– Я всегда думал, чтобы реже видеться со мной.
– Мне надо было отдать ему деньги!
– Но почему ты не попросила их у меня? Я мог бы что-то продать. В конце концов, мы с тобой могли обменять нашу квартиру на меньшую.
– Просить у тебя? Денег? С какой стати ты должен был выплачивать мои долги?
– С какой?.. – казалось, Хамис растерялся. – С такой, что я твой муж! Твоя беда – это должна быть и моя беда! Твои долги – это и мои долги. Муж и жена – это одно целое. И я всегда испытывал к тебе именно такие чувства! А ты ко мне разве нет?
– Я? Я – да. Но я думала, что не должна взваливать на тебя свои проблемы.
– Напрасно ты так думала! – с горечью произнес Хамис. – Возможно, тогда многое бы сложилось совсем иначе.
– О, Хамис! – воскликнула Маниола, снова падая в объятия мужчины. – Какие же мы с тобой были глупые!
Хамис обнял бывшую жену:
– Скажи, а ты точно мне не изменяла с тем врачом?
– Да нет же! – вскричала Маниола, моментально отстраняясь и сатанея. – Вот упрямый дурак! Что тебе только взбрело в твою тупую башку?! И вообще! Как ты только осмеливаешься подозревать меня в таком грехе!
И снова разразилась целым фонтаном слез. Впрочем, процентное содержание алкоголя в этой влаге было явно столь высоко, что эти слезы могли быть запросто использованы для приготовления парочки «Маргарит». Хамис последовал за убежавшей Маниолой. А вот Мариша не успела его перехватить, потому что ее саму перехватил Гаврош.
– Оставьте их! Им так много всего надо сказать друг другу.
Мариша остановилась и признала правоту друга:
– Да. И… пожалуй, мне тоже пора.
– Вы рассердились?
– Даже и не подумала. Просто мне надо еще успеть домой, скоро придет мастер по установке очередной видеокамеры. На этот раз он поклялся, что явится вовремя.
– Я мог бы вам сделать все сам.
– У тебя сегодня есть занятие поважней, – остановила его благой порыв Мариша. – И потом… знаешь, последняя камера стоит очень уж недешево. Если честно, то она стоит дороже, чем первые две, вместе взятые. Поэтому, если с ней снова окажется что-то не так, я бы хотела вернуть ее в магазин. А без фирменной установки они аппаратуру назад не принимают.
– А, понимаю. Знаю я эти штучки. Но если вам что-то не понравится, звоните. Я немедленно примчусь и разберу того парня на куски!
Мариша кивнула и поехала домой. К счастью, мастер уже стоял у дверей квартиры и ждал Маришу. К счастью, разумеется, в первую очередь для него самого.
– Где будем ставить? – деловито осведомился мужчина, едва войдя в квартиру.
Этот вопрос привел Маришу в замешательство. В самом деле, где?
– В кухне уже есть, – задумчиво произнесла она. – В коридоре тоже. Возможно, последнюю видеокамеру мы с вами поставим возле балконной двери?
– Вы – хозяйка, вам виднее, – равнодушно проронил мужик. – Где ставить будем?
– В комнате! – решила Мариша. – Возле балконной двери! Но так, чтобы она фиксировала одновременно всю кухню, прихожую и, главное, холодильник.
Мастер лишь молча вытаращился на нее. Однако в дебаты вступать не стал. Похоже, мужик на своем веку навидался всякого и отлично знал, что доказывать женщинам, что они не правы и так делать нельзя, бесполезно.
– Тут? – быстро спросил он, ткнув пальцем совсем не в то место, о каком говорила Мариша.
И не дожидаясь Маришиного согласия, начал установку. Он справился с работой за двенадцать с половиной минут. Взял деньги и все так же молча ушел. А Мариша начала прохаживаться перед включенной камерой, словно львица перед своей добычей. Время от времени она кидала в камеру кровожадные взгляды и грозила ей кулаком.
Мастер повернул все камеры таким образом, что в кухне и прихожей не осталось «темных» пятен. Отлично! Все ловушки расставлены по местам и ждут своего часа.
– И что теперь надо? А теперь надо дать возможность жертве проявить себя. Но как это сделать? Просто спрятаться? Нет, лучше вовсе уйти из дома. Так будет лучше. Вот только куда бы Марише податься? Куда пойти, чтобы дать возможность таинственному посетителю вновь появиться в квартире.
– Вот же глупая! – воскликнула Мариша, хлопая себя по лбу. – Я же собиралась к соседке Воронцова! Надо же спросить у старушки, кто же все-таки будет заниматься его похоронами. Нельзя допустить, чтобы Николай и его отец так и лежали в морге невостребованными!
И с этими словами Мариша заметалась по квартире, собирая вещи. Все три камеры она оставила включенными. Пусть фиксируют! Кем бы ни был ее таинственный гость или гости, он не ускользнет от такой мощной системы наблюдения. И Мариша наконец сможет узнать, кто же он такой!
Глава 17
Старушка не сразу узнала Маришу. На лестнице было темновато. Да еще старушка где-то посеяла свои очки. Во всяком случае, прошло довольно много времени, прежде чем она впустила девушку в свою квартиру.
