пагубном влиянии со стороны демагогов и диктаторов; ей требуются руководители с просвещёнными ценностями. Платон утверждает, что для управления людьми идеально подходят философы, поскольку они способны разумно уравновешивать конфликтующие влияния и желания внутри всего общества в целом. Однако наделить правителей исполнительной властью для защиты от произвола тирании – значит ограничить индивидуальную свободу личности. Отсюда, соответственно, следует парадоксальный вопрос, касающийся определения свободы: до какой степени мы свободны от внешнего контроля, ограничивающего для нас возможность поступать так, как мы только пожелаем, и до какой степени мы обладаем внутренним контролем, чтобы управлять своей собственной судьбой?
Философ Исайя Берлин (1909–1997) выдвинул предположение, что существуют два особых типа свободы: свобода позитивная и свобода негативная. Негативная свобода характеризуется свободой от сил, ограничивающих отдельных граждан в возможности всегда поступать по своему желанию, и связана с отсутствием внешних препятствий к проявлению свободы. Позитивная свобода, с другой стороны, характеризуется способностью быть свободным и связана с наличием таких факторов, как самоконтроль и самообладание, сопутствующие стремлению к личной свободе. Берлин сформулировал два вопроса, являющихся ключевыми для понимания различий между двумя концепциями:
Какова та область, в рамках которой субъекту – будь то человек или группа людей – разрешено или должно быть разрешено делать то, что он способен делать, или быть тем, кем он способен быть, не подвергаясь вмешательству со стороны других людей? (Негативная свобода.)
Что или кто служит источником контроля или вмешательства и заставляет человека совершать это действие, а не какое-нибудь другое, или быть таким, а не другим? (Позитивная свобода.)
Определить разницу между нашей позитивной и негативной свободой можно, взглянув на простой, обыденный пример:
Я хотел бы поехать в отпуск на Гавайи. Исходя из моей негативной свободы, я могу поехать на Гавайи, если никто не станет активно воздвигать на моём пути никаких препятствий, чтобы мне помешать. Однако, если у меня, например, имеется уголовная судимость, препятствующая в выдаче мне визы на въезд в США, моя негативная свобода окажется под воздействием внешней силы.
Я хотел бы поехать в отпуск на Гавайи. К сожалению, я страдаю острой формой ангины и поэтому не в состоянии вынести длительный перелёт, не подвергая своё здоровье серьёзному риску. Авиакомпания не препятствует мне в приобретении билета на самолёт, а мой врач, хотя и не считает поездку хорошей затеей, не может помешать мне подвергнуться риску путешествия, то есть моя негативная свобода не ущемляется внешними силами. Однако, поскольку я лишён способности поехать на Гавайи из-за плохого здоровья, моя позитивная свобода сведена на нет.
В первом примере моя негативная свобода гипотетически может быть ограничена правилами въезда в Соединённые Штаты. Эти правила применяются государством, чтобы, вероятно, оградить своих граждан от нежелательного влияния, то есть вмешательство государства в данном случае представляется оправданным. С другой стороны, что если моя свобода передвижения будет ограничена по другой причине, скажем из-за моего этнического происхождения или политической принадлежности? Будет ли вмешательство государства и применение негативной свободы позволительным в таких обстоятельствах? Во втором примере моя позитивная свобода может быть реализована путём создания некоего положения вещей, способствующего развитию моей способности к самоопределению. Чтобы помочь мне эффективно справиться с ангиной, государство может обеспечить бесплатное и доступное лечение. Чтобы обеспечить мою безопасность в полёте, авиакомпания может предоставить медицинскую помощь. В этом смысле, для того чтобы реализовать позитивную свободу, необходима определённая социальная среда. То есть позитивная свобода требует формирования общества с коллективными идеалами.
Попыткой сформулировать идеологию позитивной свободы можно рассматривать предложенную Жан-Жаком Руссо (1712–1778) концепцию общей воли.
Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах. Иной мнит себя повелителем других, что не мешает ему быть рабом в большей еще мере, чем они.
Для Руссо существует два вида свободы: свобода личная и свобода общественная. Личная свобода происходит от основных человеческих инстинктов, врождённого себялюбия и навязанных условий, которые в борьбе за выживание принуждают индивидов находиться в состоянии соперничества и конфликта друг с другом.
