, который увечит, пытает и убивает учеников. Джеффри Уиз сделал мультфильм о человеке, который расстреливает невинных, взрывает полицейскую машину и стреляет себе в голову.
Задним числом легко понять, что это очевидный тревожный звоночек. Однако в нашей культуре среди тем школьных работ часто встречаются война, преступления или кошмары. Как же отличить потенциального школьного стрелка от будущего Стивена Кинга?
Не существует гарантированного метода опознать потенциального убийцу по тому, что он напишет в рассказе. При поисках признаков убийцы в творческих произведениях нужно быть осторожней. Впрочем, благодаря частоте, с какой школьные стрелки проводили подобные творческие репетиции, логично обратить внимание на следующие флажки.
Один такой флажок — ученик отождествляется с преступником. Например, в рассказе Майкла Карнила убийцу звали Майкл. К тому же имена жертв были взяты у реальных школьников. Эти факторы повышают непосредственную угрозу. К ученику, который пишет об убийстве других учеников и называет их по именам, следует приглядеться.
Точно так же есть очевидное отождествление с убийцей в рассказе Дилана, хотя рассказчик там — не убийца. Дилан был левшой, приблизительно метр девяносто, носил черный тренчкот; убийца в рассказе был левшой, метр девяносто и носил черный тренчкот. К тому же рассказчик выражал понимание убийств и восхищение преступником на грани поклонения. Кончается рассказ фразой: «Если бы я мог увидеть чувства Бога, они были бы, как у этого человека. Я видел их не только в его лице, но и чувствовал в исходящих от него силе, спокойствии, окончательности и божественности. Он улыбнулся, и в этот миг, хотя и не по своему почину, я понял его поступки»{5}.
Выходит, Дилан создал убийцу по своему образу, написал, что рассказчик сочувствует массовому убийству, и наделил хладнокровного изувера богоподобным статусом. Эти показатели могут помочь учителям или родителям опознать потенциальные предупреждения о насилии в произведениях учеников.
Стоит упомянуть еще один вид поведения. Иногда школьные стрелки чувствуют потребность снять себя с оружием. Харрис и Клиболд снимались с оружием в руках, рассказывая о будущей атаке. Еще они снимали, как тренируют меткость с нелегальным оружием.
Кимвир Гилл, 25-летний студент, застреливший 20 человек в Монреале в 2006 году, запостил на своем сайте 51 фотографию — на всех он позировал с оружием. Чо Сын Хи сделал мультимедийный манифест, где были его фотографии с различным оружием. В 2007 году финский студент Пекка-Эрик Овинен выложил на «Ютуб» запись о своем будущем нападении. И, как уже говорилось, работница заметила фотографии молодого человека на фоне арсенала и предотвратила атаку. К подобным записям или фотографиям надо присматриваться.
Следует внимательно изучить студенческие работы, где говорится о желании провести нападение. Рассказы или видео могут оказаться невинными — а могут быть и звоночком, который позволит нам спасти жизни.
Урок № 9: Наказание — еще не предотвращение
За последние 10 лет многие школы приняли подход нулевой терпимости к насилию. В теории это хорошая мысль. Однако на практике часто выливается в непропорциональную реакцию на невинную ситуацию. Это происходит из-за неспособности отличить настоящие угрозы. Отчислить ученика за то, что он принес в школу пластиковую фигурку с винтовкой, — не самый благоразумный ответ.
Наказание за угрозу насилия в виде временного или постоянного отчисления неэффективно для предотвращения нападения. Более того, у такого наказания могут быть нежелательные последствия. Оно может только разжечь гнев ученика и желание отомстить. Может усилить его ощущение изоляции. Тогда он почувствует себя отверженным, лишенным статуса. Тем, кто и так эмоционально неустойчив, наказание сделает только хуже. Вдобавок временное или постоянное отчисление приведет к сокращению наблюдения за учеником, у кого будет свободен весь день. Отсутствие наблюдения облегчит проведение атаки. В некоторых семьях отчисление может обозлить родителей, так что они устроят выволочку или побьют ребенка, усугубляя кризис. Наконец, наказание не решает проблему. Отчисление студента никак не затрагивает те силы, что движут мыслями о насилии.
