– Срочное заказное письмо в сорок седьмую квартиру! Откройте, пожалуйста!
Дважды ей посоветовали обратиться в саму сорок седьмую квартиру и, не слушая, отключали домофон. Но в третьей по счету квартире проживали явно интеллигентные люди, которые выслушали объяснения Мариши о том, что в сорок седьмой никто не открывает, а ей позарез надо оставить почтовое извещение о доставке, сжалились и впустили незадачливую почтальоншу в дом.
– Вот так вот! – прилепляясь всем телом к батарее, воскликнула Мариша. – Чуточку наглости еще никому не вредило. Будь мы скромными, мерзли бы на улице. А так оп-ля, и все у нас в полном порядке!
– Вы очень смелая.
Комплимент Марише понравился. Но долго покайфовать ей не удалось. Сверху раздались шаги и два голоса – мужской и женский. Женский принадлежал тете Мане. А мужской сказал:
– Маниола, как ты могла быть такой неосторожной! Что еще за доставка пиццы! Ты на часы смотрела? Не говоря уж о том, что ты так же похожа на доставщика пиццы, как я на балерину.
Голос, как уже говорилось, был мужским, и принадлежал он уже немолодому мужчине. А вот второй голос определенно был тети Мани.
– А что же мне было делать, Хамис? – воскликнула она. – У меня потрясающие новости! Я не могла ждать до утра!
– Но ты могла разбудить мою жену!
– Хватит упреков! И вообще, в чем проблема? Ведь твоя драгоценная женушка даже ухом не повела!
– У нее очень плохой сон. Она принимает на ночь крепкое снотворное.
– Ну да! А потом дрыхнет преспокойно до самого утра! Хамис, про твою жену и ее слабое здоровье я слышу уже лет двадцать! В конце концов, давай поговорим уже и о моих делах!
– Я тебя слушаю.
– И что? Мы будем говорить тут? На лестнице?
– А где?
– Ну, я думала… Может быть, пойдем ко мне?
– Исключено! – решительно воскликнул мужчина, которого тетя Маня называла Хамисом. – Жена в любой момент может проснуться.
– И что?
– Она хватится меня. Будет искать. Волноваться.
– Какой же ты трус, Хамис! Раньше ты таким не был.
– Я не трус. Но я… но я боюсь.
– Боишься своей жены?
– У нее с годами очень испортился нрав. Ты же помнишь, какой она была, да, Маниола?
– Еще бы мне не помнить! Мы с Летти учились в одном классе. Только ты ошибаешься, Леттиция и тогда была изрядной эгоисткой. И с годами она вряд ли изменилась в лучшую сторону. Ее никогда не интересовали другие люди, если только они не могли быть ей полезны.
– Не упрекай ее. Летти такая, какая есть. И потом, ты ее подруга! Ты должна быть к ней снисходительна!
– Хватит, Хамис! Летти мне не подруга. Мы стоим в твоем подъезде, ночь, я прибежала к тебе через два квартала, а ты даже не собираешься спросить у меня, что случилось!
– И что случилось?
– Воронцовы убиты! Помнишь их?
– Как? Что?
Судя по возгласу, Хамис сразу же понял, о ком идет речь. На память он еще не жаловался.
– Убиты? – забормотал он. – Как убиты? По-настоящему?
– Еще как! Ко мне приходила следователь. Женщина. Молодая и, по-моему, неглупая.
– К тебе? Почему она приходила к тебе?
– Фил – дурак ненормальный, зачем-то поперся к старику прямо домой. Его там увидели, узнали, сообщили. Да еще случилось это в тот же день, когда старого черта кто-то прикончил!
– Это сделал твой брат?
– Вроде бы нет. Следователь ничего такого не сказала.
– Но почему она пришла именно к тебе?
– А к кому еще? Нет, сначала она пришла к Гаврошу, а потом он привел ее ко мне.
– Но почему к тебе? Если к Воронцову ходил Фил, то пусть бы он и отвечал.
– Хамис! – воскликнула актриса. – Господи, Хамис, в голове все перепуталось. Я же забыла сказать тебе самое главное. Фил умер!
– Как? – ахнул мужчина. – Тоже убит?
– Нет. Вроде бы сердце прихватило. Во всяком случае, мне так сказали.
Некоторое время на лестнице не было слышно ни звука, кроме тяжелого мужского дыхания. Похоже, Хамис переваривал новость, которую ему сообщила тетя Гавроша. И смерть Фила потрясла его куда сильней, чем известие об убийстве Воронцовых.
В свою очередь ее племянник и Мариша затихли внизу у батареи, стараясь ни единым звуком не выдать своего присутствия. Разговор тех двоих наверху был необычайно занимателен, и Гаврош с Маришей, не сговариваясь, сидели тише мыши.
– А я не удивлен, – наконец произнес Хамис, хотя голос его все еще предательски дрожал. – Я так и знал, что Фил этим и кончит. Все эти его мальчики… Они требовали от него слишком много сил. Твой брат, Маниола, был уже не так молод, как воображал о себе.
– Да знаю я все это! – с досадой отозвалась актриса. – Сама ему сто раз об этом говорила. Только разве он меня слушал? Ты лучше скажи, что нам делать?
– А что делать? О чем ты?
– Вещь! – со значением произнесла актриса. – Та самая вещь! Ты что, забыл? Мы продали ее старому мерзавцу! Да нет, подарили!
– Отдали за гроши!
– Вот именно!
– Ну и что теперь?
– Он нас ограбил! Разве нет?
– Но это было так давно. И потом… Он ведь что-то заплатил, верно?
