— Может, нам лучше у мамаши спросить? — проговорил небритый, оценивающе взглянув на Веру Павловну. — Мамаша у него с виду пошустрее будет, посообразительнее! А, мамаша? — он пристально уставился на хозяйку квартиры. — Может, ты про деньги знаешь?
— Я отдам вам все, что у нас есть! — пообещала та. — Только не бейте Кешу! Он такой болезненный, такой ранимый!
— Точно отдашь? — подозрительно спросил брюнет.
— Берите все! — выпалила Вера Павловна. — Мы с Кешей как-нибудь проживем до пенсии! У нас очень скромные потребности! Берите все — все семь тысяч!
— Сколько?! — переспросил блондин.
— Семь тысяч пятьсот… — уточнила Вера Павловна. — Больше у нас нету, остальное мы отдали этим…
Она хотела добавить — детективам, но что-то ее удержало.
— Сколько?! — повторил блондин и переглянулся со своими приятелями.
— Семь тысяч пятьсот пятьдесят два рубля… — честно ответила хозяйка.
— Рубля?! — воскликнул брюнет. — Пацаны, да она над нами издевается! Натурально издевается! Семь тысяч пятьсот баксов — это и то не деньги, но уж это…
— Мамаша, — небритый тип мрачно взглянул на Веру Павловну. — Ты, кажется, не врубаешься. Если ты не скажешь, где твоя невестка или где ее деньги…
— Наши деньги! — поправил его брюнет.
— Да, где наши деньги… так вот, если ты не скажешь, где они, — мы твоего сыночка недоношенного на кусочки порвем! На мелкие кусочки — это понятно?!
— Помогите!!! — закричала Вера Павловна. — Кто-нибудь, помогите! Убивают! Кешу убивают!
Мы вошли в квартиру, и Сережа сразу направился в свою комнату и включил компьютер.
— Ну вот, гляди — у меня все на этом сайте.
Сайт назывался «Соседи».
Первой, кого я там увидела, была Сережина нижняя соседка, а моя заказчица Вера Павловна Бубликова.
Она была изображена верхом на помеле, в рваном черном платье и остроконечном колпаке — ни дать ни взять ведьма из какой-нибудь средневековой легенды.
— Ничто так не красит женщину, как фотошоп! — заявил довольный Сережка. — Как тебе? Правда, прикольно? Это меня Петька научил так обрабатывать фотографии. Берешь чье-нибудь лицо, а потом к нему монтируешь другое тело и одежду…
— Ну, не знаю… — проговорила я неуверенно. — Нехорошо так обращаться с пожилым человеком!
— Да она такая вредная тетка… строит из себя богатенькую, пальцы растопыривает, а я слышал, как она домработницу ихнюю, Антонину, ругала, когда на семь рублей у той сдача не сошлась! Петька ее переиначил, называет не Вера Павловна, а Ведьма Павловна!
— Надо говорить «их», а не «ихнюю», — влезла я с поучениями.
— Да ладно, все равно она не узнает! — отмахнулся Сережа. — А вот, посмотри сюда…
Далее следовала фотография танцовщицы, извивающейся вокруг шеста в ночном клубе. На танцовщице было узенькое бикини в блестках, зрители протягивали ей мятые купюры. Только лицо явно не подходило к остальному. Приглядевшись, я узнала в этой танцовщице свою знакомую консьержку.
— А с этой ты за что?
— А чего она все время вяжется? То я дверью хлопаю, то ноги не вытираю… ей-то какое дело, не она же убирает!
— Все равно нужно уважать чужой труд… — проговорила я машинально. — А дальше у тебя кто?
Сережа нажал на клавишу, перелистнув страницу.
На этот раз на экране был унылый, понурый верблюд. Приглядевшись к нему, я увидела тоскливое лицо Иннокентия Бубликова.
На этот раз я не выдержала и засмеялась — очень уж точно Сережка уловил сущность Иннокентия! Я сама сразу про себя обозвала его верблюдом.
— Точно этот дядька на верблюда похож! — заявил Сережка, заметив мою реакцию.
— Только вот не знаю на какого, — проговорила я задумчиво. — На двугорбого или одногорбого? Какой-то он непонятный — ни то ни се!
— Полуторагорбый! — выпалил Сережа, и мы оба рассмеялись.
— Ну, а кто у тебя дальше? — спросила я, полюбовавшись на Иннокентия.
— А не скажешь Пелагее? — спросил он уже, наверное, в десятый раз.
— Да не скажу, не скажу! Сколько можно повторять?!
Он перевернул страницу сайта, и я увидела женщину в черной эсэсовской форме, с автоматом на груди и огромной черной овчаркой на поводке. Лицо ее было мне хорошо знакомо — это было лицо Пелагеи Петровны.
— Ну, это уж ты чересчур! — проговорила я после продолжительной паузы. — Пелагея Петровна о тебе заботится, кормит, поит, а ты ее в таком виде изобразил…
— Очень уж она строгая! — проговорил Сережа. — Пусть бы только кормила, я не против, а то воспитывает все время, воспитывает…
— Так это потому, что хочет, чтобы ты вырос человеком!
— Так а я кто — хомяк, что ли? Или гамадрил? Ну, будешь дальше смотреть?
— Давай! — согласилась я. У меня насчет этих фотографий имелись кое-какие мысли.
Он перелистывал страницу за страницей, показывая жильцов своего дома в самом смешном и нелепом виде — дядьку с третьего этажа превратил в осьминога, поместив его лицо в клубок пупырчатых щупалец, голову соседки по лестничной площадке приделал к извивающемуся змеиному телу.