Однако главная проблема наказания — оно просто не предотвращает школьную стрельбу. Этот факт признали и Секретная служба, и министерство образования: «У ответа с максимальной карательной силой необязательно будет максимальная отдача»{6}. Если цель — предотвратить насилие, то школам нельзя наказывать студентов, которые демонстрируют неприличное или угрожающее поведение. Бесполезность наказаний продемонстрирована в ряде случаев, в том числе с несколькими школьными стрелками, не вошедшими в эту книгу.
В Соединенных Штатах самое значительное нападение после отчисления произошло в случае Кипа Кинкла. Кинкла поймали в школе с оружием. Его тут же временно отчислили до формального заседания о постоянном отчислении. В тот же день Кип застрелил отца и затем мать. На следующий день он пошел в школу и убил 27 человек. Никто не провел оценку угрозы, чтобы проверить, нет ли у Кипа дома еще оружия, не знает ли кто-то о планируемом нападении, не говорят ли тексты Кипа о риске преступления. Наказание не привело к предотвращению.
Похожие случаи происходили как в Соединенных Штатах, так и в других странах. В 1995 году в Южной Каролине временно отчислили мальчика Тоби Синчино за неприличный жест. Через неделю он пришел в школу с оружием, застрелил двух учителей и покончил с собой. В 2005 году из канадской школы выгнали Питера Китайнака. Он вернулся в школу, застрелил учителя и застрелился сам. В Германии в 2002 году отчисленный ученик Роберт Стейнхаузер вернулся в школу и убил 17 человек, после чего покончил с собой. И список продолжается.
Ученик, угрожающий массовым убийством, — это человек в кризисе. Просто выставить его из школы, временно или навсегда, — не значит решить кризис. Этим ученикам нужно внимание, а не пренебрежение. Это не подразумевает, что серьезные угрозы насилием должны оставаться без последствий. Учеников может потребоваться отчислить по ряду причин, в том числе из-за их собственного психического здоровья, не только ради безопасности школы. Однако вне школы ученикам на грани насилия требуется наблюдение и лечение.
Это говорит о двух вещах:
1. Временное или постоянное исключение нужно применять в уместных ситуациях, а не в качестве стандартной реакции на любую возможную угрозу.
2. Временное или постоянное исключение необязательно предотвратит насилие. Это может быть необходимой мерой, но не единственной.
Урок № 10: Ограниченные возможности охранных мер
После случаев стрельбы школы часто повышают охранные меры, среди прочего раздавая ученикам бейджики с именами, устанавливая новые камеры наблюдения и детекторы металла. Однако это не предотвращает школьную стрельбу.
Когда ученик устраивает стрельбу, обычно он это делает в собственной школе. Бейджики не дадут войти в здание незнакомцам, но это не актуально в случаях, описанных в этой книге. Бейджики и другие меры безопасности могут предотвратить массовое убийство в школе от рук постороннего, но это уже другой вопрос.
Точно так же камеры наблюдения могут произвести сдерживающий эффект на тех, кто хочет совершить преступление втайне, но не остановят школьную стрельбу. В отличие от большинства убийц школьные стрелки не стремятся скрыть свою личность. Они совершают публичные акты без попытки замаскироваться. Наличие камеры не помешает нападению. Камеры висели и в «Колумбайне», и в Ред-Лейке, штат Миннесота, но никого не остановили.
Наконец, металлодетекторы могут помешать ученикам пронести в школу огнестрельное или холодное оружие тайком. Однако не помешают школьной стрельбе. В Ред-Лейке были и металлодетектор, и охрана. Джеффри Уиз застрелил охранника и вошел в здание. Наличие металлодетектора ничего не изменило. Если планируешь умереть во время стрельбы, то неважно, что на металлодетекторе поднимется тревога. Неважно, что тебя увидят с оружием, если ты пришел убивать и умереть.