– И ты смирился?
– Но я не понимаю, что мы с тобой можем сделать. Та вещь наверняка перейдет вместе с другим имуществом в руки наследников.
– О чем ты говоришь? Какие наследники? У старого козла было два сына! И все! Саша умер еще много лет назад. Николай убит. Кто наследует за стариком?
– Наверное, внук. Как его… Ваня. Он ведь сын Саши?
– Вот именно! Но мальчишка наркоман! А его мамаша – дура! Как думаешь, что произойдет с коллекцией старого козла? Да они распродадут ее. Это наш шанс! Мы должны вернуть вещь себе!
– Но зачем? Столько лет прошло.
– Все равно! Старый урод обманул нас! Заплатил копейки за то, что было бесценно.
– А ты вспомни, как эта вещь к нам попала! Как она попала к тебе!
Голос Хамиса неожиданно окреп и зазвучал властно.
– И будь благодарна старику за то, что он нам вообще хоть что-то заплатил, а не сдал нас в милицию!
– Он тоже поимел с этого выгоду!
– Нам были нужны деньги, тебе они были нужны. И старик нам эти деньги дал. Нам их хватило?
– Ну… В принципе да! Хватило.
– Вот и забудь. Мы получили, что нам было нужно. А старик получил то… Ну, что он получил, это его дела.
– Да нет же, Хамис! Как ты можешь быть таким мямлей! Нас обманули! И сейчас у нас есть шанс вернуть вещь себе! Мы можем разбогатеть!
Некоторое время на лестничной клетке было тихо. А затем Хамис произнес:
– Я в этом больше не участвую, Маниола. Я уже не так молод, как тогда. Да и тогда мне вся эта затея совершенно не нравилась.
– Но ты же согласился участвовать в ней.
– Ты меня уговорила! Ты и твой брат! Это вам были нужны деньги. А я, любя тебя, согласился помочь вам. Никогда не прощу тебе того, что по твоей милости я стал вором!
– Мы вернули себе то, что нам принадлежало. Мы спасли жизнь человека! Разве ты это забыл?
– Нет, я помню. Я все помню. Но также я помню и те бессонные ночи, которые я провел в страхе, что ко мне вот-вот придут.
– Я тоже боялась. И ничего! Как видишь, жива!
– Ты всегда была в отъезде, Маниола, – тихо и как-то очень печально произнес Хамис. – Не думаю, что у тебя особо было время бояться. А я был один… тут… Поверь, мне было очень страшно. И во второй раз я через это не пройду.
– Никто и не говорит, что мы…
– Я же тебя знаю, Маниола, – перебил ее Хамис. – Ты когда-то была моей женой. Я обожал тебя. Да я знаю тебя до кончиков пальцев. И это выражение лица, с которым ты ко мне сегодня прибежала среди ночи, мне тоже хорошо известно. Ты снова что-то затеваешь. Верно?
– Я хочу всего лишь вернуть себе то, что мне принадлежит.
– Всего лишь! Ты хочешь обокрасть покойника!
– Забрать у него то, что принадлежит мне! Ну, и тебе тоже. Фил теперь уже не в счет. Ему ничего больше не нужно. Но мы с тобой… Хамис, мы бы могли жить в богатстве! Ты ведь живешь на нищую пенсию, твоя жена тратит все ваши деньги на свои бесконечные лекарства. Она всегда больна, всегда несчастна. Я же знаю, что ты, будучи уже пенсионером, ради нее устроился на работу сторожем в магазин. Подумай сам, разве такая работа подходит для человека с консерваторским образованием?
– Я не жалуюсь на свою жизнь.
– Знаю! Ты всегда был таким, Хамис! Никогда и ни на что не жаловался. Все удары воспринимал молча. Но сам подумай, разве ты не хочешь жить лучше? Твоя жена могла бы лечиться на лучших курортах мира! Возможно, она бы даже стала добрей! И с ее физиономии пропало бы это вечно брезгливое выражение!
– Мне все в моей жизни нравится, – твердо произнес Хамис. – И я слишком стар, чтобы что-либо менять в своей жизни. Ты опоздала, Маниола. А теперь иди. Не смущай мой покой.
Послышалось покашливание. И затем ноги зашаркали наверх. Как показалось Марише, походка у Хамиса сделалась совсем стариковской – тяжелой и прихрамывающей.
Но размышлять на эту тему не было времени. Тетя Маня уже неслась вниз. Гаврош с Маришей чудом успели опередить ее. Прыгнув за сугроб, они присели и замерли, надеясь, что их не увидят. Напрасно боялись!
Разгневанная неудачей тетя Маня перла вперед, как танк. Она пронеслась мимо подозрительного сугроба и спрятавшихся в нем молодых людей, взметая вокруг себя клубы снежной пыли и не видя ничего вокруг себя.
Потом на какое-то короткое мгновение она все же остановилась. Сердце у Мариши екнуло. Ну все! Их заметили! Но губы тетки Маниолы изрекли какое-то проклятие в адрес всех женатых трусов. А затем тетя Гавроша, тяжело топая своими огромными ногами, исчезла во тьме.
Глава 10
Едва выбравшись из сугроба и кое-как отряхнувшись, Мариша подступила к Гаврошу с упреками:
– Ты не говорил мне, что твою тетю зовут – Маниола. Я думала, Маня – это сокращенное от Маши. А она у тебя, оказывается, Маниола!
– А что это меняет?
– Очень многое! Женщина с таким именем просто не может позволить себе быть ординарной. А если она еще и актриса… Кстати, в каком театре работает твоя тетя?