Современные технологии не позволяют производить эти измерения на масштабе отдельных клеток в неповрежденном мозге людей, но есть все основания считать, что положение схоже. Например, человеческий эквивалент медиальной преоптической области называется третьим интерстициальным ядром гипоталамуса и в среднем он также больше у мужчин, чем у женщин (у обоих полов он достаточно мал и может быть измерен только в ткани после аутопсии). В недавнем сканировании мозга 2838 взрослых людей объем серого вещества в миндалевидном теле (центр обработки эмоций) и гиппокампе (центр памяти фактов и событий, особенно пространственной памяти) в среднем немного больше у мужчин, в то время как объем префронтальной коры (задействованной в самоконтроле и исполнительных функциях) и задней островковой доли немного больше у женщин[192]. Важное ограничение этих исследований заключается в том, что мозг пластичен, и в результате определенного опыта различные отделы мозга слегка сокращаются или увеличиваются (мы обсуждали это в третьей главе). Таким образом, половые различия в размерах областей мозга взрослых людей отражают не только врожденные половые различия, но и разницу, связанную с пластичностью мозга в результате несхожего жизненного опыта женщин и мужчин. Поэтому особенно полезно изучать мозг эмбриона, прежде чем на него повлияют культура и общество. В одном из недавних исследований ученые сканировали мозг 118 эмбрионов на поздних сроках беременности (от 26 до 39 недель). Обнаружились значительные различия в нервных связях в состоянии покоя у мальчиков и девочек[193]. Эти интересные результаты пока еще не воспроизвели в других экспериментах.
Не так давно невролог Дафна Джоэл и ее коллеги задались вопросом: если мужской и женский мозг действительно разные, можно ли точно определить пол по результатам сканирования мозга? В конце концов, внешние половые органы позволяют легко установить пол практически любого человека, не считая небольшой группы интерсексуалов. Джоэл и ее коллеги исследовали большой пласт данных сканирования мозга взрослых женщин и мужчин. Они измерили размеры многих отделов и связи между ними и обнаружили, что результаты распределения характеристик у женщин и мужчин во многом схожи. Кроме того, они обнаружили, что каждый мозг – это уникальная мозаика признаков, из которых одни чаще встречаются у женщин, другие – у мужчин, а третьи обнаруживаются и у тех и у других. Ученые пришли к выводу, что “человеческий мозг нельзя четко отнести ни к одной из двух категорий – мужской или женский”[194].
На мой взгляд, есть несколько проблем с этими выводами. Во-первых, ошибочно делать фундаментальные заключения о мозге на основе технологии визуализации с таким низким разрешением. Ученые не пришли к заключению, что “с ограничениями, накладываемыми современными технологиями сканирования мозга, мы не можем точно классифицировать человеческий мозг как мужской или женский”. Нет, они сделали четкое заявление о лежащей в основе различий биологии. Во-вторых, как отметили другие исследователи, Джоэл и коллегам не удалось отличить мужской мозг от женского при сканировании из-за недостаточной мощности статистического теста и небольшой выборки измерений мозга. Когда Адам Чекруд и его коллеги взяли аналогичный набор данных сканирования мозга и применили методы многомерной статистики, им удалось разделить результаты сканирования на мужские или женские с точностью до 93 %[195]. Кевин Митчелл указал, что эта задача похожа на распознавание лиц[196]. Если взять какую-то одну особенность лица – густоту бровей, размер или форму носа, то не удастся разделить мужские и женские лица. Даже нескольких из этих измерений в совокупности может оказаться недостаточно для точного определения. Тем не менее когда мы смотрим на человеческое лицо, принимая во внимание множество различных параметров, то можем установить пол с точностью, сравнимой с 93 %-ной точностью метода Чекруда. Она ниже, чем точность определения по внешним половым органам, но близка к нему.
В-третьих, и, наверное, это самое главное, я нахожу бессмысленной саму постановку вопроса. Оказывается, по результатам сканирования мозга индивидуума мы можем достаточно хорошо определить пол (а в будущем сканирование мозга с высоким разрешением, несомненно, станет еще точнее). Но, если даже не смогли бы, что с того? Важно, что на самом деле существуют различия между полами в поведении и функциях мозга и некоторая часть из них, скорее всего, имеет биологическое происхождение и, следовательно, подвержена эволюционным силам. Точность, с которой мы можем определить пол на основе сканирования мозга человека с использованием настоящих или будущих технологий визуализации, не имеет большого значения для ответа на главный вопрос – о различиях в мозге мужчин и женщин.