Тогда что можно сделать? Лучшая защита — раннее обнаружение. Когда стрелки приходят в школу с оружием, уже слишком поздно. Даже если не пустить их в здание, они все равно могут устроить бойню. Могут стрелять по людям утром, когда они стекаются в школу, или дождаться окончания учебного дня. Если дверь заперта, они могут пробиться. Стрелков надо останавливать раньше, чем они соберутся в школу с оружием. Это совсем другой подход к предотвращению, чем охранные меры.
Оценка угрозы
Сегодняшним школам нужно ввести процедуры оценки угрозы. Рассказ о разработке и внедрении программ оценки не входит в задачи этой книги, но можно сделать несколько вводных замечаний.
Фундаментальная предпосылка оценки угроз — что угрозы бывают разные. ФБР различает низкий, умеренный и высокий уровень риска. Доктор Дьюи Корнелл различает угрозы мимолетные и существенные. Впрочем, какую терминологию ни применяй, цель в том, чтобы отличить непосредственную угрозу от отдаленной (или даже несуществующей).
Из-за чего угроза считается существенной или высокого уровня? Обычно чем больше есть подробностей о времени, месте или методе, тем выше риск. Когда ученик говорит: «Если ничего не изменится, однажды я сделаю что-нибудь страшное», — это расплывчатая угроза. Не только расплывчатая, но и с оговорками — зависит от того, станет жизнь ученика лучше или нет. Может, он исполнит угрозу, а может, и нет.
Если же, однако, ученик говорит другу: «Не приходи завтра днем в столовую, я ее взорву», — это уже предполагает продуманный план с высоким уровнем риска. Есть не только время, место и метод, но и нападение назначено на следующий день. Угроза непосредственная.
Однако существование или несуществование угрозы — не всегда хороший индикатор насилия по двум причинам:
1. Многие разбрасываются угрозами, которые никогда не исполнят. Угрожать можно в шутку или в приступе гнева, но без намерения что-то сделать.
2. Отсутствие прямой угрозы не означает, что опасности нет. Во многих нападениях на школу никто не получал прямую угрозу. Таким образом, угрожал кто-то или нет — не самый надежный показатель.
Оценка сосредоточена не на учениках, которые озвучивают угрозу, а на тех, кто ее представляет. Ученики могут представлять угрозу из-за своего поведения, даже если не говорят ничего напрямую. Что за поведение представляет угрозу? Поведение стрелка, охватывающее все поступки, которые показывают намерение осуществить нападение. Возможно, самый важный тип поведения стрелка — то, что в ФБР называют утечкой, то есть разоблачение своих планов.
Один тип утечки — когда преступник пытается привлечь к нападению друга. Эндрю Вурст и Кип Кинкл просили друзей присоединиться к ним. Если бы друзья об этом сообщили, нападения можно было бы избежать. В 2007 году 14-летний мальчик из Плимут-Митинга, штат Пенсильвания, пытался привлечь друга. Тот рассказал взрослому, вмешалась полиция. Оказалось, что потенциальный преступник восхищался Харрисом и Клиболдом, хотел собрать собственную армию и уговорил мать купить ему ружье. Благодаря тому, что друг рассказал о попытке привлечения, потенциальное нападение предотвратили.
Другой вид утечки — когда преступник просит людей не приходить в школу в определенный день. Митчелл Джонсон сказал подруге не приходить в школу в день нападения. Или же преступник может выдать о своих намерениях расплывчатый намек: «В понедельник будет что-то громкое». Так поступил Майкл Карнил. Он дал знать, что что-то готовится, но не объяснял, что именно планирует. В случае Эвана Рамси многие школьники знали, что грядет большое событие, и один даже принес камеру.
Иногда трудно понять, является утечкой тот или иной комментарий или нет. Дети могут просто мечтать вслух об убийстве, могут отпускать комментарии типа: «Здорово же будет взорвать школу?» Это может быть утечкой, а может быть чем-то совершенно невинным. Если вы не знаете, что думать о возможной угрозе, всегда лучше провести расследование.
