году и означает сигнальные молекулы, характерные для определенного вида (или только для самок определенного вида), которые запускают стереотипное поведение у целевой группы (например, у готовых к размножению самцов)[239]. Первый открытый феромон привлекал самцов, его выделяли самки тутового шелкопряда (Bombyx mori), и он был назван “бомбикол”. Крохотное количество этого химического вещества привлекает самцов тутового шелкопряда за многие километры. Важно, что капля бомбикола на ветке (в концентрации, аналогичной той, которую выделяют готовые к спариванию самки шелкопряда), по-прежнему будет привлекать самцов, даже если поблизости нет ни одной самки, но не окажет никакого влияния на другие виды насекомых[240]. По определению феромон выделяет каждый представитель вида, и вещество действует на каждого представителя целевой группы того же вида. Феромоны важны не только для сексуального поведения; они также сигнализируют о социальном ранге, отмечают границы индивидуальной или групповой территории, привлекают внимание к опасности или пище[241]. Феромоны – не индивидуальные запахи, они есть у каждого члена группы, и каждый член другой группы отзывается на них[242].
Феромоны используются многими животными, от насекомых до рыб и млекопитающих. Одни свободно распространяются в воздухе или воде на большие расстояния, а другие настолько липкие, что их фактически необходимо втирать в реципиента[243]. И хотя первый феромон, бомбикол, оказался определенным химическим веществом, сейчас мы знаем, что феромоны могут состоять из несколько разных соединений. Некоторые феромоны, например в моче у самцов домовых мышей (Mus musculus domesticus), могут вызывать как немедленное стереотипное поведение, например агрессивность у самцов и сексуальное влечение у самок, так и более медленные реакции: например, они ускоряют наступление половой зрелости у молодых самок домовых мышей[244].
Феромоны используют многие наши родичи-млекопитающие, в частности козы, мыши и кролики, так что нет очевидной причины, почему бы и людям не присоединиться к этой вечеринке. У нас в носу есть отличные, чувствительные детекторы запахов, а ведь именно через них и воспринимаются феромоны. К тому же мы выделяем множество пахучих молекул разной химической природы, часто – с помощью метаболизма бактерий, живущих на коже. Мужчины и женщины выделяют разные запахи, и, как может подтвердить каждый, кто учился в средней школе, запахи эти меняются с наступлением полового созревания.
Многообещающее свидетельство наличия феромонов у людей было опубликовано в 1971 году. Это было широко разошедшееся исследование синхронизации менструальных циклов у женщин, живущих в общежитии колледжа Уэллсли[245]. Гипотеза авторов заключалась в том, что живущие вместе женщины подают друг другу сигналы для синхронизации циклов с помощью феромонов (хотя не очень понятно, почему это хорошая идея). Последующий эксперимент 1998 года показал, что запах пота из подмышек женщин, находящихся в фертильной фазе цикла, не распознавался участницами эксперимента, но ускорял у них наступление овуляции при нанесении на верхнюю губу. Эффект был связан с увеличением концентрации лютеинизирующего гормона в преовулярной фазе и вроде бы приводил к тому, что менструальные циклы синхронизировались[246]. К сожалению, до сих пор не определены химические вещества, содержащиеся в поте из подмышек фертильных женщин, и, что еще важнее, феномен синхронизации циклов не смогли воспроизвести в нескольких последующих исследованиях[247]. Идея о феромональной синхронизации менструальных циклов до сих пор часто упоминается в прессе, но биологи считают ее недоказанной.
Еще одна группа исследований человеческих феромонов была вдохновлена разведением свиней. В слюне хряков содержится гормон андростенон, и, когда его запах улавливают течные самки, они рефлексивно становятся в позу спаривания. Компания DuPont продает это вещество под маркой Boarmate фермерам, которые могут понять с его помощью, когда свиноматки готовы к размножению. В какой-то момент выяснилось, что андростерон и некоторые родственные соединения – андростендион у мужчин и эстратетраенол у женщин – присутствуют в человеческих подмышках. После этого несколько научных групп провели серию маленьких и плохо контролируемых экспериментов для оценки этих веществ в качестве потенциальных феромонов человека. В одном эксперименте этими веществами опрыскивали стулья в приемной и наблюдали, какие из них выберут мужчины и женщины. Проблема в том, что у нас нет твердых оснований рассматривать именно эти вещества, а не сотни других, присутствующих в человеческих подмышках, на роль кандидатов. Несмотря на многочисленные эксперименты, убедительных доказательств, что соединения адростенонового ряда могут быть феромонами человека, так и не было получено.