– Охо-хо, – вздыхала она, провожая Маришу на большую и просторную кухню, которая явно была слишком велика для одной маленькой старушки. – А у нас изменения! И большие! Ивана Алексеевича и Коленьку только-только упокоили, а их квартира уже на торги выставлена!
– Что? – изумилась Мариша, услышав лишь первую половину фразы старушки. – Ивана Алексеевича уже похоронили?
– Вчера еще.
– И Николая?
– Да. И его тоже. В одной могилке их упокоили.
– Но кто? – изумилась Мариша. – Разве у них были близкие родственники?
– Вроде бы и не было. Я так поняла, что всеми похоронными делами одна фирма занималась. Видно, ей Иван Алексеевич заранее заплатил, чтобы они все устроили по высшему разряду.
– Все равно странно, – помотала головой Мариша. – А кто всеми организаторскими вопросами занимался? Кто людей на похороны приглашал? Клавдия?
– Ну, нет. Клавдии даже и не было! Да и кто бы стал ее звать? Сын у нее убийца! Следователь говорил, что его уже арестовали. Теперь суд будет, посадят его.
– Погодите, но если Клавдия не была, Ваня в тюрьме, кто же похороны устраивал?
– Говорю же, фирма.
– А кто тогда квартиру продает?
– Ну, пока еще не продают, – слегка смутилась старушка. – Это я лишнее тебе сболтнула. Приукрасила немного. Пока что только агент приходила, оценивала.
– Что оценивала?
– Да квартиру! За сколько ее продать можно! Между прочим, довольна осталась. Да и то сказать, не квартира, а музей! Риелтор сказала, что за квартиру можно очень хорошие деньги взять. Особенно если продавать ее вместе с мебелью.
– А что бывшего хозяина прямо в квартире убили – это ничего?
– Ну, об этом она, наверное, покупателям не станет говорить.
– Она не скажет, соседи скажут!
– Я лично не буду, – покачала головой старушка. – Я к Коле и Ивану Алексеевичу очень хорошо относилась. Пусть, как он хотел, так и будет.
– Послушайте, но это ведь очень странно! Оба сына у Ивана Алексеевича погибли, невестка в больнице, внук в тюрьме. Кому наследовать-то за стариком? Других близких родственников у Воронцова не было. Или все-таки были?
– При жизни не было, а так приехал кто-то, – уклончиво ответила старушка. – Слышала, как ходили наверху. И на кладбище она всем распоряжалась.
– Да кто она-то?
Мариша теряла терпение, общаясь с этой бабушкой! Девушка еще в свой первый визит заподозрила, что в голове у старушки бродят изрядные тараканы. А сейчас точно в этом убедилась.
– Кто приехал, бабушка?
– Кто такая точно, не знаю. Женщина какая-то. Не молодая уже. Сказала, что она дальняя родня Ивана Алексеевича. Дескать, приехала, как только услышала, что случилось.
– А кто ей сообщил?
– Не знаю. Следователь, наверное. А потом к ней еще и муж приехал. Наверное, муж. Потому что я видела, как мужчина какой-то из квартиры Ивана Алексеевича выходил. Вроде как за хлебом. С пакетом.
– Ну, и почему эта родственница и ее муж уже распоряжаются имуществом Ивана Алексеевича? Прямой наследник ведь после него Ваня!
– Ванечка – наркоман. Кто же ему наследство оставит?
– Иван Алексеевич завещание оставил? – не желала угомониться Мариша.
– Вроде не писал. Да и что писать, коли у него прямой наследник имелся – Николай? Ему все и досталось бы, будь он жив.
– Ерунда какая-то, – пробормотала Мариша, которой очень не понравилась вся эта суета с квартирой.
Николай мертв. Ваня в тюрьме. И кто живет в бывшей квартире коллекционера? Что за родственник или родственница? Откуда они взялись? И главное, почему так бесцеремонно отодвинули в сторону Ваню, если тот еще не осужден и даже его вина в убийстве деда не доказана?
Ведь никто не видел, чтобы Ваня убивал деда. Равно как не было найдено и орудие убийства с отпечатками Ваниных пальцев. Единственное, что можно было точно поставить в вину Ване, так это кражу серебряного петушка из коллекции его деда. Но и это тоже был весьма спорный вопрос.
Теперь, когда дед мертв, Ваня всегда может сказать, что петушка ему дед сам подарил. Или даже попросил продать. И никто не докажет, что это не так.
– Хороший адвокат в два счета вытащит Ваню из-за решетки, – решительно произнесла Мариша. – А он теперь единственный прямой наследник после своего деда. И тогда этому вашему самозванцу и его помощнице придется убираться вон!
Старушка в ответ лишь вздохнула и пожаловалась на погоду. Ей было явно все равно, кто будет жить в квартире Ивана Алексеевича. И она была слишком подавлена случившейся с ним трагедией, чтобы сейчас еще и встревать между наследниками в дележку наследства старого коллекционера.
Мариша ее прекрасно понимала. Однако сама ее чувств не разделяла. Ее так и подмывало подняться наверх и самой посмотреть, кто же устроился в квартире Ивана Алексеевича. Она так и сделала. Поднялась и позвонила в дверь.
– Кто там? – поинтересовался у нее высокий женский голос.
– Это следователь.
– Простите, товарищ следователь, я не одета! – раздался в ответ все тот же писклявый голос.