Что еще составляет поведение стрелка? Планы и схемы школы — поведение стрелка. Приобретение оружия или материалов для бомб — поведение стрелка. Обучение стрельбе или испытание самодельных взрывных устройств — поведение стрелка. Мальчик, с которым я работал, хотел убить свою семью и людей в школе. Родных он планировал зарезать. Уже нашел нож и проверил его остроту на деревяшке. Когда лезвие с легкостью прошло через дерево, он подумал: «С мясом тоже получится». Это поведение стрелка.
Когда существует процедура оценки, можно должным образом оценить угрозы и другие признаки поведения стрелка. Однако чтобы система действовала эффективно, люди должны сообщать о потенциальном насилии. Школам нужна система раннего предупреждения. И самая эффективная система — это глаза и уши учеников. Если кто-то и знает о неладном, то это сами ученики. Подготовка учеников к распознаванию признаков потенциального насилия может значительно повысить безопасность наших школ.
Чтобы заложить для этого основу, ученикам нужно объяснить разницу между сообщением и доносительством. Доносительство, ябедничество — это для того, чтобы устроить кому-то неприятности. Сообщения об угрозах должны поддерживать безопасность. Впрочем, если ученики и понимают разницу, выдать друга не так-то легко. У них должна быть возможность обсудить все сопутствующие проблемы. Тут могут помочь ролевые игры. Ученики должны понимать: хотя сообщение может испортить дружбу, лучше жить с обиженным другом, чем рисковать здоровьем людей. Если они не смогут помешать нападению и будут вынуждены нести груз вины из-за своего бездействия, это страдания намного хуже, чем временная обида друга. К тому же сообщение может спасти ему жизнь. Школьные стрелки в итоге либо погибают, либо оказываются в тюрьме. Если человек заботится о друге, он должен сделать все, чтобы помешать такому исходу.
Кроме подготовки учеников по теме признаков школьной стрельбы должно быть несколько каналов, чтобы студенты могли сообщить о своих мыслях, в том числе голосовая, электронная, физическая почта, специально подготовленные люди, которые обсудят с учениками вопросы безопасности. Впрочем, учить надо не только школьников. Учителя, администрация и прочий штат тоже должны знать, за чем следить и что делать.
Представленный здесь материал об оценке угрозы взят из нескольких превосходных источников, которые я весьма рекомендую к ознакомлению. Секретная служба и министерство образования в сотрудничестве выпустили два документа, доступные на сайте Секретной службы: «Заключительный доклад и результаты инициативы „Безопасная школа“: выводы о предотвращении школьных нападений в Соединенных Штатах» и «Оценка угроз в школах: руководство по действиям в ситуациях угрозы и создание безопасного школьного климата»{7}. Также ФБР провело крупное исследование школьных стрелков и опубликовало статью, доступную на их сайте: «Школьный стрелок: перспектива оценки угроз»{8}. Доктор Дьюи Корнелл и доктор Питер Шерас издали книгу с четкими и исчерпывающими руководствами по оценке не только потенциальной школьной стрельбы, но и любой угрозы насилия: «Руководство по реакции на угрозы расправой со стороны учеников»{9}.
Своевременная связь и позитивная культура
Система оценки угроз может предотвратить насилие в школе благодаря раннему вмешательству при первых признаках. Это важный, но не единственный способ предотвратить школьную стрельбу. Доктор Кэтрин Ньюмен изучила школы и жизнь в Вест-Падаке, штат Кентукки, и Джонсборо, штат Арканзас, — в местах преступлений Майкла Карнила и Дрю Голдена с Митчеллом Джонсоном соответственно. Она выявила ряд мер, которые можно принять в школах для коммуникации, документооборота и реакции на потребности учеников. Эти рекомендации — из книги Ньюмен «Бойня: социальные корни школьной стрельбы»{10}.