— Эй, Серый, — сказала я, разглядывая эту картинку. — А меня ты в кого собираешься превратить?
— Не бойся, из тебя получится что-нибудь хорошее, ты ведь красивая!
Ну вот, дождалась комплимента от малолетнего донжуана!
Впрочем, и правда, некоторые фотографии вовсе не были нелепыми и уродливыми. Иногда у него получались очень выразительные и точные снимки. Из одной семейной пары он сделал отличную композицию — жену превратил в Красную Шапочку, а мужа — в Серого Волка. Добродушный пенсионер из двенадцатой квартиры был очень хорош в виде Санта-Клауса с мешком подарков, а на следующей странице я увидела черную кошку с головой интересной брюнетки, в чьей внешности действительно было что-то кошачье.
— А это кто? — спросила я, разглядывая кошку.
— А это тетенька, которая в квартире с Ведьмой Павловной живет, — довольным голосом сообщил Сережа. — Правда, из нее прикольная кошка получилась?
— Постой-ка! — оживилась я. — Выходит, это Ирина? Жена Иннокентия… ну, этого полуторагорбого верблюда?
— Ну да, — подтвердил Сережа. — Она с ними в одной квартире…
Это была настоящая удача! Именно то, на что я надеялась, когда попросила Сережку показать мне фотографии соседей!
— А у тебя не сохранилась ее исходная фотография? Ну, то, что было до обработки?
— Наверное, есть, если я не стер… — проговорил он и защелкал клавишами, просматривая файлы. — Ну вот, здесь у меня все исходники собраны, которые я с телефона списал…
В этом файле были собраны фотографии соседей, сделанные им на новый мобильный телефон. Вера Павловна, консьержка, добродушный старичок, Пелагея — все они были сфотографированы исподтишка, пойманы в самый неожиданный момент.
Как глупо выглядит человек, когда не знает, что на него смотрят, его фотографируют!
Я подумала, что все-таки нужно стереть свою фотографию.
Наконец мы нашли фотографию той самой брюнетки.
Стройная, высокая, хорошо одетая женщина спускалась по лестнице. Даже пойманная внезапно маленьким фотографом, она не выглядела глупо и некрасиво.
Я впервые разглядела лицо той женщины, которую мы с дядей Васей безуспешно разыскиваем последние дни, и снова удивилась.
С внешностью у нее все в порядке, и даже очень. Что же она нашла в унылом Иннокентии? Скучный, нищий, нудный… чем он мог заинтересовать такую женщину? Как говорится, ни ума, ни денег, ни жилплощади…
То есть жилплощадь как раз есть, но тут тоже все сложно.
Вера Павловна заявила, что у них был негласный договор — они обеспечили Ирине квартиру, а она их за это содержала. Но она же сама призналась, что в тот момент квартирка у них была плохонькая и Ирина на свои деньги обменяла ее на ту, где они живут сейчас. Да еще и ремонт сделала…
Нет, все это совершенно непонятно!
— Ты мне можешь распечатать эту фотографию? — проговорила я, повернувшись к Сереже.
— На чем?! — он развел руками. — У меня же нет принтера! Ну, хочешь, я спишу ее на флешку, а ты распечатаешь в каком-нибудь фотоателье. Тут одно есть в соседнем доме.
— У меня и флешки с собой нет! — призналась я.
Сережка взглянул на меня презрительно — по его мнению, не иметь при себе флешки то же самое, что выйти из дому без юбки. А может, даже хуже.
— Ладно, я дам тебе свою, только с отдачей! Вон, достань из этого ящика, она там, в глубине…
Я запустила руку в ящик и что-то там опрокинула.
Выдернула руку и увидела, что она вся в зеленке.
Ага, вот где хранятся боеприпасы, от которых пострадал дядя Вася!
— Ну, достала флешку? — нетерпеливо спросил Сережка, не отрываясь от экрана монитора.
— Нет, мне нужно руки помыть! — Я поднялась из-за стола и прошла в ванную. Зеленка не успела впитаться, поэтому с трудом, но все же отмылась. Я закрыла кран, повернулась, чтобы вытереть руки, и вдруг услышала откуда-то снизу глухой, едва различимый крик.
На пороге ванной возникла хитрая Сережина мордочка.
— Ну как, отмылось? — спросил он.
— Тсс! — я прижала палец к губам. — Слышишь? Кажется, снизу кричат!
— А ты вот эту дверку приоткрой, лучше будет слышно! — смышленый мальчик показал на деревянную дверцу рядом с ванной.
Я открыла эту дверцу и увидела нишу, куда были упрятаны все трубы. Прижавшись ухом к толстой металлической трубе, я отчетливо услышала доносящийся снизу женский крик:
— Помогите! Убивают! Кешу убивают!
Внизу, под нами, находится квартира наших заказчиков Бубликовых. Мы с дядей Васей ушли оттуда минут сорок назад, оставив там Веру Павловну и Иннокентия. Значит, это именно Вера Павловна зовет на помощь! И убивают не кого иного, как ее малахольного сыночка Иннокентия!
Как бы я к ним ни относилась, но я должна, просто обязана прийти им на помощь!
Но как? Вызвать милицию? А что я скажу? Что услышала в ванной комнате доносящиеся снизу крики? Меня просто на смех поднимут!
А даже если вышлют наряд — пока они приедут, с Иннокентием уже наверняка будет покончено, да и с его хитрой мамашей тоже! А они наши клиенты, так что я вроде бы несу за них ответственность…