В противоположность личной, общественная свобода побуждает индивида вступить в общественный договор и подчиниться желаниям общей воли сообщества или коллектива. То есть Руссо продвигает представление об обществе, в котором каждый индивид выступает как пайщик и волен принимать участие в демократическом процессе. Для того чтобы общественный договор начал действовать, необходимо, по утверждению Руссо, подчинить общей воле личную свободу, собственные желания и побуждения.
Если свобода что-нибудь да означает, она означает право говорить людям то, что они не хотят услышать.
В современной политической теории концепции позитивной и негативной свободы и личной и общественной свободы лежат в основе важнейших дискуссий. Сторонники негативной свободы заявляют, что для защиты основных свобод, например свободы передвижения, свободы объединений или свободы вероисповедания, определённая степень вмешательства со стороны государства допустима. Сторонники позитивной свободы придерживаются мнения, что вмешательство государства необходимо для создания условий для процветания и самодостаточности индивида в достижении своих целей. В сущности, все аргументы «за» или «против» как позитивной, так и негативной свободы сводятся к определению границ приемлемого вмешательства или контроля со стороны государства, или в общем и целом к установлению того, как должно быть устроено человеческое общество.
Добро и зло, награда и наказание – единственные мотивы для разумного существа.
Если боги есть, почему они допускают страдание?
Попытки философии примирить существование всемогущего (всевидящего) и всевеликодушного (вселюбящего) бога (или богов) с миром, переполненным болью и страданием, строятся вокруг риторического использования теодицеи. Термин «теодицея» происходит от греческого слова theos, что значит «Бог», и dikē, что приблизительно переводится как «оправдание», отсюда – «оправдание Бога». Впервые этот термин был употреблён немецким философом Готфридом Вильгельмом Лейбницем (1646–1716 гг. н. э.) в работе под названием «Теодицея» (1710). Главным мотивом Лейбница было дать рационалистическое объяснение существованию зла в мире. В этом смысле зло не ограничено христианскими концепциями зла и греха, но также включает боль и страдания, выпадающие человеку. Лейбниц был высокообразованным математиком, который, по мнению ряда учёных, изобрёл дифференциальное исчисление ещё, предположительно, до его исторического открытия сэром Исааком Ньютоном. Благодаря знаниям математики и формальной логики, теоретическая философия Лейбница приобрела детерминистскую направленность, то есть направленность, утверждающую, что всё происходящее является результатом предопределённых условий.
Теодицея Лейбница основывается на предпосылке, что Бог всемогущ и является источником всего, что есть хорошего в мире. Так как мир создал именно Бог, он наверняка создал его настолько совершенным, насколько возможно, ведь нелогично предположить, чтобы всемогущий Бог намеренно создал мир посредственным, несовершенным. Отсюда следует знаменитое заключение Лейбница о том, что мы живём «в лучшем из всех возможных миров» (см. также главу «Стакан наполовину полон или наполовину пуст?»).
На страданья у них был наметанный глаз.
Старые мастера, как точно они замечали,
Где у человека болит, как это в нас,
Когда кто-то ест, отворяет окно или бродит в печали…
Скептический контраргумент в отношении теории Лейбница о лучшем из всех миров состоит в том, что несовершенства мира видны в существовании зла и страдания, которые по причине самого своего существования, очевидно, дозволены Богом. На это Лейбниц возражает, что Бог обладает бесконечной мудростью, тогда как его создания (люди) ею не обладают и, будучи ограниченными в своей способности мыслить и действовать (человеческая воля), не могут изменить предопределённых условий. Эта ограниченность свободы человеческой воли ведёт к ложным суждениям и ошибочным поступкам, которые в свою очередь ведут к страданиям и боли. Если кратко, то горе и страдание друг другу причиняют люди, а не Бог, который выступает просто как верховный судья, ведь силы добра только тогда становятся видны человеческому разуму, когда противопоставлены силам зла и боли. Претерпевая страдание, люди учатся отступать от ложных мыслей и решений и делают шаг «к свету добродетельной истины».
Теория Лейбница о «лучшем из всех возможных миров» получила самый громкий отпор в трудах французского писателя и философа Франсуа-Мари Аруэ, более известного под псевдонимом Вольтер (1694–1778). Плодовитый писатель и философ, Вольтер оставил огромное творческое наследие, включающее пьесы, стихи, романы, эссе, исторические и научные труды, более 21 000 писем и более двух тысяч книг и памфлетов.