До сих пор мы говорили о биологическом поле, определяемом половыми хромосомами, вариациями гормональных сигналов и случайностью развития: женском, мужском или интерсексуальном. Теперь давайте перейдем к разговору о гендере. По мнению Всемирной организации здравоохранения, “термин «гендер» относится к социально обусловленным ролям, поведению, деятельности и другим проявлениям, которые конкретное общество считает подобающим для мужчин и женщин”. Являясь социальной конструкцией, гендерная идентичность будет меняться в зависимости от культуры – в современной Японии “мужчина” значит совсем иное, нежели в Испании в Средние века. Если даже пол – биологическое явление – не позволяет легко поделить людей на категории, то что уж говорить о гендере, который куда более подвижен[197].
Большинство людей – цисгендеры, то есть их биологический пол и гендерная идентичность совпадают. Напомним, что в среднем мужчины и женщины различаются по росту примерно на два среднеквадратичных отклонения. А по гендерной идентификации мужчины и женщины отличаются почти на 12 среднеквадратичных отклонений. Иными словами, большинство людей идентифицируют себя с биологическим полом, который получили при рождении. Но примерно для 0,6 % взрослого населения США (примерно для одного человека из 167)[198] все сложнее; эту ситуацию называют трансгендерной. Некоторые трансгендеры считают свой пол иным, нежели присвоен им при рождении. Другие не чувствуют прочной связи с каким-либо полом и, таким образом, идентифицируют себя как агендеры, или гендерквиры, или как-то еще (сейчас при регистрации на Facebook можно выбирать из 70 вариантов).
Если половая принадлежность не совпадает с биологическим полом, часто, но не всегда это вызывает гендерную дисфорию. Большинство трансгендерных людей утверждают, что в какой-то момент в детстве ощущали гендерную дисфорию, а для других она может проявиться в подростковом возрасте, или во взрослой жизни, или не проявляться вовсе. Интенсивность гендерной дисфории может варьироваться от легкой до сильной (последняя часто сопровождается депрессией или мыслями о причинении себе вреда). Под влиянием индивидуальных склонностей, общественного порицания и культурных традиций гендерная дисфория может побудить страдающих ею людей прибегнуть к операции по изменению пола или к гормональной терапии[199].
Нейробиолог Бен Баррес, в середине 1990-х годов начавший процесс изменения пола на мужской, в письме мне и многим другим коллегам охарактеризовал свой опыт гендерной дисфории таким образом[200]:
С тех пор как мне было всего несколько лет от роду, я чувствовал свою принадлежность к другому полу. Ребенком я играл с игрушками для мальчиков и дружил с мальчиками. В подростковом возрасте я не мог носить платья, ювелирные украшения, брить ноги или краситься, не испытывая страшного дискомфорта. Я потрясенно наблюдал, насколько легко это дается моим сестрам. А мне хотелось носить мужскую одежду, быть бойскаутом, заниматься спортом с ребятами, копаться в автомобильных двигателях и т. д. Я не просто хотел быть мужчиной, я и чувствовал себя им.
Поскольку эти термины могут вводить в заблуждение, важно четко указать, что около 0,03 % людей – интерсексуалы, но около 0,6 % взрослых считают себя трансгендерами. Это означает, что около 95 % людей, считающих себя трансгендерами, имеют нормальные внешние и внутренние половые органы. Однако они считают, что эти половые органы не соответствуют (или не совпадают) с их гендерной идентичностью, установленной при рождении. Итак, если большинство трансгендеров имеют типичные для определенного пола гениталии, то каким образом возникает гендерная дисфория?
Одна из возможных подсказок связана с обратной статистикой: хотя всего около 5 % транссексуалов – интерсексуалы, последние с очень высокой вероятностью сменят пол в какой-то момент жизни. Вспомним состояние, называемое 5-альфа-редуктазным дефицитом, при котором люди с XY-хромосомами не способны вырабатывать во время эмбрионального развития ключевой мужской фермент – дигидротестостерон, и в результате у некоторых из них развиваются типичные для женщин внешние половые органы, они воспитываются как девочки и лишь позже начинается типичное для мальчиков половое созревание. Примечательно, что среди тех, кто воспитывался как девочки, большинство (17 из 18, по данным одного исследования) после типичного для мужчин пубертата перейдут на мужской образ жизни. Однако это не обязательно. Например, близнецы, имеющие одну и ту же мутацию и, следовательно, одно и то же нарушение функционирования фермента, выбрали в итоге разный пол: один стал мужчиной, а другой – женщиной