Одна проблема, которую определяет Ньюмен, — фрагментация документооборота. В случае Майкла Карнила разные учителя замечали тревожные показатели, но по отдельности каждое событие казалось незначительным. Цельной картины не было ни у кого. Отменив разделение академических, психологических и дисциплинарных архивов по классам или бюрократическим границам, школы смогут лучше разглядеть признаки потенциального насилия. Среди других инициатив по усовершенствованию коммуникации — коллективное преподавание, а также обязательное обсуждение на родительских собраниях вопросов поведения наряду с успеваемостью.
Как отмечалось, охранные меры не предотвращают школьную стрельбу. Ньюмен рекомендует тратить деньги не на металлодетекторы и другие виды охранных мер, а нанимать больше консультантов или специалистов по психическим заболеваниям. Также она отстаивает необходимость школьных офицеров полиции. Это люди, сочетающие функции поддержания порядка и улучшения коммуникации между учениками и администрацией.
Чтобы минимизировать число учеников с социальными затруднениями, Ньюмен призывает школы проследить, чтобы каждый ученик мог общаться как минимум с одним взрослым. Если администрация заметит ученика, у которого нет содержательного контакта с кем-либо из учителей, тренеров или других работников, то следует эту близость создать. Она предполагает, что разнообразие в преподавательском составе дает ученикам больше примеров для подражания и доверия. Разнообразие не ограничивается расовыми/этническими аспектами, а охватывает интересы, таланты и другие параметры. К тому же местные предприниматели, общественные деятели и родительские группы должны поддерживать не одни только спортивные достижения. Для наибольшей эффективности этой меры школам нужно обеспечить для учеников широкий выбор занятий.
В школе ученики должны чувствовать себя в безопасности. Хотя сама по себе травля не приводит к школьной стрельбе, все, что усугубляет депрессию, страх и гнев, может сыграть свою роль и довести ученика до насилия. Администрации следует всерьез отнестись к безопасности учеников — как физической, так и эмоциональной.
Также Ньюмен рекомендует школам периодически проводить уроки о школьных стрелках, чтобы напоминать ученикам, за чем следить и как сообщать о своих опасениях. Для эффективности системы определения угроз ученики должны верить, что все ими сказанное останется в тайне. Еще им нужно знать, что на их сообщение отреагируют. Если не существуют эти условия, то вероятность, что ученики пойдут на сотрудничество, снижается.
Доклады ФБР, Секретной службы и министерства образования идут дальше оценки угроз и дают рекомендации о предотвращении насилия с помощью поддержания позитивной школьной среды. Школы могут пользоваться разными подходами — от создания программ помощи ученикам до поощрений, чтобы студенты играли активную роль в создании безопасной школьной культуры, а также подготовки родителей к распознаванию признаков психологических проблем у их детей.
Есть и другие возможности, в том числе программы посредничества для сокращения конфликтов между учениками и преподавание способов разрешения конфликтов. Примеры таких программ приведены в книге доктора Ральфа Ларкина «Понять „Колумбайн“»{11}. Другие инициативы нацелены на укрепление эмоциональной устойчивости с помощью обучения навыкам борьбы со стрессом и/или навыкам общения. Другой подход связан с переосмыслением структуры класса, чтобы укреплять позитивные отношения и поднимать самооценку учеников, — этот метод обсуждается в книге доктора Эллиота Аронсона «Некого ненавидеть: преподавание сострадания после „Колумбайна“»{12}.
Факторы, которые приводят к школьной стрельбе, — сложное сочетание генетики, семейной среды, характера, психиатрических симптомов и отношений с ровесниками. Хотя эта книга подчеркивает, что до насилия подростков может довести множество факторов и помимо насмешек с травлей, я не хочу сказать, будто школьная жизнь вовсе не имеет значения. Любая мелочь, вызывающая стресс, унижение, фрустрацию, депрессию или гнев, подливает масло в уже горящий внутри огонь. Создавая позитивную школьную культуру, сокращая конфликты и издевательства, принимая меры для социальной сплоченности учеников, школы смогут активно предотвращать нападения.