Намек на возможность открытия феромонов человека содержится в недавнем исследовании Джейн Херст из Ливерпульского университета, которая изучала мышей. Моча их самцов сексуально привлекает самок, а один из содержащихся в ней белков получил название дарсин – в честь мистера Дарси, неотразимого сердцееда из романа Джейн Остин “Гордость и предубеждение”. Назван он так потому, что даже в изолированном виде оказывает на самок в точности такой же эффект, как моча самцов, и значит, его можно считать мышиным феромоном. Против такой интерпретации можно возразить: самки мышей, участвовавшие в исследовании, могли реагировать на дарсин не инстинктивно, а благодаря научению, начав ассоциировать его с привлекательными самцами. Чтобы отмести эти возражения, Херст и ее коллеги выращивали самок в своего рода “институте благородных девиц” для мышей, куда не допускались самцы. И даже у невинных, не знавших самцов мышей, достигших половой зрелости, возникал сексуальный интерес как в ответ на чистый дарсин, так и на мочу самцов[248].
Какой бы привлекательной ни казалась кому-то такая идея, мы едва ли сможем повторить эксперимент на людях. Чтобы отделить обучение от стереотипного поведения в рамках нашего собственного вида, удобнее наблюдать за инстинктивным поведением новорожденных, которые пока мало чему успели обучиться. Когда матери кормят грудью, их соски разбухают и, помимо молока, выделяют крохотное количество жидкости из окружающих сосок бугорков, так называемых желез Монтгомери. Если эту жидкость втереть в верхнюю губу трехдневного младенца, он наморщит губы и высунет язык в поисках соска (рис. 12). Важно, что ареолярная жидкость одной кормящей матери вызывает ту же реакцию и у чужих детей[249]. Подобно эффекту настоящих феромонов, воздействие не зависит от того, научился ли конкретный малыш ассоциировать кормление с индивидуальным запахом матери.
Чтобы доказать наличие феромонов в выделениях из ареол кормящей матери, нужно выделить химическое вещество или группу веществ и продемонстрировать их воздействие на младенцев в естественных концентрациях. А потом, в идеале, показать, что удаление этих веществ из ареолярной жидкости приводит к исчезновению рефлекторной готовности к кормлению.
Одно можно сказать точно: вопреки всем усилиям парфюмерной промышленности и многочисленных журналов, человеческие феромоны пока что не найдены. Лучший кандидат на эту роль – упомянутая жидкость из лактирующих сосков, вызывающая у новорожденных рефлекс готовности к кормлению. Не очень-то сексуально. Значит ли это, что, в отличие от шелкопрядов или коз, у нас нет феромонов, определяющих сексуальное поведение? Некоторые ученые полагают, что дело обстоит именно так, поскольку вомероназальный орган, которым улавливают феромоны другие млекопитающие, у людей и человекообразных обезьян рудиментарен и не связан с мозгом. Но мне это кажется слабым аргументом. Мы знаем, что кролики и мыши могут уловить некоторые феромоны с помощью основной обонятельной системы, такой же как и у нас, и у прочих млекопитающих, а не через вомероназальный орган[250]. Подробнее об этом мы поговорим в шестой главе.
Тристрам Уайат, специалист по феромонам из Оксфорда, заметил, что, если мы хотим изучить человеческие половые феромоны, было бы полезно сравнить молекулы запахов, которые выделяют мужчины и женщины до и после наступления полового созревания, причем сосредоточиться только на тех, которые выделяются после него[251]. Более того, он предполагает, что мы ищем феромоны не там. Уайат напоминает о той особенности, которой мы коснулись в первой главе, – что у людей с вариацией гена ABCC11, отвечающего за сухость ушной серы, в основном выходцев из северо-восточной Азии, уменьшена секреция апокриновых потовых желез, а следовательно, у них почти не пахнет из подмышек, но они все равно привлекают партнеров. Значит, половые феромоны могут выделяться не из апокриновых, а из сальных желез, которые имеются по всему телу, но особенно распространены на черепе, лице, груди и в паху. Возможно, подмышки – не лучшее место для поиска человеческих половых феромонов, и смелые исследователи должны поискать в более нескромных местах человеческого тела.
Только потому, что до сих пор нет свидетельств существования человеческих феромонов, нельзя утверждать, что индивидуальный запах не играет роли в сексуальной притягательности. Недавно была высказана гипотеза, что на сексуальную привлекательность влияет класс молекул, названный “главный комплекс гистосовместимости” (MHC –